Александра Маринина - Реквием
Зотов задумчиво покачал головой.
- Пожалуй, нет. Я был наиболее близок с Геной, но если даже я не знал...
- А дочь Немчиновых?
- Лера? Да побойтесь Бога, ей же было восемь лет, когда это случилось... Я имею в виду смерть ее родителей. А сам конфликт, я уверен, произошел и развивался намного раньше. Возможно, до ее рождения, даже до женитьбы Гены.
- Ладно, Вячеслав Олегович, не буду больше вас задерживать. Но вы все-таки подумайте над моей просьбой и, если кого-то вспомните, не сочтите за труд позвонить, хорошо?
Настя быстро написала на листке свои телефоны - домашний и служебный.
- И передайте господину Вильданову, что поклонники его ценят за хороший вкус и элегантную манеру держаться на сцене.
На лице Зотова промелькнуло странное выражение не то снисходительного сочувствия, не то сдержанной насмешки.
- Мне приятно это слышать, спасибо, Анастасия Павловна. Но Игорю я не стану передавать ваши слова.
- Почему? Ему надоели комплименты?
- Отнюдь, - Вячеслав Олегович усмехнулся, - он их жаждет, как дитя малое сладкую конфетку. Но ребенку нельзя есть слишком много сладкого, от этого портятся зубки. Игорь еще слишком молод, чтобы правильно относиться к комплиментам. Он их принимает за чистую монету и перестает стремиться к совершенству, полагая, что уже достиг всех мыслимых высот.
- Ну что ж... Вам виднее.
Настя застегнула теплую куртку и подняла повыше меховой воротник, стараясь закрыть уши. Шапки она не носила никогда, даже в самые лютые морозы, в крайнем случае надевала куртку с капюшоном. Но сегодня случай был еще не крайний, термометр показывал минус тринадцать, а Настя Каменская любила держать голову в холоде. Если бы только при этом все остальные части тела можно было держать в тропической жаре...
Едва Зотов переступил порог квартиры Игоря, в ноздри ему ударила смесь отвратительных запахов, застоявшихся еще с вечера. Оставленные на столе недоеденные закуски источали ароматы лука, уксуса и маринада, из недопитых бокалов испарялся алкоголь, и все это было круто замешено на табачном дыме и специфической вони невыброшенных окурков. "Хоть бы форточку открывал на ночь, урод, - с неожиданной злобой подумал Зотов. Никогда плебею не стать патрицием, хоть годами держи его во дворцах с прислугой".
- Открой окно! - громко крикнул он в сторону кухни, откуда доносились звуки льющейся воды. - Устроил тут газовую камеру.
- Не выступай, - донесся до него слабый голос Вильданова, - и без тебя тошно.
Зотов повесил дубленку на вешалку и быстро прошел в кухню. Игорь выглядел отвратительно, лицо опухло, как всегда после пьянки, глаза были больными и красными. Он стоял в одних трусах и жадно пил большими глотками воду из стеклянной двухлитровой пивной кружки.
- Я тебе что велел? Я позвонил полтора часа назад и велел через час быть в порядке. А ты? Урод недоделанный, ты опять спать завалился? Только что встал?
- Не твое дело, - буркнул Игорь, судорожно допивая остатки воды. Чего привязываешься?
- Ага, ты еще скажи, что болеешь. И пожалостней, как алкаши по утрам говорят. Никакого зла на тебя не хватает, честное слово. Да поставь ты кружку, что ты в нее вцепился! На вот, выпей.
Зотов достал из кармана и швырнул на стол лекарство, которое купил по дороге. Трясущимися пальцами певец стал ковырять пластмассовую крышечку флакона, и Зотов отвернулся, не в силах справиться с отвращением. Чудовище, идиот, придурок! Полжизни уходит псу под хвост сначала на гулянки, потом на приведение себя в чувство, и это вместо того, чтобы заниматься, репетировать, работать над новыми песнями. Артист - это труд, адский ежедневный труд, а не сплошной праздник успеха, водки и девочек. Но разве этому кретину объяснишь? Он и слова-то такого - "труд" не знает, только и думает об удовольствиях.
Достав из шкафчика кофемолку и банку с кофейными зернами, Вячеслав Олегович принялся за дело. Пока варится крепкий кофе, надо оттащить этого похмельного суслика в ванную и засунуть его под контрастный душ. Сначала кипяток - потом ледяная вода, потом снова кипяток - и снова ледяная. Ему очень хотелось махнуть рукой на Игоря и уйти, хлопнув дверью. Пусть выкарабкивается из своего похмелья как знает. Но нельзя. Он взял на себя эту ношу много лет назад и теперь должен ее нести, как бы трудно ни было.
Через полчаса Игорь, заметно посвежевший и повеселевший, сидел на кухне, закутавшись в теплый махровый халат, и пил вторую чашку кофе.
- Слава, позвони Лерке, чего-то она не идет, - попросил он.
- А вы договаривались?
