Эрл Гарднер - Адвокат Перри Мейсон

Делла Стрит сделала легкую гримасу:

— Наверное, я бы покончила жизнь самоубийством. Думаю, что стала бы отвратительна себе самой.

— Но все-таки представьте себе, что вы превосходно ладите сами с собой и отлично живете.

— К чему вы клоните? — спросила Делла.

— Борден, несомненно, предпринимал какие-то шаги, чтобы обезопасить себя, — сказал Мейсон. — Он знал, что Анслей заехал к нему, чтобы дать деньги для взятки. Борден должен был взять деньги и использовать их как взятку. Но, чтобы выглядеть чистеньким, он должен был придерживаться позиции, что действует на законных основаниях как консультант по производственным вопросам. В таком случае, если бы я был Борденом, я бы записывал на магнитофон любую деловую беседу, чтобы иметь возможность предъявить пленку, если влипну.

— Ну? — спросила Делла.

— И тем не менее никто не упомянул, что существует запись беседы Бордена с Анслеем.

— А вы хотите, чтобы она была? Вы думаете, это может помочь вашему клиенту?

— Есть только один способ, — сказал Мейсон, — чтобы помочь нашему клиенту.

— Боюсь, я не понимаю.

— Если Анслей пошел к Бордену, чтобы убить его, то не стал бы сначала нанимать его в качестве консультанта по посредничеству, а потом убивать.

— Но, может быть, его разозлила беседа?

— Может быть, — усмехнулся Мейсон. — Однако есть одна очень важная деталь, которую, как мне кажется, наши друзья из обвинения проглядели… Где лейтенант Трагг? Он здесь?

— Да, он сидит в зале и внимательно слушает все показания.

— Это прекрасно, — еще раз усмехнулся Мейсон. — Трагг скажет правду.

Глава XI

Как только Эрвуд занял свое место за судейским столом, Гамильтон Бергер встал, чтобы повторить протест.

— С разрешения суда, — заявил он, — если защита хочет представить доктора Коллисон в качестве свидетеля, то должна вручить ей повестку. Я думаю, суду ясно, что в данном случае защита просто занимается поисками компрометирующих материалов, вызывая как можно больше свидетелей, чтобы выяснить, что они знают о деле. Все это нужно адвокату для того, чтобы в дальнейшем, когда дело поступит в высшую судебную инстанцию, он мог подвергнуть сомнению все показания. Я знаю, что, как правило, суд не одобряет такую тактику, и думаю, суд не будет отрицать, что и раньше уже не раз были попытки превратить предварительное слушание дела в некий спектакль, цель которого далеко выходит за пределы цели данного заседания.

— Вы продолжаете возражать против продления слушания дела на срок, необходимый для вручения повестки доктору Коллисон? — спросил судья.

— Совершенно категорично, Ваша честь. Более того, по моему мнению, дело в данный момент подходит к стадии прений сторон. Если защитник хочет отложить слушание до вручения повестки доктору Коллисон, он обязан был заранее сделать официальное заявление об этом, причем указать в заявлении, что он ждет от ее показаний. Совершенно очевидно, что защитник не может этого сделать, потому что он просто занимается изучением ситуации, вызывая каждого свидетеля, который в высшей инстанции суда может выступить как свидетель обвинения.

— Ну, — любезно улыбнулся Мейсон, — с разрешения суда, этот вопрос мы можем обсудить несколько позднее. А в настоящий момент есть еще один свидетель, которого я хотел бы вызвать для повторного перекрестного допроса.

Лицо Бергера потемнело от гнева.

— Ну вот, Ваша честь. Адвокат просто тянет. Несомненно, он послал кого-то вручить повестку доктору Коллисон, а теперь будет вызывать свидетелей одного за другим до тех пор, пока она не прибудет.

— Кого вы хотите вызвать для дальнейшего допроса? — спросил Эрвуд Мейсона.

— Лейтенанта Трагга, Ваша честь.

— Вы слышали — окружной прокурор обвиняет вас в том, что вы просто стараетесь выиграть время?

— Да, Ваша честь.

— И вы готовы опровергнуть это обвинение?

Мейсон улыбнулся.

— Не совсем. Ваша честь. Надеюсь, что к тому времени, как я закончу допрос лейтенанта Трагга, доктор Коллисон уже будет здесь. Но, с другой стороны, я с полным основанием заявляю суду, что прошу снова вызвать этого свидетеля не затем, чтобы выиграть время. У меня есть совершенно определенные намерения.

— Какие?

— Я думаю, это станет очевидным, как только я начну допрашивать свидетеля. Естественно, я не хочу давать обвинению преимущества, открыв свои карты.

