Инна Бачинская - Две половинки райского яблока
– Что у тебя? – спросила она деловито.
– Татьяна, сядь, а то упадешь!
– Неужели? – завопила Татьяна. – Неужели?
– Да! Да! Да! – я захлебывалась своей радостью.
– Поздравляю! – радовалась Татьяна. – Отметим вечером, я заскочу, все расскажешь! Целую, бегу, привет!
Потом я позвонила Володе Маркелову. Если бы не он… страшно подумать! Банковский союз на всю оставшуюся жизнь. Жора! Ветерок вдоль спины… Ну, Жора, погоди! Серебристый «Ягуар» – туфта против моего господина Романо!
Володи Маркелова не было дома. Автомат равнодушным женским голосом предложил оставить сообщение.
– Володечка! – закричала я. – Они берут меня! Спасибо! Я приглашаю вас в ночной клуб! В любое время дня и ночи!
Кому бы еще позвонить? Радость распирала меня – у меня есть работа! Может, родителям? Нет, подожду… а вдруг… Я застыла посередине комнаты, пораженная мыслью – а вдруг? Вдруг живьем я не понравлюсь господину Романо? Вдруг мой голос ему не понравится… Вдруг он передумает и выберет другую претендентку! Вдруг он еще раз просмотрит фильм и… передумает! Передумал… уже. Почему-то вспомнилась кассета с женихами… Я бросилась к телефону – немедленно звонить Флемингу и спросить… уточнить… О чем спросить? Я остановилась, не добежав до телефона. Приказала себе: «Прекратить истерику!», но как-то неубедительно. Свернула в кухню. Достала банку с кофе, чашку, щелкнула кнопкой кофеварки.
Сидела в одиночестве над кружкой кофе… как дура. Не должен человек быть один! Одиночество противопоказано всем без исключения… Бурная радость сменилась унынием. Я уже едва не плакала… Скорей бы вечер, скорей бы пришла Татьяна!
* * *– Красивая девушка, – сказал господин Романо, посмотрев фильм. – Все красивые. В славянках есть порода. И языки знает неплохо. Аррьета мне все уши прожужжала, что Наталья – ее выбор. Простовата, правда. А Сталинград, говорит, топил ее своими дурацкими вопросами. И цеплялся к Клермону. Признаться, твой вопрос про звезды… Девушка могла растеряться.
– Но ведь не растерялась же!
– Да, хорошо ответила. А теперь скажи, мой друг, Сталинград, где ты ее нашел?
– Долгая история, – ответил Флеминг.
Гайко, по своему обыкновению молча подпиравший спиной стену, ухмыльнулся и почесал нос.
– Ты законченный интриган, Флеминг, – заметил господин Романо.
– В дедушку, – ответил Флеминг. Помолчал немного и добавил: – Никудышный был бы я адвокат, если бы не был интриганом. Нашел я Наталью совершенно случайно. В Банковском союзе. Она занимала там должность мелкого клерка с грошовой зарплатой.
– А ты как туда попал?
– Один местный адвокат представил меня своему знакомому – генеральному директору Банковского союза, а тот обещал проконсультировать насчет местных банков… Ну, детали вам не интересны. Я пришел туда, случайно увидел девушку и подумал, что она похожа на девушку с рисунка, вашу родственницу. А потом, между прочим, спросил о ней господина Андруса – так зовут моего нового друга. И оказалось, что девушка эта – случайный человек в Союзе, закончила иняз, была без работы… и так далее. На ловца, как здесь говорят, и зверь побежал.
– А что было дальше?
– Да, собственно, ничего, – ответил Флеминг, бросая взгляд на Гайко. – Пригласил на интервью… и все.
– Гайко! – позвал господин Романо.
– До интервью не видел, – ответил Гайко. – Ни о чем не имею ни малейшего понятия. А что? По-моему, хорошая девушка.
– Аррьете у тебя поучиться, Флеминг, – заметил господин Романо. – Напускать туман – это что, национальная черта детей Туманного Альбиона?
Флеминг пожал плечами и промолчал. Гайко снова ухмыльнулся.
– Ладно, – сказал господин Романо рассеянно. – Попроси девушку на завтра. Можно на двенадцать. – Он задумался, постукивая пальцами по подлокотникам своего кресла на колесах. Потом произнес: – Надо бы увидеться с Хабермайером, прощупать, что ему известно. Черт меня дернул откровенничать тогда со стариком! Кто ж знал, что Хабермайер его ученик… И еще одно – не пропустить появление Призрака! Этот чертов проныра может запросто оказаться в соседнем номере. – Господин Романо понизил голос и оглянулся.
– Не пропустим, – успокоил хозяина Флеминг. – А насчет Хабермайера у меня есть парочка неплохих идей, – он покосился на Гайко.
