Джеймс Чейз - Том 24. В зыбкой тени. Итак, моя милая... Если вам дорога жизнь.
И вдруг я окаменел и оглох. Кусок бифштекса на вилке замер на полдороге ко рту. Спина покрылась холодным потом. В зал вошла Эмми Перл.
На ней, как всегда, была шляпка с фазаньим пером и неизменное кроличье манто. Ее сопровождал маленький толстый мужчина в черном пиджаке и полосатых брюках. Он был похож на Эмми — скорее всего, он был ее братом.
— Что случилось, Фрэнки? — Нетта перестала щебетать.
— Ничего, — еле выдавил я.
— Но ты побледнел.
— Замолчи!
Эмми и ее братец устроились в ярдах пятидесяти от нашего столика. Я сидел спиной к ним, однако мог наблюдать за этой парочкой в зеркало. Но Нетта! Она как раз сидела лицом к Эмми.
— Фрэнки, дорогой…
— Ты можешь оставить меня в покое? Я устал от тебя. Это скоро пройдет, если ты замолчишь и продолжишь есть.
— Выпей бренди, Фрэнки.
— О, мой бог, можешь ли ты помолчать!
Эмми осматривала ресторан, пока ее брат изучал меню; выслушала его предложение, отвернулась. Ее взгляд блуждал по залу, приближаясь к нашему столику. Вдруг ее глаза удивленно расширились, и она вновь посмотрела на Нетту. Если Эмми узнает в Нетте девушку на фотографии, с которой якобы удрал Зерек, я попаду в безвыходное положение.
Нетта схватила за рукав проходящего мимо официанта:
— Двойной бренди, и побыстрее!
— Но я не хочу…
— Дорогой, на тебя страшно смотреть!
Видимо, у официанта сложилось такое же впечатление, потому что он немедленно принес заказ. Я проглотил бренди одним глотком — будто воду.
— Уйдем отсюда!
Сидеть здесь было опасно, но трогаться с места — еще опаснее. Если Эмми увидит рядом с «девушкой Зерека» меня — смертный приговор, считай, подписан.
— Официант, можно попросить счет?
— Вам что-то не понравилось, мистер?
— Все в порядке.
И я расплатился.
Мне не надо было проходить мимо нее: Эмми сидела позади нас. Нужно было только встать и выйти. Я взял Нетту под руку и направился к двери, но мне казалось — толстушка наблюдала за нами. Очень хотелось оглянуться, но я все же не сделал этого. Какой я был дурак, что вышел на люди вместе с Неттой. Еще большим идиотом я был, когда воспользовался фотографией Нетты. Ведь Нетта — достаточно известная фотомодель. Ее снимки часто появляются в журналах. Я должен был подумать об этом, прежде чем подсовывать Эмми эту фотографию.
Когда я вышел из ресторана, меня охватила такая паника, что я едва передвигался.
— Фрэнки, что все-таки произошло?
— Можешь ты оставить меня в покое?
Мне пришла мысль, что мужчины всегда попадаются на подобных вещах. Но, может быть, Эмми и не опознала Нетту? Я попытался вспомнить фотографию. Там Нетта была обнажена, и ее волосы свободно падали на плечи. А сейчас на ней фетровый берет и волосы собраны в высокую прическу. Вдруг я паниковал совершенно напрасно?
Показалось такси, и Нетта остановила машину.
Нетта помогла мне забраться на сиденье, водитель такси даже не вышел из машины. Он равнодушно посмотрел на нас, затем оглядел безлюдную улицу, но не сказал ничего. Мы тоже молчали.
В первый раз после того, что случилось, я увидел Зерека во сне. Мы играли в шахматы. Светила луна, и мы сидели, скрестив ноги, на крышке колодца. Шахматная доска лежала между нами. Он был в своем ужасном пальто, совершенно мокром. Лицо скрыто повязкой. Страшный, мокрый урод, при бледном свете луны.
Я нанес поражение длинному ряду его фигур: королей, слонов, пешек, хотя сделал лишь один ход. Зерек постучал по крышке колодца.
— Заметь, — сказал он, — здесь только лягушки. И они хотят выбраться.
Стук становился все громче и громче, шахматные фигурки уже начали падать с доски. Я почувствовал, как крышка колодца приподнялась, опустилась, вновь приподнялась, и вдруг я потерял равновесие и полетел в затхлую темноту…
Я проснулся весь в поту. Вскочил на постели, стуча зубами от страха. Стыдно признаться: я заплакал, завыл, как последняя болотная тварь.
Свет был включен, и Нетта обнимала меня.
— Фрэнки, дорогой! Что слупилось?
Я упал на подушку. Этот мертвящий стук до сих пор звучал у меня в ушах.
— Я видел кошмарный сон. Погаси свет. Не надо было столько пить пива.
— Все в порядке?
— Погаси свет!
