Неле Нойхаус - Живые и мертвые

Кай и Пия подняли глаза. Ким пробегала страницы, листая их и читая вслух отдельные пассажи. Семнадцатилетнему юноше непросто справиться с сознанием того, что в его теле теперь будет орган другого человека. И хотя уже через пару недель после операции он физически почувствовал себя гораздо лучше, его очень занимало происхождение его нового сердца. Что случилось с донором? Почему он так рано умер? Максимилиан Герке приложил все усилия, чтобы узнать имя донора, и в конце концов ему это удалось.

– Его сердце принадлежало женщине по имени Кирстен Штадлер, – прочитала Ким. – Это он узнал от сотрудницы Франкфуртской клиники неотложной помощи, имя которой он, к сожалению, нигде не указывает.

Остерман придвинул к себе ноутбук и ввел имя сначала в системе «POLAS» – поисковой компьютерной системе полиции, а затем в «Гугле».

– В Интернете десятки лиц с именем Кирстен Штадлер, но нет той, которую мы ищем, – проворчал он.

– В одном только в «Фейсбуке» зарегистрированы четырнадцать женщин с этим именем.

– Вы думаете, что его отец этого не знал? – спросила Пия с сомнением.

– Возможно, – кивнула Ким. – В Германии реципиенты органа ничего не знают о своем доноре, в отличие от США. Там даже существует общепринятая практика, когда реципиенты поддерживают контакт с семьей донора.

– А я тоже не думаю, что Максимилиан рассказал об этом своему отцу, – сказал Кай. – Он узнал об этом нелегальным путем, и большего ему не требовалось. Он не намеревался устанавливать контакт с родственниками донора.

Пия положила дневник, который читала, назад в коробку и сняла трубку телефона, чтобы позвонить Боденштайну. Имя Кирстен Штадлер было новым следом, а каждый новый след сначала был многообещающим, пусть даже в процессе расследования он приводил в тупик.

* * *

Он опустил гаражные ворота и запер их. Затем сел в машину, двигатель которой уже работал, и поехал в сторону дороги мимо бесконечных рядов гаражей. Из-за рождественских праздников и паники, связанной со снайпером, улицы всюду опустели. До автотрассы ему навстречу не попалось ни одного автомобиля. Сначала он хотел оставить больше времени между казнями, но теория и практика – это совершенно разные вещи. Полиция между тем создала особую комиссию с очень оригинальным названием «Снайпер», и он не сомневался, что рано или поздно его найдут. Идеального убийства не бывает, да он и не прилагал особых усилий для того, чтобы его спланировать. С каждой новой жертвой появлялись новые следы, новый риск, и однажды полиция поймет, в чем дело. Поэтому нельзя тратить слишком много времени – еще есть дела. К сожалению, прогноз погоды на ближайшие два дня нарушил его планы. Обещали дождь и ветер – чрезвычайно неблагоприятные условия для выстрела с расстояния в восемьсот метров. Но на пятницу прогнозировали улучшение погоды и безветрие. Абсолютно идеально. До этого времени он будет жить спокойно и незаметно. Несмотря на информацию, которую он указал в извещениях о смерти, полиция, кажется, все еще блуждает в потемках. И, если повезет, так будет продолжаться еще некоторое время.

Через день после Рождества на утреннее совещание специальной комиссии «Снайпер» команда K‑11 вновь явилась в полном составе. Джем Алтунай прервал свой отпуск в Турции, а Катрин Фахингер до некоторой степени восстановилась после болезни.

– Почему меня не проинформировали об убийстве в первый праздничный день? – набросился Андреас Нефф на Боденштайна. – Как я могу конструктивно работать с вами, если меня здесь унижают?

– Никто вас не унижает, – ответил Боденштайн. – Вам следовало бы оставить номер телефона, по которому вас можно было бы найти в праздничные дни.

– Но я оставил!

– Так вот, я много раз пытался вам дозвониться, – вмешался Остерманн, – но мобильный был выключен, а электронной почты у вас нет. Через «Фейсбук» я не хотел общаться.

Некоторые из присутствующих усмехнулись. Нефф проверил список звонков на своем мобильнике и смущенно промолчал.

В переговорную комнату вошла доктор Николя Энгель, и все разговоры затихли. Советник по уголовным делам остановилась у аудиторной доски и посмотрела на собравшихся.

– Я надеюсь, что вы все хорошо провели праздники и теперь готовы продолжить работу, – начала она свой монолог. – Сначала позвольте представить вам нового члена нашей команды: доктор Ким Фрайтаг, заместитель директора судебно-психиатрической клиники Оксенцолль в Гамбурге и опытный судебный эксперт. Она будет нам помогать как консультант.

