Леена Лехтолайнен - Мое первое убийство

— Положи побольше сахара в чай, — посоветовала я ей, отхлебывая из чашки.

Девушка положила четыре куска, сделала глоток и, сморщившись, продолжила:

— Он прижал меня к какому-то дереву, задрал юбку и стал расстегивать штаны. До меня только тогда дошло, что происходит, и я стала кричать во весь голос. Ведь там, у ларька с гамбургерами, были люди. Он схватил меня за горло и стал заталкивать в меня эту свою штуку… Кажется, я укусила его за подбородок. Но никто не пришел… А он сделал со мной что хотел, хотя я кричала и дралась, а затем я услышала вой полицейской машины… Наверное, продавец в ларьке все же вызвал полицию. И они его задержали, хотя он пытался удрать и даже влез на дерево, а один ботинок у него свалился вниз… — Девушка истерически засмеялась. Ее трясло от озноба, и я накинула на нее свою джинсовую куртку.

— Да, мы задержали этого типа, он сейчас за решеткой. — Передо мной на столе лежало досье на преступника. Один штраф и условное наказание за аналогичные преступления. — С ним все понятно, нам даже не придется проводить опознание. Медицинское заключение будет позже. Изнасилование является уголовным преступлением, так что ты должна решить, будешь ли подавать на него в суд. Но это не обязательно делать прямо сейчас, — сказала я, взглянув в испуганные глаза девушки. — Ты, конечно, хотела бы поскорее обо всем забыть, но я бы посоветовала тебе возбудить уголовное дело, чуть позже, конечно, когда снова сможешь подумать об этом. Ты не первая жертва этого человека. Зато теперь наверняка удастся посадить его в тюрьму.

— А мне тоже придется пойти в суд? И надо будет платить адвокату?

Я попыталась объяснить Марианне, что ей следует делать, хотя не была уверена, что она меня хорошо поняла. Передо мной сидела испуганная уставшая молоденькая девушка. Я подумала: а если бы со мной такое случилось в мои восемнадцать лет, смогла бы я не потеряться от такой ситуации?

— Я бы не хотела… чтобы мои родители обо всем узнали… Иначе они будут ругать меня, что я хожу по барам и ношу такую одежду… — Девушка, стирая слезы, провела рукой по щеке с кровоподтеком и вскрикнула от боли.

— Послушай, Марианна. Последний раз, когда я расследовала случай с изнасилованием, жертвой оказалась шестидесятилетняя женщина, которая возвращалась домой с собрания церковного прихода. Эти уроды не смотрят на одежду или возраст. Даже если ты будешь идти по улице голая и вдребезги пьяная, ни у кого нет права тебя насиловать. — Я заметила, что сама завелась от возмущения. — У тебя есть кто-нибудь из друзей, кому ты можешь позвонить, чтобы с тобой сегодня посидели? А я сейчас отвезу тебя домой на машине.

— Старшая сестра. Я знаю, она не будет мне читать мораль.

Я протянула ей телефон, чтобы она позвонила сестре, и затем отвезла домой на старенькой дребезжащей служебной «Ладе».

— Ты просто молодец, что дралась и не сдалась без боя. А потом еще выдержала этот осмотр у врача и допросы. — Я хотела подбодрить Марианну, но она вдруг расплакалась навзрыд.

— А если у того мужика СПИД? А вдруг я забеременела? Этот врач такой огромный и страшный, что я побоялась у него все это спросить. Он только дал мне таблетку и сказал, что ее надо принять, чтобы я не забеременела. И дал еще две с собой.

— У тебя взяли все необходимые анализы. И у насильника тоже. Когда результаты будут известны, я тебе сообщу. Врач с тобой грубо обращался?

— Он брал эти анализы… И задавал всякие вопросы… Он спросил, когда я последний раз была с мужчиной… А я ведь никогда раньше… Он, наверное, подумал, что я сама виновата, что…

Я знала полицейского врача Пекку Ниеминена и поняла, что исследование, проводимое таким коновалом, равносильно еще одному изнасилованию. Я пришла в ярость, когда, расследуя прошлый аналогичный случай, услышала, как он разговаривает с женщиной, подвергшейся насилию. Я попыталась внушить Марианне, что она не виновата в случившемся. И дала ей номера телефонов Объединения жертв домашнего насилия и изнасилования, а заодно свой телефон и попросила звонить, если будет плохо. Было ужасно оставлять ее одну дома, но девушка сказала, что вскоре должна приехать старшая сестра. Соседей по квартире дома не было.

