Джеймс Чейз - Том 24. В зыбкой тени. Итак, моя милая... Если вам дорога жизнь.

— Да, так оно и было. Сколько же фунтов составлял его капитал?

— Это вас не касается!

— Ха-ха! Я так и думал! Даже вы не можете назвать цифру.

Она покраснела, двойной подбородок задрожал.

— Таким богатым вы никогда не станете!

— Поживем — увидим. У меня впереди вся жизнь. Готов держать пари, что у него было не больше двухсот фунтов.

— У него было пятьдесят тысяч фунтов! И он обещал мне десять тысяч за все услуги, которые я ему оказала. А я работала очень много. Без меня он никогда бы не заработал столько денег! — Эмми начала задыхаться. — Десять тысяч! А я не получила и пенни!

— Не нервничайте. Зерек не мог выехать из страны с такой суммой. Я уверен: вы знаете, где находятся его деньги, он вам полностью доверял. Почему бы вам ими не воспользоваться?

И тут секретарша заплакала, закрыв лицо носовым платком.

— Он забрал их с собой. Это были бриллианты! А теперь убирайтесь!

У меня перехватило дыхание. Еще немного — и я узнаю все!

— Но как он миновал таможенный контроль? Люди его рода занятий всегда привлекают к себе повышенное внимание, и он знал это. Зерек получил бы пятнадцать лет, если бы бриллианты обнаружили. У него не хватило бы мужества пойти на подобный риск.

Эмми вскочила. Она выглядела ужасно: заплаканное лоснящееся лицо, выпученные глазки.

— За эти годы он провез сотни бриллиантов в Париж! Он прятал их в пуговицы своего пальто!

Я перестал дышать, кровь отхлынула от моего лица. Единственное, на что я не обратил внимания, так это на пуговицы! Пуговицы! Большие костяные пуговицы, два ряда по три, столько же внутри на подкладке и по четыре на каждом обшлаге!

— Что ж, это очень ловко! — Мой голос как бы выходил из длинной трубы.

— И он был очень умен! А теперь уходите! Я не хочу вас здесь видеть! Уходите и не возвращайтесь! — Эмми рухнула в кресло.

— Как скажете! — Я открыл дверь. — Удачи вам, Эмми. У меня такое чувство, что вы очень нуждаетесь в ней.

Она так и осталась сидеть, прижимая платок к заплаканным глазам. Я спустился по лестнице и вышел на улицу.

Я зашел в пивную на Шафтесбэри-авеню и заказал двойное виски. Я еще не пришел в себя от шока, и мне необходимо было взбодриться.

Надо было делать все быстро: отыскать крепкий крюк и футов сто тонкой бечевки, под каким-нибудь благовидным предлогом удалить Риту из усадьбы. А дальше все просто — выудить пальто, срезать пуговицы и пришить к собственному пальто. Потом — в такси и на вокзал. Как только я буду в Лондоне, я предупрежу Нетту, чтобы она собирала багаж, а сам отправлюсь покупать билеты на самолет в Нью-Йорк.

Это была необыкновенная удача. Но я никак не мог понять, почему Эмми не потребовала свою долю, ведь она знала, что Зерек уедет.

Под каким все же предлогом удалить Риту из дома? Я ругал себя последними словами, что не догадался обследовать пуговицы, прежде чем отправить лохмотья на дно колодца. Но потом успокоился: крюком я легко подниму пальто на поверхность.

Я решил вначале переговорить с Неттой, а уж потом обдумать дальнейшие действия.

— Это Фрэнк…

— Да, дорогой…

— Слушай внимательно! Мне кажется, дело выгорит. Мы еще погуляем с тобой по Бродвею, девочка. Думаю, дня через три мы сможем уехать.

Я слышал ее учащенное дыхание.

— Дорогой…

— Займись этим немедленно.

— Но, Фрэнки, это же невозможно: уехать через два-три дня. Что я буду делать с квартирой? Нужно уладить еще тысячу дел. У меня четыре показа на этой неделе, и я не могу отменить их.

— К черту квартиру! К черту твои выступления. Я слышал, ты хотела выйти за меня замуж? Или мне показалось?

— Да, дорогой. Я все сделаю.

— Купи билеты — потом я возвращу тебе их стоимость. Я позвоню завтра. Если не сможешь взять билеты на самолет, езжай на морской вокзал. В любом случае мы должны уехать, уплыть, уползти в конце недели.

— Фрэнк, что случилось? У тебя неприятности?

Я криво улыбнулся. Неприятности — легко сказать!

— Успокойся. Все хорошо, просто я не люблю ждать.

— Но ты все решаешь так неожиданно…

— Ты хочешь уехать со мной или нет?

— О, конечно, Фрэнк!

— Тогда вперед! Я тороплюсь. Позвоню тебе завтра.

Я вернулся в усадьбу «Четыре ветра» чуть позже трех. Рита не вышла, чтобы открыть мне ворота, не показалась, пока я возился с машиной в гараже.