– Сколько еще консультантов будет здесь задействовано? – проворчал Нефф.

– Вы аналитик преступлений, а фрау Фрайтаг – судебный психолог, – холодно осадила его Николя Энгель. – У вас и у нее совершенно разные функции в этом деле.

Боденштайн удивленно поднял брови. Еще ни разу в жизни ему не доводилось видеть, чтобы его начальница так решительно вступалась за внештатного консультанта! Он уловил секундный взгляд единомыслия, которым обменялись Николя и Ким Фрайтаг. Что произошло? Может быть, сестра Пии здесь не случайно?

– В самом деле, мы можем воспользоваться двойной помощью, поскольку в Министерстве внутренних дел и в прокуратуре не в восторге от того, что у нас уже третий труп и ни одного «горячего» следа. – Николя Энгель кивнула Ким. – Доктор Фрайтаг уже работала по нескольким аналогичным делам и может нам сейчас кое-что об этом рассказать.

Ким встала и откашлялась.

– Эти три дела, – сказала она, – существенно отличаются от большинства преступлений против жизни, с которыми вы обычно имеете дело. Из-за того, что убийца не приближается к своим жертвам, у нас отсутствуют следы, оставляемые преступником на трупе, которые в ином случае часто помогают изобличить убийцу. В нашей работе нам следует в значительной мере отказаться от улик. Мотив, который движет преступником в отношении своих жертв, также необычен. Его месть касается не тех, кого он лишает жизни, а их родственников. Мы должны исходить из того, что жертвы преступника не знали и, возможно, никогда с ним не встречались. Указывая нам на мотив преступления, он выдает нам некоторые данные о себе. Он не психопат, который действует из чистого желания убивать; совсем наоборот, хоть он и считает свои действия справедливыми и адекватными, все-таки у него есть понимание их неправомерности. Оценка поведения убийцы…

Ее взгляд упал на Андреаса Неффа, который стоял, прислонившись к стене со скрещенными руками, и при каждом ее слове закрывал глаза и тряс головой. Она остановилась.

– У вас другое мнение, коллега? – спросила она.

– Продолжайте, фрау доктор, – ответил Нефф с надменной улыбкой. – Я все это вижу несколько иначе, чем вы.

– Господин Нефф – корифей в области анализа преступлений с международным опытом, особенно в том, что касается серийных убийств, совершенных снайпером, – уточнил Остерманн. – Ведь он работал в ФБР.

– В самом деле? – Ким смотрела на Неффа с нескрываемым интересом. – Когда и в каком отделе вы там работали?

– Это не имеет сейчас никакого значения, – сказал поспешно Нефф.

– Он раскрыл дело «вашингтонского снайпера». Практически в одиночку, – добавил Остерманн и снискал уничтожающий взгляд Неффа, на который ответил невинной улыбкой.

– В 2002 году я работала в Куантико, в отделе анализа поведения при ФБР. А вы? – спросила Ким, наморщив лоб. – Вообще-то у меня хорошая память на имена и лица, но вас я не помню.

Остерманн язвительно ухмылялся, а Пия с трудом подавила усмешку.

– Я работал в группе окружного прокурора. – Загнанный таким образом в угол, Нефф то покрывался краской, то бледнел.

Боденштайн посмотрел на Николя Энгель, которая с любопытством следила за диалогом между своими внештатными консультантами, не пытаясь при этом вмешаться, чтобы защитить Неффа от прилюдного позора.

– Мы отклонились от темы, – сказал он. Ему хотелось, чтобы в его команде царил покой и концентрация на главной проблеме, а не беспорядок и уж точно не соперничество. – Спасибо за сообщение, доктор Фрайтаг. А теперь я хотел бы подытожить все имеющиеся у нас на сегодняшний день факты и сведения.

– Сегодня во второй половине дня состоятся похороны Ингеборг Роледер, – сказал Андреас Нефф, когда Боденштайн закончил. Он оправился от своего страха и, казалось, опять чувствовал себя уверенно. – Я исхожу из того, что убийца может там появиться.

– Не думаю, – возразила Ким.

– Он наверняка это сделает. – За рождественские праздники Нефф, очевидно, потерял свою улыбку и казался озлобленным. – Преступник жаждет себя в чем-то проявить, он ищет приключений и острых ощущений. Он относительно молод, подвижен, спортивен, с выраженными нарциссическими чертами характера. Он находит удовлетворение в своих поступках.

– Я это вижу совсем иначе, – ответила Ким. – Мы имеем дело с профессионалом.