Елена Донцова - Дочери страха
– Спасибо вам, Михаил, – с чувством произнесла Андреевна. – Не представляете, какое для нас счастье и облегчение уехать отсюда.
Миша густо покраснел и, вместо ответа, долго тряс руку Андреевны.
Потом пошли в комнату. Сонечка сидела на большом узле и держала в руках узелок поменьше. Матери она улыбнулась, но, когда следом в комнату зашел Михаил, девочка вдруг разрыдалась и бросилась искать убежище за широкую спину Андреевны.
– Соня, что ты? – сама чуть не до слез расстроилась Лиза. – Ты зачем плачешь?
– Странные вы, – вступилась за ребенка Андреевна. – Да ведь она мужчин никогда в своей жизни не видела. Только по телевизору.
И в самом деле, Сонечка хоть и пряталась, но из-за спины своей названой бабушки смотрела на Мишу во все глазенки. Когда на нее перестали обращать внимание, девочка забыла о своих страхах, стала хвостиком бегать за матерью и выспрашивать об их новом доме.
– Мама! – восклицала Сонечка. – А правда, что теперь у нас не будет соседей?
– Правда, Соня, – кивала на ходу Лиза. – Вся квартира будет ваша.
– И я смогу ходить не на горшок, а на взрослый унитаз?
– Конечно сможешь.
– А я не провалюсь в дырку? – с ужасом в голосе спросила девочка.
Лиза громко прыснула.
– Ничего, Андреевна за тобой присмотрит.
– А ты будешь приходить все так же, мамочка? Или чаще? Или реже?
«Ей даже в голову не приходит спросить, не останусь ли я с ними навсегда, – с горечью подумала Лиза. – И хорошо, что не приходит, она бы плакала».
* * *Наконец, вещи были погружены в машину. Всю дорогу Сонечка подпрыгивала на руках у Лизы, ахала, прижимала к глазам ладошки – она впервые в жизни ехала в машине. Лиза начала опасаться, что ребенок разболеется от избытка впечатлений. Когда же приехали к нужному дому, Соня уже клевала носом. В ее новой комнатке Лиза первым делом застелила постель, а Миша на руках принес из машины девочку, которая немедленно уснула. Втроем они разобрали вещи, рассадили рядом с кроваткой все Сонины любимые игрушки и пошли на кухню пить чай. Лиза про себя поражалась: как все буднично, а ведь сегодня сбылась ее мечта! Соня будет расти, как все дети, бегать по квартире, баловаться, гулять. А ее душа уже просит чего-то большего. Хочется видеть Сонечку в замечательном доме посреди леса. И чтобы у девочки были не только бабушка и мама, но и дедушка, и… папа, если такое возможно. Как же все-таки быстро человек привыкает к хорошему!
– Ну, мы пойдем, Андреевна, – сказала Лиза, глянув мимоходом на маленькие часики на запястье. – Мне нужно успеть к обеду, а то Любовь Петровна обижается. Завтра мы заедем и привезем все продукты и вещи, которых не хватает. А вы тоже составьте список.
– Идите, идите, детки, – закивала Андреевна. – У меня уже руки чешутся прибраться тут по-своему!
Но, когда уже стояли на пороге, в коридор выбежала рыдающая Сонечка и завопила, крепко вцепляясь в Мишу:
– Не хочу, чтобы дядя папа уходил! Пусть останется!
Лиза растерялась и покраснела от невыносимой неловкости. Она боялась даже посмотреть на Мишу. А Андреевна уже журчала, отрывая Сонечку:
– Дядя завтра к тебе придет. А сейчас он должен отвезти твою мамочку. Пойдем, будем блинчики печь.
– Придешь? – строго уточнила девочка.
Миша кивнул.
Ульяна
Уля проснулась, когда день начинал уже медленно клониться к вечеру. Сладко потянувшись, она улыбнулась и прислушалась к своим ощущениям. Все тело ныло сладко, хорошо, в голове – необычайная ясность. Прежние переживания будто отошли на второй план. Уля с удивлением подумала, что давно не просыпалась в таком замечательном настроении.
Вот только есть хотелось ужасно, в животе гудело на все лады. Она сползла с кровати, оглядела маленькую грязную комнатушку. На столе, покрытом желтыми газетами, валялись несколько скомканных сторублевок.
«Надеюсь, это не плата за ночь любви, – усмехнулась Уля. – Тем более за такую ночь я заслуживаю гораздо большего».
Еще на столе обнаружилась связка ключей и надпись карандашом на газетном поле: «Буду вечером, купи пожрать». Уля совсем приободрилась, сунула деньги в карман и выскочила из комнаты. По пути заглянула в комнату Вяткиных: женщина на постели не храпела и, кажется, была уже близка к пробуждению.
Магазин Уля отыскала напротив дома, через двор. В помещении, совсем крохотном, как-то умещался один прилавок, весь забитый колбасами и сырами. У девушки от этой роскоши закружилась голова. Она застыла у прилавка, не зная, на что у нее хватит денег и как вообще все это покупается. Надо ли брать весь кусок или можно попросить нарезать?
– Что вам? – спросила продавщица и улыбнулась сонной улыбкой.
– Не знаю, – призналась Уля. – Я бы хотела суп сварить, что для этого нужно?