– Весьма интересно, – отозвался господин Романо. – Выкладывай, не томи!
* * *С некоторых пор существо, которое в файлах Интерпола называлось «Галерейный Призрак», основательно портило жизнь господину Романо. Точнее, с позапрошлого года. Сначала ушел почти из рук эскиз Гейнсборо «Голова мальчика и голова собаки», снятый в самый последний момент с торгов аукциона «Gallery». Причем снятый самым таинственным образом. Ходили слухи, что он был украден. Господин Романо, нацелившийся было на эскиз, весьма огорчился. Все его попытки, а также попытки Флеминга выяснить, кто стоял за исчезновением и в чьей коллекции осел шедевр, ни к чему не привели.
Один знающий человек под большим секретом сообщил господину Романо, что эскиз был украден прямо из сейфа в кабинете директора аукциона, о чем администрация, разумеется, не хочет распространяться, опасаясь шумихи в прессе. Страховая компания уплатила владельцу эскиза баснословную сумму, чуть ли не в три раза превышающую ожидаемую от продажи. По следу похитителей пущены лучшие ищейки Европы, криминалисты-аналитики из Интерпола просматривают файлы всех мало-мальски известных ограблений музеев, выставок и частных коллекций, пытаясь выявить схожие детали и напасть на след злодея. До сих пор не было известно, каким образом исчезла картина. Преступник не оставил на месте преступления ни отпечатка подошвы, ни трамвайного билета, даже жвачки и то не прилепил ни к сейфу, ни к письменному столу директора. Никаких следов – как будто там действовал не живой человек, а призрак. Какой-то остроумец из журналистов – в прессу худо-бедно все-таки просочилась информация об ограблении – тут же окрестил вора «Gallery Ghost» – «Галерейный Призрак».
Ну, украли и украли. Не в первый и не в последний раз. Господин Романо погоревал да забыл. Спустя полгода произошел новый неприятный случай – из частной коллекции барона Бруно Сантарини исчезла картина Караваджо «Девушка с гитарой», предмет его гордости, стоимостью, по самым скромным оценкам, около полутора миллионов долларов. Исчезла картина из резиденции барона в Риме, на Пьяцца дель Понте. Кража была обнаружена в полдень понедельника, после того, как разъехались гости, приглашенные на день рождения хозяина. Среди гостей был также Его Превосходительство господин Романо, давно водивший дружбу с бароном. И гостей-то было раз-два и обчелся! Всего четырнадцать человек! Все свои люди, знающие друг друга не один десяток лет.
Небольшая картина размером 38×30 см была аккуратно вырезана из богатой позолоченной рамы в гостиной чуть ли не в присутствии гостей, которые находились там практически до рассвета, правда, будучи сильно навеселе. Барон был безутешен и полон недоумения – кто? Кто из любимых друзей, с которыми столько связано, устроил ему такую подлянку?
Полиция работала не покладая рук, просеивая сквозь сито гостей барона на предмет острой нужды в деньгах, внезапного банкротства, а также восстанавливала по минутам день после кражи каждого из них, предполагая, что вор не захочет держать картину у себя дома и попытается немедленно сбагрить. Проверялись также и слуги, служившие у барона уже по многу лет. Увы!
Господин Романо, обедая с бароном спустя несколько дней, заметил, желая приободрить друга: «Лучше бы ты продал картину мне!», намекая на то, что несколько лет назад он пытался купить у барона «Девушку с гитарой», но барон и слышать об этом не желал. Барон в ответ на слова господина Романо как-то странно взглянул на него, но промолчал.
– Этот идиот подумал, что я украл его картину! – со смехом поделился господин Романо со своим адвокатом Флемингом вечером того же дня. – Совсем спятил.
Флеминг, в свою очередь, тоже как-то странно взглянул на господина Романо и… тоже промолчал.
– Что? – спросил тот, чуткий, за свою долгую карьеру поднаторевший в языке взглядов и мимики. – В чем дело?
Флеминг задумчиво пожал плечами.
– Ну? – настаивал господин Романо.
– Две мысли, – произнес сдержанно Флеминг. – Первая: картину украл Галерейный Призрак. Вторая: Галерейный Призрак следует за вами.
– Ты в своем уме? – поразился господин Романо, который хоть и был старым опытным и хитрым лисом – без этих качеств нечего и соваться в дипломатию, – но тем не менее изрядно уступал Флемингу. – Что за дикое предположение? Ты еще скажи, что Галерейный Призрак – это я!
– У меня была подобная мысль… – задумчиво признался Флеминг.
– Неужели? – поразился господин Романо. – Ты мне льстишь. Почему была?