Судья задумчиво нахмурился, но, поколебавшись, сказал:

— Лейтенант Трагг, подойдите сюда для дальнейшего перекрестного допроса. Суд подчеркивает, — Эрвуд повернулся к Мейсону, — что допрос должен быть коротким и по делу, ибо суд не разрешит защите превращать его в подбор компрометирующих материалов. Лейтенант Трагг, прошу вас пройти вперед.

Лейтенант Трагг снова занял место свидетеля.

— Прошу вас, мистер Мейсон, — по тому, как Эрвуд произнес эти слова, было вполне очевидно, что он твердо решил не дать Мейсону возможности тянуть время.

— Лейтенант Трагг, — начал Мейсон, — вы уже показывали, что было найдено как на месте убийства, так и в студии, где находилось тело, не так ли?

— Да, сэр.

— Теперь я задам вам следующий вопрос. Правда ли, что, осматривая кабинет Меридита Бордена, вы нашли нечто очень значительное, с вашей точки зрения, но что к данному делу приобщено не было, то есть было скрыто?

Трагг нахмурился.

— Ваша честь, — вмешался Бергер. — Это оскорбительно. За такие вещи нужно наказывать. Мы ничего не скрываем.

— Вы это утверждаете? — спросил его Мейсон.

— Конечно, сэр!

Мейсон усмехнулся, глядя на Трагга, который явно чувствовал себя не в своей тарелке.

— Давайте лучше послушаем, что скажет свидетель.

Судья хотел было возразить, но, взглянув на Трагга, внезапно передумал и наклонился в сторону свидетеля, приготовясь слушать.

Трагг ответил с явной неловкостью:

— Я не совсем уверен, что понял, что вы имели в виду под словом «скрыто».

— Я спрошу по-другому. Правда ли, что было найдено нечто, с вашей точки зрения, крайне важное, по поводу чего вас проинструктировали не говорить ни слова во время допроса в суде?

— Ваша честь, я возражаю! — закричал Бергер. — Перекрестный допрос не может касаться этой темы. Для этого нет оснований, так как свидетелю не задавали вопрос, кто его инструктировал, и предмет не был описан.

Мейсон, теперь уверенный в своей догадке, улыбнулся:

— С разрешения суда, я задам дополнительный вопрос.

— А вопрос, заданный раньше, берете назад?

— Да, Ваша честь.

— Хорошо, продолжайте.

— Скажите, лейтенант Трагг, это правда, что при обыске в кабинете покойного Меридита Бордена вы обнаружили скрытый микрофон, ведущий к записывающему устройству, и запись беседы Меридита Бордена и Джорджа Анслея? И разве Гамильтон Бергер не советовал вам ни словом не упоминать об этой записи на предварительном слушании?

— Ваша честь, — опять встал Гамильтон Бергер, — мы возражаем на основании того, что, во-первых, задано сразу несколько вопросов, во-вторых, перекрестный допрос не должен касаться этой темы, в-третьих, это не истинное контропровержение и…

— Задавайте вопросы по одному, мистер Мейсон, — прервал судья тираду Бергера.

— Лейтенант Трагг, осматривая помещение, вы обыскивали кабинет Меридита Бордена? — спросил Мейсон.

— Да, сэр.

— Вы нашли там скрытый микрофон?

— Да, сэр.

— Вел ли этот микрофон к какому-либо записывающему устройству?

— Да, сэр.

— Вы нашли это устройство?

— Да, сэр.

— Содержало ли оно пленку с записью беседы между Джорджем Анслеем и Меридитом Борденом?

— Я не знаю.

— Что оно содержало?

— Это была какая-то запись какой-то беседы.

— И Гамильтон Бергер, окружной прокурор, приказал вам не упоминать об этой записи на предварительном слушании?

— Одну минуту, Ваша честь, — Бергер поднял руку. — Перед тем, как свидетель ответит, я хочу заявить возражение на основании того, во-первых, что это вопрос спорный и не относится к делу, во-вторых, перекрестный допрос не должен касаться этой темы, в-третьих, это не истинное контропровержение, в-четвертых, это показания с чужих слов.

— Вопрос сформулирован таким образом, — сказал судья, — что свидетель не может ответить двусмысленно. Однако, если вспомнить, с каким возмущением обвинение отрицало, что оно скрывает доказательства, возражение становится чисто техническим. Тем не менее суд принимает возражение на основании того, что это показания с чужих слов. Мистер Мейсон, принято возражение к форме поставленного вопроса.

— Понимаю, — Мейсон заметил ударение, которое судья сделал на последних словах. — Я спрошу по-другому. Лейтенант Трагг, почему вы не упоминали о записи этой беседы, когда в первый раз давали показания в суде?