Наталья Андреева - Комната с видом на огни

— Заткнись. Между прочим, нам кофе нельзя было сварить? Смотри, все слил из кофейника, одна гуща осталась.

— А откуда я знал, во сколько вы соизволите встать? Любовь непредсказуема.

— Стас, перестань меня доставать. Дэн останется жить в этом доме.

— Кто? Дэн? Вот как ты его зовешь!

— Как хочу, так и зову. Найди с мальчиком общий язык, но без этих своих голубых штучек. Понял?

— Значит, это твоя добыча? Куда понятнее. А я и не зарюсь на чужое. Но ценю твой вкус, потому что тоже люблю красивых мужчин. — Анна невольно поморщилась. — Ладно, не буду. Хотя с твоей стороны это жестоко, тащить в дом синеглазых красавчиков, на которых мне дозволено смотреть только издалека. Кстати, кто он?

— Студент.

— Ясно. Жертва науки. Она любит питаться молодым сочным мясом, как и ты. А чему он хочет научиться?

— Журналистике.

— Как ему повезло! Первое интервью — у бывшей певички с сомнительным прошлым, а к нему постельные комментарии.

— Потише, Дэн идет, — шикнула на Стаса Анна.

Денис появился на кухне, такой юный, чистенький и милый, что Анна вновь подумала: «Как же он непозволительно молод для меня!» Парень вежливо поздоровался, сел за стол и с жадностью принялся поглощать все, что достала из холодильника хозяйка.

— Ты уверена, что сможешь еще и его прокормить? — спросил Стас

— Я отберу половину твоей доли.

— Я-то, по крайней мере, пользу приношу.

— Интересно какую?

— Помогаю твоим бездарным сотрудникам сляпать нечто вразумительное для богатых клиентов, или ты забыла?

— А я тебя кормлю. И работаешь ты в моем доме. И живешь здесь. Так что помолчи.

— Денис, а в какой комнате ты будешь жить? — невинно спросил Шацкий.

Парень слегка покраснел:

— Я в общежитии живу.

— Да? Ну это ненадолго.

— Мы торопимся, Стас. Кстати, не забудь сделать то, о чем я тебя просила.

— Ты о тех ляпушках? Я картину пишу.

— Оторвись. У нас солидный клиент, и я хочу, чтобы мы на нем хорошо заработали.

— Ладно, раз в семье прибавился еще один рот, придется постараться.

Денис выбежал из кухни. Анна показала Стасу кулак и бросилась за ним.

— Дэн, постой. Ты что, на Стаса обиделся? Да он не злой!

— Я не понимаю, зачем ты меня сюда привезла. Я тебе не нужен, ему не нужен. Тогда зачем?

— Он просто ревнует.

— Кто он тебе? Любовник?

Анна рассмеялась:

— Просто друг. Он боится, что теперь с ним будут меньше нянчиться, вот и все. Стас добрый, просто чудной, как все талантливые люди. Ты должен посмотреть его картины.

— Я ничего не понимаю в этом.

— Нестрашно. Просто тебе надо ко всему этому привыкнуть. — И Анна впервые решилась прикоснуться губами к его необыкновенному рту. Она сразу заметила, какие у Дениса полные, чувственные губы…

…И Денис остался в ее доме. Его появление не вызвало особой бури: мать хмыкнула, но промолчала, тетенька посмотрела сквозь очки и сказала только: «Хорош!», сын разозлился, надулся и тут же исчез в своей комнате. Сначала Дениса старались просто не замечать, но он был милым, и к нему быстро привыкли. Самые непростые отношения у него сложились со Стасом. Во-первых, Денис недолюбливал голубых. Анна не стала докапываться до причин, но что-то там было. Во-вторых, Денису и Стасу приходилось делить внимание проживающих в доме женщин. На стороне одного была юность и физическая красота, на стороне другого — талант и умение вызывать к себе жалость. Если поначалу Денис стеснялся Шацкого, то, освоившись, решился показать зубы Он оказался неглупым, вполне самостоятельным, но слишком уж сентиментальным. Втайне от всех Денис писал стихи. Анна это знала, но молчала, потому что, если бы пронюхал Стас, они с Денисом вполне могли друг с другом и подраться. Шацкий не любил плохую поэзию, особенно всякие там розы-мимозы, и Анна представляла, что случится, если он раздобудет один из листочков Дениса. К несчастью, Стас имел привычку лазить там, где его не просили, и брать все, что его вдруг заинтересовало. Анна знала, что когда-нибудь они с Денисом сцепятся, и старалась подольше держать обоих мужчин на расстоянии.