– Возьмите готовый, – предложила девушка, выложила на прилавок какие-то цветастые брикеты. – Чего вам мучиться?
Брикеты Уля взяла, и денег еще хватило на колбасу, сыр и хлеб. Даже на несколько банок пива. А пакет ей вообще дали бесплатно. Мурлыкая от удовольствия, Уля вприпрыжку понеслась к дому. И тут ее хорошее настроение испарилось без остатка. На лавочке у подъезда сидели Мэт и Нотка и о чем-то шептались, сблизив головы.
– Ну, чего приперлись? – подойдя поближе, набросилась на них Уля.
Они, кажется, не ожидали ее увидеть. Наверное, звонили в дверь, им, конечно, никто не открыл, а на скамейку присели, чтобы обсудить дальнейшие планы. Нотка изумленно разглядывала раздутый пакет в руках Ули, потом спросила:
– Ты что, на самом деле здесь поселилась? Это как называется: назло кондуктору возьму билет и пойду пешком? Мы были наверху, там даже от двери вонища идет. Тебе разве жить негде?
– Вас забыла спросить! – рявкнула Уля. – Теперь тут мой дом!
– Тебе нельзя здесь жить, – как младенцу, внушала ей Нотка. – Ты сама знаешь, при твоей склонности… Для тебя такое место – край пропасти.
– А может, там мое место и есть, в пропасти? Может, это вы меня сюда подтолкнули?!
Уля хоть и кричала, но чувствовала, что от прежней злобы не осталось и следа. Ей хотелось, чтобы эта парочка поскорее оставила ее в покое, желательно навсегда.
– Ты ведь не ждешь, что мы сейчас перед тобой извинимся? – помолчав, сказала Нотка. – Хотя если тебе от этого станет легче, то мы просим у тебя прощения.
– Плевала я на ваши извинения! Вы меня использовали!
– А тебе плохо от этого было? Носились с тобой как с писаной торбой, кормили, обстирывали. Ублажали, – с усилием произнесла Нотка, а Мэт покраснел.
– Вы для себя это делали. Знали, что иначе я вас вышвырну за дверь!
– Мы не специально все это затеяли, – не согласилась Нотка. – Мы с Матвеем познакомились, когда я уже работала у тебя, в твоем доме. Мы полюбили друг друга. Ничего дурного против тебя мы не замышляли. Просто нам на тот момент и податься было некуда. Это потом появилась квартира, которую ты видела. И хоть нас это и не красит, но мы действительно нуждались в тебе, в твоих связях. У нас богатых родителей нет.
– Извращенцы поганые! – бушевала Уля. – Ты по ночам слушала, как мы с Мэтом… А в мое отсутствие отрывались по полной. И еще смели меня воспитывать! Да я лучше, я чище вас обоих!
Мэт помалкивал, отдувалась за двоих Нотка. Она произнесла через силу:
– Ну, если тебя это утешит, ничем таким мы в твое отсутствие не занимались. Наш брак пока формальность. Кредит на квартиру легче было получить молодой семье. Кроме того, Матвею срочно нужна была прописка, он ведь даже не россиянин.
Уля потрясенно захлопала ресницами:
– Так вы что? Женаты, а вместе даже не спите? Вы вообще нормальные?
– Наша семейная жизнь начнется, когда брак будет освящен церковью, – пришел на помощь жене Мэт. – Тебя это, конечно, не волнует, но мы с Наташей – глубоко религиозные люди. И не нужно думать о нас плохо. После покупки квартиры нас рядом с тобой удерживала обыкновенная жалость. Мы боялись, что ты себя окончательно загубишь. Особенно когда началась эта ерунда, связанная с твоим происхождением. Скажи спасибо Наташе: это она сумела мне объяснить, что и у тебя есть чувства. А сначала ты мне казалась просто этаким медийным персонажем, без сердца, без души. Теперь я понимаю: тебе тоже нелегко приходится. Ты тоже по-своему борешься за существование. Прости нас, если сможешь.
– Даже пробовать не стану, – отмахнулась Уля.
– Хорошо, тогда просто возьми ключи от нашей квартиры. Через неделю мы уедем, ты можешь прийти туда и жить, сколько будет нужно. Только, пожалуйста, не оставайся в этом притоне.
– Куда намылились? – насторожилась девушка.
– Рэм Григорьевич нашел для меня вокальную школу в Америке, – сказала Нотка. – Если мне удастся туда поступить, он оплатит мою учебу.
– С какой стати? Ты что, еще одна его дочка? – сквозь зубы спросила Уля.
– Ульяна, у тебя начинается паранойя. Это обычная человеческая помощь. Рэм Григорьевич очень обрадовался, когда меня увидел. Жаль, что ты раньше не нашла времени рассказать ему обо мне. Давно бы освободилась от нашего присутствия… Матвей едет со мной, попробует себя в Голливуде, там сейчас есть один совместный проект. Это тоже предложил Рэм Григорьевич. Я также прошу у тебя прощения. И не нужно нас ненавидеть. Возможно, ты теперь сама поймешь, что это такое – начинать с самого низкого старта. Но обещаю – когда мы с Матвеем немного приподнимемся, ты вполне можешь рассчитывать на нашу помощь.