Михаил Черненок - Тайна Старого колодца

-- Какими судьбами?! -- воскликнул он, когда Антон и Жариков вошли в его кабинет.

Антон улыбнулся:

-- Гора с горой не сходится...

-- А пьяный с милиционером всегда сойдутся,-- шутливо подхватил Стуков, взъерошил свой седенький короткий чубчик и сквозь массивные роговые очки стал разглядывать Антона.-- Первый раз вижу тебя в милицейской форме. А что? Идет, честное слово, идет! -- и гостеприимно предложил: -- Ну, садитесь, садитесь. Рассказывайте, с чем пришли.

-- Хотим посмотреть на Бухарева,-- придвигая Жарикову стул, сказал Антон.-- У вас его фотография есть?

-- Конечно,-- Стуков порылся в столе, достал небольшой снимок и подал его Антону.

Со снимка смотрело широкоскулое небритое лицо пожилого мужчины: наморщенный лоб, спутанные волосы, короткая крепкая шея и тяжелый, будто испуганный взгляд широко открытых глаз прямо в объектив фотоаппарата. Жариков, взглянув на фотографию, сразу признал бывшего сменщика. Антон поблагодарил его за помощь и, пожимая на прощанье руку, сказал:

-- Портсигар придется пока у вас забрать.

-- Зачем он мне! -- отмахнулся Жариков. -- Ворованный, не иначе.

Оставшись вдвоем со Степаном Степановичем, Антон подробно рассказал причину своего визита. Стуков, покачав головой, сказал:

-- Сейчас должны привести на допрос оригинального типа. Такого клоуна нам разыграл, что пришлось психиатров подключать. Думали, свихнулся. Оказывается, все в норме -- мепробаматом перехлестнул. В больнице подправили.

-- Граф-Булочкин? -- спросил Антон.

-- Совершенно точно. В вашем районе его задержали. Так вот: Бухарев не знает, что Булочкин задержан, и всю вину по делу за убийство женщины валит на него. Мы вам об этом убийстве сообщали, когда ориентировку на Булочкина высылали. Булочкин с Бухаревым наказание вместе отбывали до побега. Потом Булочкин досиживал, а Бухарев где-то года с шестьдесят пятого был на свободе, работал шофером, а последние два года опять покатился по прежней дорожке. Пока неизвестно, чем вызвана последняя встреча Графа с Бухаревым. По имеющимся у нас сведениям, она носит почти случайный характер, но между ними произошел какой-то конфликт, после которого Граф улизнул от нас в ваш район. На предыдущих допросах он показаний об этом принципиально не стал давать. Сейчас мы с тобой проведем небольшой эксперимент. Показания Бухарева полностью записаны на магнитофонную ленту, кое-что из этой записи прокрутим Булочкину и посмотрим, как он на это среагирует.

Антон подал Степану Степановичу портсигар, взятый у Жарикова.

-- Надо узнать, как вот эта серебряная штука попала к Бухареву.

-- Думаю, что узнаем,-- уверенно сказал Стуков.-- Булочкин --рецидивист махровый. Такие не щадят своих, с позволения сказать, "коллег". К тому же, Граф, еще не зная показаний Бухарева об убийстве женщины, страшно на него обозлен. Затрудняюсь сейчас сказать, чем эта злость вызвана, но уверен, что, спасая свою шкуру, Булочкин выложит все, что знает о художествах Бухарева, если только он сам к этим художествам не причастен,--Стуков брезгливо поморщился.-- Кстати, Бухарев -- настолько отвратительная личность, какие очень редко встречаются!

В кабинет заглянул сержант и доложил, что доставлен для допроса Булочкин. Стуков кивнул головой, и сержант пропустил в кабинет Графа. Антон сразу приметил, что лицо Булочкина посвежело, руки перестали дрожать, взгляд стал высокомерно-презрительным. Граф спокойно прошел к приготовленному для него стулу, неторопливо сел и, нахмурив брови, уставился на Антона.

-- Мы с вами где-то встречались,-- проговорил он. Антон кивнул головой:

-- На первом допросе, в райцентре.

-- Ба! Лейтенант из провинции. Вы соскучились обо мне или приехали на стажировку в областной уголовный розыск? Вас по-прежнему интересует мой друг Юра? Он что, в самом деле приказал долго жить? Или, быть может, в прошлый раз вы с подполковником не очень удачно шутили?

-- Есть вещи, которыми не шутят,-- строго сказал Антон.

Булочкин настороженно спросил:

-- Его смерть вы хотите пришить мне?

-- Мы хотим узнать правду.

-- Прошлый раз я не темнил. Если хотите, повторю свои показания слово в слово.

-- Завидная память,-- Степан Степанович сухо улыбнулся.

-- Моя профессиональная гордость,-- Булочкин откинулся к спинке стула и посмотрел на Степана Степановича. -- Предупреждаю, если вы меня вызвали по прошлому делу, то разговор у нас не получится. Мне ужасно надоело слышать одно и то же: женщина -- канализация, канализация -- женщина. До удивительности примитивное варьирование. Судя по тому, как годы намылили ваши волосы, вы неглупый человек и должны понять, что "мокрые" дела -- не мое амплуа.