Денис поселился в той самой комнате, что находилась рядом с ее спальней, и вскоре Анна пригласила рабочих и велела сделать в стене между смежными спальнями дверь. Когда дверь была готова, Анна просто-напросто не стала ее запирать, и Денис пришел сам. Он оказался не таким уж ребенком, она это почувствовала сразу. Ей было с ним хорошо, он не имел привычки Малиновского каждое свидание заканчивать утверждением собственного превосходства, не устраивал сцен и был с Анной гораздо нежнее, чем все прочие ее мужчины.

«Наверное, еще не знает своей силы, — думала Анна, так и не решив, прогонит она его или нет, если застанет в постели с другой женщиной. — В конце концов, он будет не первым, кто мне изменит».

Но Денис и не собирался ей изменять. Он ездил по утрам в свой университет, сразу после занятий возвращался в ее дом, тайком писал стихи, то и дело ссорился со Стасом, неумело пытался помогать маме и тетеньке и каждый вечер приходил к Анне в спальню. Если она не хотела близости, он просто просился полежать рядом, и она не могла отказать. Денис удобно устраивался на ее постели и пытался приласкаться. Ему нравилось, когда Анна гладила его по голове, думая в это время о чем-то своем. Он молчал, не пытался перебить ее мысли, и тогда, очнувшись, Анна пыталась с ним поговорить. Она хотела наконец понять, что это за человек так неожиданно и надолго появился в доме, став ей и любовником, и еще одним ребенком.

— Дэн, где твои родители?

— Там, где надо, — в маленьком провинциальном городке.

— Где это?

— Ты не знаешь, — уклончиво ответил он.

— У меня в школе не было проблем с географией.

— Его нет на карте, он слишком маленький.

— Я куплю крупномасштабную карту области, в которой он находится, и обязательно найду, — пообещала Анна.

— Не надо. Я туда все равно не вернусь.

— А чем занимаются твои родители?

— Работают.

— Где?

— Где сейчас все работают? На работе. — Ему явно не хотелось об этом говорить.

— Они очень бедные?

— Как все.

— Я же не бедная.

— Тебе повезло.

— Что ты об этом знаешь? — Анна вздохнула, погладила его густые светлые волосы: «А все-таки жаль, что он не брюнет!»

— Анна, твои глаза похожи на звезды.

— Да? Боюсь, что ты не первый это заметил.

— Я сразу вспомнил тебя: у нас был выпускной бал, и мы с одной девочкой танцевали медленный танец под твою песню. Такая красивая песня. Мне нравилась.

— И мне. Раз я ее написала.

— Почему ты больше не поешь? — с недоумением спросил он.

— Не о чем, наверное.

— Я тоже хочу написать песню.

— Не надо, — насторожилась Анна.

— Почему?

— Не дай бог, об этом узнает Стас, он тогда тебе спуску не даст.

— Он все это делает из-за тебя.

— Ерунда. Ты знаешь, какие у Стаса наклонности.

— Необязательно любить тебя, как женщину.

— Интересно, а как еще можно меня любить?

— Так, как он.

— Ты глупости говоришь. Иди спать. — Анне хотелось прекратить этот разговор.

— И еще так, как я.

— Что?

— Я тоже тебя люблю.

— Ну спасибо.

— Пожалуйста. Можно, я напишу тебе стихи? — спросил Денис.

— А если они будут плохими?

— Я напишу хорошие.

— Иди спать, — Анна хотела поцеловать его на ночь по-матерински, в лоб, но Денис вдруг перехватил ее губы и стал целовать настойчиво, жадно. Теперь это был отнюдь не ребенок, а взрослый мужчина, где-то даже злой и нетерпеливый.

— Дэн, — простонала она, — уже поздно.

— Ну и что? Если я хочу? — он уверенно потянул с нее ночную рубашку…

…Их жизнь теперь окончательно наладилась и протекала вполне спокойно, не считая конфликтов Дениса со Стасом. Шацкий все-таки добрался до шедевров молодого поэта. Однажды вечером, когда Анна расположилась вместе с Денисом по-домашнему, на кухне, мечтая поужинать в тишине и покое, Шацкий без приглашения заявился туда, уселся на табуретке подальше от Анны и достал из кармана какой-то листок.

— Так. В нашем доме, господа, оказывается, живет поэт! Десятая часть А. Блока и сотая — А.С. Пушкина. Уж простите, что Пушкина я ставлю гораздо выше Блока. Вот послушайте, что он тут пишет.

— Стас, замолчи! — одернула его Анна.

— А я только начал. И что тут плохого? Надо делать высокое искусство доступным для широких масс. Это достойно того, чтобы где-нибудь издать, например в журнале «Светоч плохой поэзии». А что? Нет, вполне достойно: «Когда вчера взошла заря, с тобой мы встретились не зря», и что-то там тра-ля-ля-ля, ну и под конец, сами понимаете, тополя. Наверное, для рифмы? Где-то тут еще розы с мимозами обязательно должны присутствовать, как же без них, родимых? — Он помахал в воздухе листком.