- Ну.
- Что - ну? Говори членораздельно, - раздраженно потребовал Зотов.
- Я ей вчера еще сказал, чтобы она утром пришла убраться.
- А она не пришла, - ехидно констатировал Вячеслав Олегович.
- Ну, - кивнул Игорь, не почувствовавший иронии, и продолжал совершенно серьезно: - Я думал, она раненько прибежит и все сделает, пока я еще сплю. Ну как обычно. А тут встаю - кругом бардак, ногу некуда поставить. Черт знает что. Может, она заболела? Позвони, Слава, а?
- Сам позвонишь, не маленький. А еще лучше - возьми ноги в руки и сам убери, твоя же квартира, не ее. Ты что же думаешь, Лера всю жизнь будет за тобой грязь подтирать? У нее ничего интереснее не будет, кроме как тебя, урода, обслуживать?
- Много ты понимаешь, - хмыкнул Игорь. - Она меня любит.
- Любит, - согласился Зотов, - а ты этим нагло пользуешься. Сделал из девчонки домработницу. Если бы у тебя хоть ума хватило не спать с ней...
- А чего такого-то? Ей в радость, да и мне приятно.
- Дурак ты, - вздохнул Вячеслав Олегович. - А представь себе, что завтра она рожать надумает от тебя. И что тогда? Жениться будешь?
- Еще чего!
- Правильно. Значит, что? Ссоры, скандалы, в результате она от тебя уходит и занимается только ребенком, а кто будет тебя обслуживать? Кто будет ходить за продуктами, подавать на стол и мыть посуду?
- Подумаешь, другую найду. Делов-то...
- И опять правильно. Найдешь другую - и все сначала. Любовь, постель, хозяйство, потом беременность, требования жениться, ссора, разрыв. И все по новой. Только имей в виду, Игорек, ни одна другая не станет терпеть то, что терпит Лера. Ты сначала найди вторую такую же, а потом разговаривать будем. Чтобы была молодая, красивая, умная, прекрасная хозяйка, тебя любила безумно и безоглядно и готова была бы ради тебя забыть и себя, и свою гордость, и свое достоинство. Думаешь, они на каждом углу стоят, такие-то? Думаешь, пальчиком поманишь - и любая твоя?
- Ну а чего? Вон их сколько возле подъезда ошивается.
- Так они для чего сшиваются, ты подумал?
- Как для чего? Со звездой потрахаться хотят. Скажешь - нет?
- И снова ты прав, именно этого они и хотят. А грязь за тобой выносить они хотят? Пепельницы вытряхивать, посуду мыть, полы драить? Трусы твои стирать? Девок твоих бесконечных терпеть они хотят? Они хотят быть при тебе, появляться с тобой в обществе и - как апофеоз мечтаний - выйти за тебя замуж. Вот что им нужно. И ты, придурок необразованный, Бога должен благодарить с утра до ночи, что у тебя есть такая, как Лера. Потому что в твоей жизни назревают большие перемены, и только Лера сможет вынести их вместе с тобой.
Игорь поставил на стол пустую чашку и настороженно глянул на наставника.
- Какие такие перемены? Ты о чем?
- Нам нужно серьезно поговорить, Игорь. Постарайся выкинуть из головы все свои глупости хотя бы на час, потому что вопрос очень важный.
- Да ладно пугать-то, - сказал Игорь, но, впрочем, как-то неуверенно. - Что стряслось?
Зотов помолчал, собираясь с мыслями. Не так-то просто заявить человеку, что собираешься его продать, как раба на торгах. Но Зотов согласился с предложением Стеллы, переданным через Ингу, не только ради денег. Ради самого же Игоря. И нужно сделать так, чтобы Игорь это понял.
- Тебя надо раскручивать как следует, - начал он. - Ты должен стать настоящей большой звездой. Пока что ты еще маленькая звездочка, но я не хочу, чтобы ты довольствовался этим. Тебе нужно большое поле, но моих сил не хватает на то, чтобы дать тебе то, чего ты заслуживаешь. На настоящую хорошую раскрутку нужны большие деньги, большие связи и большая слава того, кто тебя подает. Понятно?
- Ну, более или менее, - осторожно ответил Игорь. - И дальше что?
- Тебе нужно жениться, Игорь.
- Щас, шнурки поглажу и в загс побегу, - фыркнул Вильданов. - Ты что, совсем охренел, старик?
- Нет, дорогой мой, это ты охренел, если думаешь, что все так примитивно. Ты должен жениться на женщине, которую знает вся страна. На женщине знаменитой и богатой. Которая вложит деньги в твою раскрутку и использует для этого собственную славу и собственные организаторские возможности.
- Ага, и где ж ты возьмешь молодую и знаменитую, которая захочет тратить на меня свои денежки? У молодых и знаменитых есть богатые любовники, которые сами на них тратятся.
Вячеслав Олегович рассмеялся. Очень уж прямолинейно мыслил его подопечный.
