Александра Маринина - Каждый за себя

- Не знаю, он был в штатском.

- Так откуда же вы знаете, что он наш сотрудник, а не из числа задержанных?

Пришлось в двух словах рассказать ему о том, как я стояла, ожидая, пока Аргон сделает все свои дела, как из здания выходили веселые, хорошо одетые люди, как потом вышел еще один человек с букетами цветов, по всей видимости, юбиляр, и как ко мне подошел пожилой мужчина и спросил, не нужна ли помощь.

- Вот этого человека я и ищу.

- Пожилой, говорите? - включился в беседу лейтенант, который до этого в той же самой дежурке увлеченно смотрел по телевизору ту же передачу, что и Мадам с Аленой.

- Лет шестьдесят или чуть меньше, так мне показалось. Но было темно, - уточнила я, - я могла плохо рассмотреть.

- А одет был как?

- В плащ, старый, немодный и мятый, - отрапортовала я, как на экзамене.

- На какой машине он уехал? - задал в свою очередь вопрос капитан, страшно довольный, что я пришла с таким пустяком, а не с заявлением об украденном кошельке или утраченной невинности.

- Он пешком ушел, Я тогда еще удивилась, что все на машинах разъезжаются, а его никто не подвез, он пешком пошел в сторону метро.

- Это Никотин, - уверенно проговорил лейтенант и снова отвернулся к телевизору, утратив всякий интерес к продолжению разговора.

- Никотин? - удивленно переспросила я.

- Да, пожалуй, - задумчиво кивнул капитан, - очень похоже. А зачем он вам?

- Посоветоваться хочу. Он ведь спросил, не нужна ли мне помощь.

- Так это когда было, - фыркнул капитан, - начальник пятидесятилетие почти год назад отмечал.

- Вот год назад мне помощь и не была нужна. А сейчас нужна. Хотя бы совет.

- Ну, не знаю, не знаю. - Капитан пожал мощными плечами, тесно обтянутыми серо-голубой форменной рубашкой.

- Да тут и знать нечего, - убежденно заговорила я. - Вы мне только скажите, как его зовут и как его найти, для вас больше никакого беспокойства из этого не выйдет. Честное слово.

- Это не положено. Мы не можем давать имена, адреса и телефоны людей в первые попавшиеся руки. Мало ли кто вы такая…

Это точно. Я даже похолодела от понимания того, какой чудовищный промах допустила. А ну как он сейчас потребует показать документы? Что я ему покажу? Узбекский паспорт без справки о регистрации? Сомнительную бумажку о том, что я российская гражданка? И по всем моим рассказам выйдет, что я уже год живу без регистрации, коль в день пятидесятилетия начальника отдела милиции стояла и смотрела на разъезд гостей, и никакие жалкие частушки о том, что я только сегодня утром вновь вернулась в Москву из Ташкента, здесь не проканают. Ну и выдворят меня из Москвы в двадцать четыре часа. Или такой штраф потребуют, что лучше сразу повеситься.

- Я с вами согласна. - Я продолжала беззаботно улыбаться, тщательно контролируя голос и лицо. - А давайте мы сделаем вот как: вы же знаете, кто он такой, этот Никотин, вы с ним свяжитесь и спросите, помнит ли он женщину, которой предложил помощь, женщину с большой черной собакой, и готов ли с ней встретиться.

Если нет, то и нет, его право решать, с кем он хочет общаться. А если да, пусть передаст через вас, как мне его найти. Можно так сделать?

- Пожалуй, можно, - протянул капитан. - Вы идите погуляйте пока, зайдите к нам минут через тридцать.

- И вы мне скажете ответ? - с надеждой произнесла я.

- Ну…, я вам ничего не гарантирую…, может, я его и найти-то не смогу за это время…, и вообще…

Он вымогал подарок, это было очевидно.

- Мальчики, с меня коньяк, если через полчаса вы мне скажете, где и когда я смогу встретиться с этим вашим Никотином. Договорились?

По маслено блеснувшим глазкам капитана я поняла, что договорились. Но всю малину ему испортил лейтенант - любитель юмористических программ.

- Да брось ты, Сан Саныч, из женщины жилы тянуть.

Чего его искать-то, Никотина? Здесь он, у Гришки Белецкого в кабинете. Сними трубку да позвони.