-- Бухарев утверждает обратное,-- спокойно сказал Стуков.

-- Какой откровенный шантаж! -- Булочкин засмеялся.-- Я не очень высокого мнения об умственных способностях и моральных качествах Бухарева, но до такой наглости не докатился и он.

-- Придется прибегнуть к помощи техники,-- Стуков придвинул к себе портативный магнитофон.-- Сейчас вы услышите...

-- Блатные песни под гитару? -- Показания Бухарева.

Степан Степанович включил магнитофон. Кассеты пришли в движение, послышался голос, в котором Антон сразу узнал голос Стукова:

-- Со всей серьезностью еще раз спрашиваю, кто все-таки убил женщину?

-- Сколько можно вас убеждать? Булочкин убил! Думаете, почему он из Новосибирска смылся? Если бы не был виноват, чего скрываться... Запутать меня хотите. Ни при чем я здесь, гад буду, ни при чем! -- говоривший даже всхлипнул, и Антон представил, как он вытирает слезы.

-- Вы и в присутствии Булочкина эти показания повторите? -- снова прозвучал голос Стукова.

-- Конечно, повторю! Только Булочкин сейчас где-нибудь в Одессе разгуливает. Не так-то просто Булочкина взять, вот вы и стараетесь его дело на меня свалить

Стуков остановил магнитофон, пристально посмотрел на Графа. Тот понял его молчаливый вопрос, но попробовал отшутиться:

-- Явно бездарная и до удивительности нескладная песня.

-- Бухарев -- ваш сообщник,-- сказал Стуков.-- Представляете, что вам грозит? Вы узнали его голос?

Булочкин сидел все в той же независимой позе. На его лице нельзя было заметить ни испуга, ни растерянности. Только глаза смотрели колюче-настороженно, как у приготовившегося к прыжку хищника.

-- У меня в сообщниках, как вы только что изволили выразиться, никогда не было кретинов. Я свободный и, по мнению одесской милиции, довольно незаурядный художник,-- медленно заговорил он.-- Надеюсь, вы дадите мне возможность не только услышать, но и увидеть этого любителя звукозаписей. Интересно, как запоет он в моем присутствии?

-- Рассчитываете, очная ставка с Бухаревым вам что-то даст? -- спросил Стуков.

-- Непременно. Встречи со мною оставляют у людей неизгладимый след. У одних это приятные воспоминания о милом собеседнике, у других -- горечь о навсегда утерянных ценностях.-- Булочкин через силу улыбнулся: -- Как я понимаю, вам терять нечего. Поэтому ведите сюда автора этих бездарно-нескладных песен, я буду держать перед ним шикарную речь.

Антон показал Булочкину портсигар.

-- Вам знакома эта вещь?

Граф оценивающе взвесил портсигар на ладони, долго разглядывал рисунок крейсера, внимательно несколько раз перечитал дарственную надпись и посмотрел на Антона.

-- Память мне подсказывает, что эта безделушка принадлежала Юре, которого я искал в вашем районе. Он подарил ее вам?

-- К сожалению, нет. Юрин портсигар оказался у Бухарева.

Лицо Булочкина перекосилось в болезненной гримасе. Он провел ладонью по волосам, печально покачал головой и тихо проговорил:

-- Бедный Юра, погибнуть из-за такой безделушки... Антон и Степан Степанович молчали. Граф низко склонил рыжую голову. Было непонятно, то ли он позирует, то ли что-то обдумывает. Наконец Булочкин выпрямился, снова пригладил ладонью волосы и посмотрел на Степана Степановича.

-- У кретина, звукозапись которого мы только что слушали, твердая рука. После нее люди не бюллетенят. Кое-что я знаю, но мне не приходило в голову, что судьба свела Юру с кретином. Я не хочу заниматься пересказом. Прикажите доставить сюда этого подонка, и вы все услышите из первоисточника. Моя речь будет краткой.

Стуков снял телефонную трубку и набрал номер. Бухарева доставили на допрос быстро. Увидев в кабинете Графа, он попятился к выходу, затем шатнулся в сторону, грузно опустился на стул и неподвижно уставился взглядом в пространство. Граф какое-то время презрительно разглядывал его, затем привычно откинулся к спинке стула и с усмешкой спросил:

-- Ты не узнал меня, Гриня?

Бухарев сидел, будто набрав в рот воды. Граф повернулся к Степану Степановичу:

-- Включите магнитофон. Нам стало скучно. Давайте послушаем...

-- Не надо! -- почти закричал Бухарев.-- Я думал, что тебя не возьмут! Никогда не возьмут!

-- Ты думал, Гриня?... Это же так утомительно! -- Булочкин посмотрел на Стукова и Антона, неестественно громко захохотал и широким жестом руки показал на Бухарева: -- Оказывается, и в наш электронно-вычислительный век можно встретить мыслителя с лицом дегенерата и убийцы.