Это была моя оплошность: я забыл позвонить ей. Более чем достаточно, чтобы-привести такую женщину в ярость.

Я открыл дверь и вошел в гостиную. Она лежала на диване с каменным лицом, устремив неподвижный взгляд на огонь в камине.

— Я удивлена, что ты вернулся.

— Не будем ссориться. Я пытался дозвониться до тебя, но мне это не удалось.

— Твое вранье мне надоело.

— Я не лгу. Не будь такой подозрительной. — Я снял пальто, бросил на спинку кресла и сел. — Я пытался раздобыть денег. Понимаю, что должен был позвонить тебе, но так уж получилось.

— Итак, ты вернулся без гроша?

— Почти. Человек, на которого я рассчитывал, так и не появился дома. Я ждал его до полуночи и заходил сегодня утром. Скорее всего, он узнал о моем появлении и затаился.

— Так ты ничего не раздобыл?

— Ничего.

Рита презрительно усмехнулась:

— Ты, видимо, был недостаточно мил с ней, раз она отправила тебя без денег.

— Заткнись! Ревнивая дура! Надо же искать выход из создавшегося положения.

Она вскочила с дивана:

— Грязное животное!

Мне хотелось избить ее.

— Ради бога, Рита, не устраивай сцен. Я знаю, о чем ты думаешь. Но это совершенно не так. Я провел весь вчерашний и сегодняшний день в поисках денег.

— И всю ночь тоже, я полагаю?

— Черт возьми! Неужели нельзя переменить тему?

Она злобно смотрела на меня, но я выдержал ее взгляд.

— Успокойся.

— Если я узнаю…

— Только и слышу об этом в последнее время. Лучше скажи: что будем делать с банкнотами?

— Придется потратить. Ты возьмешь их с собой в Лондон.

— Нет и нет! Вдруг Эмми все же записала их номера?

— Тогда вытащи из колодца Генри и посмотри, нет ли на нем бриллиантов. Боишься покойников?

— Я должен быть уверен, что не зря проделаю эту работу. А ты, между прочим, могла бы узнать, где он прятал бриллианты.

— Я?

— Да. Ты можешь спросить об этом у Эмми. Съезди к ней завтра, расскажи ей свою историю, спроси, не оставлял ли ей деньги Зерек, попытайся одолжить денег у нее. Скажи, что видела, как он прятал в пальто билеты по пять фунтов. Надо выведать, знает ли Эмми о них.

Рита с подозрением уставилась на меня.

— Действительно, почему бы мне не сделать это.

Позже, уже вечером, я поднялся в свою спальню, чтобы взять последнюю пачку сигарет. Когда я открыл ящик, то сразу увидел, что здесь кто-то рылся в мое отсутствие. Я открыл другие ящики. То же самое. Я осмотрел комнату. Страшное подозрение зародилось в душе. Я запер дверь, подошел к кровати, снял покрывало и приподнял край матраца. Там я спрятал кинжал, которым она убила Бориса.

Кинжала не было!

Глава 19

Я надеялся, что Рита уедет утром поездом в 8.55, но она заявила, что не поднимется в такую рань и поезд в 11.15 ее вполне устроит. Рита хотела сразу отправиться в офис, переговорить с Эмми и тут же вернуться.

Я никак не мог дождаться ее отъезда. У меня было очень мало времени на то, чтобы выудить пальто. Максимум час.

Рита не торопилась. Кормила птиц, чистила клетки, убирала комнаты. Стрелки моих часов медленно ползли по кругу.

— Если ты не хочешь опоздать, тебе бы лучше поторопиться…

— С чего это ты хочешь побыстрее спровадить меня? — Она прекратила чистить кофеварку и бросила на меня подозрительный взгляд. — У меня еще много времени.

— Ничего подобного. Я просто беспокоюсь. Если Эмми…

— Иди и не мешай мне.

Я пошел в сарай и принялся колоть дрова, так как понимал, что если не займусь чем-либо, то сойду с ума. Холодок пробегал у меня по спине при мысли о том, что мне придется заглянуть в колодец, где на глубине тридцати футов покоится Зерек.

Около 10.40 Рита наконец вышла из дома, одетая в меховое пальто и черные брюки. Ее волосы цвета меди были повязаны зеленым шарфом. Она была очень эффектна в этом наряде, но мне было не до ее прелестей. Я боялся Риту, а когда спишь с женщиной, которую боишься, это последнее дело. Я был рад, что она уезжает, и надеялся больше никогда ее не увидеть.

Я вышел из сарая и открыл ворота.

— Через два — два с половиной часа я вернусь.

— Действуй решительно, Рита, заставь ее говорить.

— Рассчитывай на меня. — Она насмешливо улыбнулась. — И поработай в мое отсутствие.

Каким-то образом я заставил себя улыбнуться в ответ.

— В половине двенадцатого заедет молочник, а около двух — булочник. Ты слышишь, Фрэнк?