— Хочу только в душ и спать, — вяло произнесла она. Я очень надеялась, что старшая сестра Марианны окажется взрослым разумным человеком. В дверь позвонили. Я узнала вошедшую женщину еще до того, как она представилась. Сарианна Палола. Бывшая подруга Антти. Я видела много ее изображений в его фотоальбоме. Она меня, похоже, не узнала.

Пока Марианна была в душе, я рассказала Сарианне, что случилось. Та была потрясена, однако у меня создалось впечатление, что она умеет держать себя в руках и Марианну можно спокойно с ней оставить.

Вернувшись в отделение, я сразу приступила к допросу Паси Архела — насильника Марианны. Сначала он высокомерно все отрицал, хотя был практически задержан с поличным прибывшим на место нарядом. По профессии он был дипломированным инженером, как и Юкка, и пытался аргументированно и спокойно отвергать все мои обвинения. Я легко представила, как благодаря хорошему адвокату и изысканным манерам он выходил сухим из воды во время расследования прошлых дел. Однако он начал терять самообладание, когда я не поверила его словам, что Марианна пыталась его соблазнить возле киоска с гамбургерами. А у меня было лишь его слово против слова Марианны. Возможно, продавец в киоске тоже сможет что-то рассказать. Тем более что будут еще результаты анализа спермы и тканей. Он очень разозлился, когда я не разрешила ему курить в моем присутствии. Архела тоже не спал всю ночь, но мне его не было жалко.

— Эти маленькие шлюхи только и умеют, что оговаривать порядочных людей, — сказал он в конце. — Идет, понимаешь, такая, в юбке по самое некуда, намазана, как не знаю что, вообще, сажать этих проституток надо! Иначе они нас всех тут совратят! — И он с усмешкой подмигнул вошедшему полицейскому, которому и была предназначена эта пламенная речь в духе «уж мы, мужчины, друг друга понимаем». Полицейский улыбнулся в ответ, что меня окончательно взбесило.

— Вы признаете, что изнасиловали девушку? — Мне хотелось избавиться от него как можно скорее.

— Так, чуток позабавился. Она должна быть довольна.

— Вы признаете, что насильно склонили Марианну Палола к сексуальной связи?

— Склонил к связи… А ты, барышня, когда в последний раз спала с мужиком? Ты бы не была такой злюкой, если бы сама почаще этим занималась. А, да ты, наверное, лесбиянка, раз так яростно защищаешь этих маленьких шлюх!

Раньше мне никогда не приходилось прибегать к насилию во время допросов. Да и служебным оружием пришлось воспользоваться только один раз в жизни, обычно задержанные корректно вели себя с женщиной. И драться мне случалось всего несколько раз в жизни. Но сейчас мне хотелось так ударить его по яйцам, чтобы они превратились в яичницу. И если бы рядом был хотя бы Койву, я бы не сдержалась. А так только представила, как мой кулак врезается в переносицу этого ублюдка, как хрустят его кости и льется кровь. И еще как я бью его, он падает лицом на камни, и оно превращается в кровавую кашу.

— Уведите его в коридор, пусть покурит. А потом обратно в камеру, — скомандовала я и быстро вышла в коридор, потом в туалет. Меня вырвало. Если бы все зависело от меня, Архела прямо сегодня получил бы максимальный срок.

Почему он меня так разозлил? Я попыталась красиво объяснить сама себе, что злюсь за Марианну и других жертв. Но я злилась и за себя. Какое у него было право оскорблять меня только потому, что я женщина и полицейский?

Да и что с того, если я поменяю профессию и стану адвокатом, как хотела в университете? Тогда мне придется защищать Архела и других подобных ему типов.

Когда я вернулась в кабинет, преступник с сопровождающим еще находились в коридоре. Я постаралась придать лицу непроницаемое выражение.

— Слушай, он говорит, что знал этого Пелтонена, которого убили на прошлой неделе. Ведь ты вроде это дело расследуешь? Он говорит, что иногда поставлял ему девочек, — пояснил мне полицейский.

— Архела поставлял Пелтонену девочек? — переспросила я, не глядя на преступника.

— Нет, он мне. Он мой старый дружок, мы были знакомы еще с армейских времен. Иногда виделись в городе, пару раз он знакомил меня с красивыми эстонскими проститутками. Хорошие девочки, только очень дорогие.

Пришлось продолжить допрос. Архела тут же попытался заключить со мной соглашение: если он предоставит мне полезную с точки зрения убийства информацию, я не буду привлекать его за изнасилование. Когда я отвергла сделку, он снова начал говорить гадости. Я старалась держать себя в руках и была уже готова снова отправить его в камеру, как он вдруг заговорил. Архела явно принадлежал к той породе людей, которые просто наслаждаются собственной значимостью.