Она выключила свет и прижалась ко мне. Я был рад, что рядом хотя бы одна добрая душа.
— Что тебя так напугало, Фрэнки? У тебя неприятности?
— Я же сказал тебе, что видел кошмар.
— Спи, дорогой. Тебе не будут сниться страшные сны, если я обниму тебя…
Но я не мог уснуть. Просто боялся закрыть глаза.
Глава 18
Я медленно поднимался на четвертый этаж, несколько раз останавливаясь и борясь с желанием повернуть обратно.
Я чувствовал, что не должен приходить сюда, что делаю непоправимую ошибку, но я уже сделал их столько… Кроме того, мне просто необходимо было повидать Эмми; я хотел понять, узнала ли она Нетту. Я не мог ни спать, ни есть, страшное подозрение сверлило меня изнутри.
Я уже решил, как поступлю. Если Эмми опознала Нетту и собирается оповестить полицию, я тут же удираю из Лондона. Мы с Неттой уедем как можно дальше. По крайней мере я надеялся, что сделаю это.
Я не услышал стука пишущей машинки, когда подошел к двери. Там ли она, за деревянной дверью? Прислушивается ли к звукам уличного движения? Ждет ли звонка Зерека?
Да, она была там. Сидела перед электрокамином и глядела в окно. На ней было неизменное кроличье манто, а маленькие ножки болтались в нескольких дюймах от пола. Письменный стол покрыт пылью. Пишущая машинка зачехлена. «Современное предпринимательство» было ликвидировано. Нет больше работы, некому писать письма, звонить по телефону.
Эмми повернулась и посмотрела на меня. Я не нашел ничего лучшего, как воткнуть очередную шпильку:
— Итак, вы на своем посту. Интересно. Как себя чувствуете?
— Что вам нужно?
На этом жирном лице невозможно было прочесть ничего. Даже маленькие близорукие глазки не поменяли выражения. Я сделал шаг вперед и закрыл дверь. У меня появилось огромное желание расправиться с проклятой толстухой.
На этаже был еще один офис, но в конце коридора. Я мог бы эту женщину убить и оставить здесь, и ее обнаружили бы не раньше, чем через несколько недель. Но мужество покидало меня при одной только мысли о том, что надо сомкнуть пальцы на ее толстой шее. Я пялился на нее, пыжился, надеялся перехитрить. Я определенно играл не в свою игру.
— Шел мимо, дай, думаю, загляну, справлюсь, нет ли новостей. Не вас ли я видел вчера вечером с другом?
Ее лицо оставалось все таким же равнодушным.
— Весьма возможно.
— А вы меня не заметили! Ведь я улыбнулся вам.
— Нет, я вас не видела.
Лжет? Или у меня разыгрались нервы и Эмми все же не узнала Нетту? Я начал дышать свободнее.
— Вы хорошо выглядели. Это был ваш брат?
— Вам нечего делать?
— А вы не меняетесь. Неужели нельзя забыть прошлое? — Мой взгляд остановился на пустом письменном столе. — Значит, это правда?
— Что, правда?
— На днях я встретил миссис Зерек. Она плакалась, что муж удрал с другой женщиной. Не могу этому поверить!
— Это вас не касается.
— Не касается, верно. — Я присел на край письменного стола и закурил сигарету. — Но я все же работал здесь. Я провел с мистером Зереком много часов…
Она промолчала.
— Почему вы торчите здесь? На какие средства существуете? Или он оставил вам деньги?
Ее тонкие губы сжались.
— Он ничего мне не оставил. А теперь уходите.
— Вы хотите сказать, что за десять лет работы у него вы ничего не заработали? Интересно. Я не удивился бы, если узнал, что он не оставил даже гроша жене, но вы! Вы — совсем другое дело.
Неожиданно она оживилась.
— Как это? В нем же разница?
— А вы не знаете? Они поссорились перед его отъездом. Я сам слышал, как они ругались. Он обнаружил, что жена обманула его: беременности не было. Может быть, именно поэтому он и уехал. Та, другая девушка, родит ему ребенка.
Эмми наклонилась вперед, глядя на меня:
— Он ничего не сказал мне. Почему Рита не хотела родить ему сына?
— Не знаю. Некоторым женщинам не нравятся дети. Я слышал, как она крикнула, что не хочет ребенка. Она крикнула это ему в лицо.
Женщина отвернулась к окну, чтобы я не видел ее лица, но я заметил, как она сжала кулачки.
— А вы, Эмми, все-таки надеетесь снова его увидеть?
— Конечно.
— Ну что ж. Может быть, он пришлет вам денег…
Молчание. У меня оставался в запасе еще один ход.
— Я сказал миссис Зерек, что, скорее всего, у него и не было денег. Кем он, в сущности, был: мелким перекупщиком.
На этот раз я задел Эмми за живое. Она резко повернулась, ее глазки гневно сверкнули. Я решил дожать:
