Евгения и Антон Грановские - Дневник тайных пророчеств
Официант в грязном фартуке тотчас нарисовался перед столиком.
- Чего изволите?
- У вас тут водку подают? - спросил у него Яков.
Официант снисходительно улыбнулся:
- А как же-с. И водку, и пиво. А есть такие, что портвейн заказывают, так мы и его подаем.
- Две кружки пива и водку в самой малой таре.
Официант поклонился, испарился, а через минуту возник снова. Он выставил на стол кружки с пивом и крохотный графинчик с водкой, больше похожий на аптечную склянку.
Официант удалился, и итальянец тотчас выплеснул водку в пиво.
- За русскую поэзию! - провозгласил Яков, поднимая кружку.
- За русскую поэзию, - согласился итальянец.
Мужчины выпили, крякнули, отерли рукавами губы. Яков достал сигареты, предложил итальянцу. Тот взял сигарету и сунул ее под усы. Прикурив от спички, собутыльники откинулись на спинки стульев и принялись меланхолично пускать дым в потолок.
Первым молчание прервал Яков.
- Я прошу прощения, - вежливо начал он. - Когда вы беседовали с Есениным, в вашем разговоре промелькнула фамилия Гумилев. Я не ослышался?
- Не ослышались, - ответил итальянец.
- Я знаю его стихи, - сказал Яков. - И они замечательны. Вся эта африканская экзотика… Жирафы, леопарды… А вы что же, близко с ним знакомы?
- Был когда-то.
- Может, путешествовали с ним? - улыбнулся добродушно Яков.
- Может, и путешествовал.
- Как интересно! - заметно оживился Яков. - Я, вы знаете, всю жизнь мечтал о путешествиях, о дальних странах, каравеллах и шебеках, о заморских красавицах! Вы, наверное, много повидали?
- Да уж повидал, - ответил итальянец и, с остервенением оторвав зубами кусок вяленого соленого мяса, заработал мощными челюстями.
Дождавшись, пока итальянец отхлебнет из своей кружки, Яков продолжил разговор:
- А правда ли говорят, что господин Гумилев встречал в Африке колдунов?
Итальянец прищурил на верзилу глаза и подозрительно осведомился:
- Это кто же вам такое сказал?
- Так, - пожал плечами Яков. - Говорят люди.
- Не слушали бы вы все, что говорят, - заметил на это итальянец и хорошенько приложился к кружке.
Яков внимательно за ним наблюдал.
Когда итальянец поставил кружку на стол, взгляд у него был мутным и недовольным. Он тряхнул головой, пытаясь сосредоточиться, потом несколько раз моргнул и поднял на Якова растерянные глаза.
- Что-то я… - хрипло пробормотал он, но оставил фразу незаконченной. Рот его приоткрылся, по нижней губе стекла на стол нитка слюны.
Яков подался вперед, навалившись на стол локтями, вперил в итальянца властный взгляд и твердо спросил:
- Ваше имя?
- Петруччио… Браккато…
- Когда вы путешествовали с Гумилевым?
- В тринадцатом… - пробормотал итальянец.
- Он действительно нашел племя колдунов?
- Да.
- Выпейте еще пива, - приказал Яков.
Браккато послушно взял кружку и равнодушно, как механическая машина, влил в себя несколько глотков.
- Вот так, - кивнул Яков, когда итальянец поставил кружку на стол. - А теперь отвечай: Гумилев записывал свои впечатления в дневник?
- Да, - ответил Браккато, глядя на верзилу мутными, ничего не выражающими глазами.
- И о колдунах писал?
- Писал.
- Вы читали его дневник?
Браккато отрицательно качнул головой.
- Нет. Но… кое-что он мне пересказывал.
- Что именно?
- Он говорил о… о конце света.
- И когда же это произойдет?
- Этого он мне не открыл, - ответил итальянец. Он снова тряхнул головой, и по лицу его пробежало что-то вроде быстрой волны. Внезапно взгляд итальянца прояснился, он изумленно уставился на Якова и хрипло пробормотал: - Что это? Что со мной такое?
Яков вздохнул и поднялся со стула.
- Мне пора идти, - сказал он печально.
- Вы! - проговорил вдруг Браккато, яростно сверкнув серыми глазами. - Что вы со мной…
Яков быстро наклонился к итальянцу. Со стороны могло показаться, что он, прощаясь, поцеловал своего доброго знакомца в щеку. Затем верзила выпрямился, быстро вышел из-за стола и зашагал к выходу. Тихо звякнул дверной колокольчик, и Яков растворился в дождливой тьме.
Браккато остался сидеть за столом. Голова его склонилась на грудь, плечи обмякли. Из груди итальянца торчала деревянная рукоять охотничьего ножа.
Глава 5
Шесть гробниц
Москва, март 2001 года
1
Дверь открыла высокая стройная девушка в темном платье, застегнутом до самого подбородка. Голова девушки была обмотана светлым шелковым платком-хиджабом. На худом бледном лице огромными черными блюдцами сверкали глаза.
Увидев перед собой блондинку в очках и священника в рясе, девушка пришла в замешательство.
- Добрый день! - поприветствовала ее Женя Гранович. - Мы хотели бы встретиться с господином Рашидовым. Он дома?
- Фарук Маратович дома, - ответила девушка тихим, невыразительным голосом. - Если вы согласны немного подождать, я схожу и узнаю, может ли он вас принять.
Женя посмотрела на дьякона:
- Мы согласны?
- Вполне, - кивнул отец Андрей.
- Мы согласны, - сказала Женя девушке.
Та кивнула и прикрыла дверь, оставив гостей томиться в подъезде.
- Вероятно, это и называется восточным гостеприимством, - иронично предположила Женя.
Ответить дьякон не успел, потому что дверь снова открылась и девушка проговорила своим ровным, невыразительным голосом:
- Входите. Фарук Маратович ждет вас.
Востоковед Фарук Маратович Рашидов оказался худощавым мужчиной неопределенного возраста. Невысокий, с длинной, кадыкастой шеей и тощими желтыми пальцами, которые находились в беспрестанном движении. Высокий лоб антрополога был обтянут сухой желтоватой кожей; когда он поворачивался, становились видны гладкие, словно вылепленные из желтого пластилина, виски. Ежик темных, с проседью волос, крупный худой нос, тонкие губы и выпуклые глаза в коричневых, как у собаки, прожилках.
Фарук Маратович сидел в старинном кресле с высокой резной спинкой, положив руки на подлокотники. Орнамент на спинке кресла был восточный, витиеватый.
- С кем имею честь? - вежливо поинтересовался Фарук Маратович, с любопытством глядя на гостей.
- Я - дьякон Андрей Берсенев, - представился дьякон. - А мою спутницу зовут Евгения Гранович. Она студентка юридического факультета. Мы звонили вам весь день, но ваш телефон не отвечал. Поскольку дело у нас важное, мы решились навестить вас без предупреждения.
- Гм… - Рашидов откинулся на спинку кресла и слегка подвигал плечами, разминая затекшие мышцы. - Сидячая работа когда-нибудь меня доконает, - пожаловался он. - А вы садитесь, друзья мои, садитесь.
Антрополог указал гостям на кожаный диванчик прямо напротив себя. Когда они уселись, он вежливо осведомился:
- Что за неотложное дело привело вас ко мне?
Голос у Рашидова был тихий и глуховатый, и он как нельзя лучше соответствовал его испещренным прожилками грустным глазам старого дога.
- Писатель Антон Вершинин порекомендовал нам встретиться с вами, - сказал отец Андрей.
Фарук Маратович улыбнулся:
- Антон Вершинин? Как же, как же. Хороший человек с плохим характером. Как он поживает?
- Неплохо, - ответил дьякон. - Фарук Маратович, мы…
Рашидов жестом остановил его, взглянул на девушку в хиджабе и попросил:
- Фатима, принеси нам, пожалуйста, зеленого чая с травами и сладостей!
Девушка поклонилась и вышла из гостиной.
- Это ваша родственница? - спросила Женя.
- Это моя младшая сестра, - ответил Рашидов.
- Симпатичная девушка.
Фарук Маратович усмехнулся:
- Да. Но только не говорите ей об этом.
- Почему?
- Не хочу, чтобы она загордилась и бросила меня, - с лукавой улыбкой сказал Рашидов. - Я отвык жить один.
- Надеюсь, вы ее не силой тут держите?
- Силой? - Рашидов вскинул черные брови. - Как вы себе это представляете? Фатима - сильная, самостоятельная девушка, а я - книжный червь, способный заблудиться даже в собственной квартире.
Рашидов поморщился и потер пальцами виски.
- Похоже, погода поменяется, - сказал он страдальческим голосом. - Что там на улице? По-прежнему сыро?
- Да, - ответила Женя. - И дождь накрапывает.
- Я так и знал, - грустно проговорил Рашидов. - И дождь плохо, и в смене погоды ничего хорошего нет. Замкнутый круг.
- Вы плохо себя чувствуете? - поинтересовался отец Андрей.
- Как всегда, - грустно улыбнулся Рашидов. - Я редко выхожу из дома из-за постоянных мигреней. - Он вздохнул и перевел взгляд на Евгению. - Милая девушка, вы знаете, что такое мигрень?
- Головная боль, - ответила Женя.
- Головная боль, - повторил за ней Фарук Маратович. - Как все просто - головная боль. Нет, милая, это не просто боль. Представьте себе, что у вас есть невидимый враг. И этот враг постоянно стоит у вас за спиной. В руках у него молоток и гвозди. Время от времени он начинает вбивать эти гвозди вам в голову. Обычно вот сюда - в лоб. - Рашидов ткнул себя сухим пальцем в левую часть лба. - А когда у него остаются лишние гвозди, он опускается ниже и вбивает эти гвозди прямо в глазное яблоко. Дьявольски неприятное ощущение!