Капитан побагровел и кинул на лейтенанта, вернее, на его спину, поскольку тот так и сидел, отвернувшись к телевизору, взгляд, которым можно было бы испепелить небольшой подмосковный городок. Расстроился, бедолага. Но я никогда не отличалась неблагодарностью и страстью к халяве.

- Мальчики, я своих слов назад не беру. С меня коньяк. Я сейчас пойду в магазин, но вернусь не через полчаса, а минут через десять. Идет?

Капитан молча кивнул и уткнулся в какие-то бумажки, изображая невероятную занятость. Я выскочила на улицу, отвязала собаку и помчалась к киоску, где продавалось спиртное. Конечно, можно было нарваться на фальсификат, киоски - место крайне ненадежное, но нормальные магазины уже закрыты, а до супермаркета далеко. Но будем надеяться, что если именно сегодня ангел меня хранит, то он не позволит мне купить явную "паленку".

Ровно через десять минут я снова привязывала Аргона у входа в отдел милиции, держа под мышкой бутылку коньяку. И в этот момент на крыльцо вышел тот самый человек В том же самом плаще.

- Вы меня искали?

Глава 5

- Все понятно более или менее, - заключил он, выслушав мой путаный и торопливый (ввиду ограниченного резерва времени) рассказ.

Я уже предупреждала, что рассказчик из меня аховый, ну не умею я быстро, четко и последовательно излагать события, не дано мне от природы такое умение. Но человек, которого в дежурной части называли Никотином, слушал меня терпеливо и даже не морщился досадливо, когда я сбивалась и возвращалась в своем повествовании назад или забегала вперед.

- Так вы сможете мне помочь хотя бы советом? - нетерпеливо спросила я и замерла в ожидании приговора.

Я так торопилась с самого начала, что даже не спросила, как его зовут на самом деле и кто он такой. Просто он вышел и сразу спросил:

- Так вам все-таки нужна помощь?

- Теперь нужна.

- Хорошо, давайте погуляем, и вы все мне расскажете.

Ну я и кинулась скорей рассказывать, пока он не передумал меня слушать. И вот, закончив бестолковый свой рассказ, я поняла, что даже не знаю, перед кем тут распиналась целых полчаса.

- А кстати, как мне к вам обращаться? - тут же задала я второй вопрос, даже не успев дождаться ответа на первый.

- Кстати - меня зовут Бычков Назар Захарович. Так что имечко у меня такое же специфическое, как и ваше, Вероника Амировна. Мой дед родом из Самарканда.

Я понимала, о чем он говорит. Многие считают имена "Захар" и "Назар" устаревшими и непопулярными русскими именами, хотя на самом деле эти имена - арабские и широко распространены на Востоке, в том числе и в Узбекистане. Что в переводе означает "Назар", я не помню, а вот "Захар", если не ошибаюсь, - яд. Просто в некоторых восточных языках в связи с особенностями произношения отдельных букв это может звучать как "Джахар" или, например, "Наджар". Надо же, почти земляк!

- А почему вас зовут Никотином? - бестактно спросила я.

- По трем причинам, - ответил он в рифму. - Первая - фамилия. Бычков - бычок - окурок - сигарета - никотин. Логический ряд понятен?

- Понятен. А вторая причина?

- Курю много. Всю жизнь много курил, причем исключительно "Беломор". Докурился до того, что на пальцах появились желтые пятна от никотина.

- А третья?

- А вам двух мало? - ехидно осведомился Назар Захарович.

- Вообще-то мне и одной было достаточно, но вы же сказали про три, а я люблю ясность.

- По третью причину говорить как-то…, нескромно, что ли. Подумаете еще, что я хвастаюсь.

- Не подумаю, - пообещала я. - Честное слово. Так какая причина?

- Мои коллеги говорили, что я въедливый, как никотин, и такой же вредный. А уж когда я обмолвился, что мое отчество, то есть имя моего отца, в переводе с арабского означает "яд", тогда прозвище прилипло уже навсегда. Так с ним и хожу., - А кем вы работаете, Назар Захарович?

- Да почти что никем, - рассмеялся он негромким и каким-то дребезжащим смехом. - Так, преподаю понемножку.

Вот уж кто не болтун, так это мой новый знакомый.

Слова лишнего не скажет, не то что я.

- Какой предмет? - настырно продолжала я, краешком ума стараясь удерживать мысль о том, что на мой главный вопрос он пока так и не ответил.

- Предмет мой называется "Оперативно-розыскная деятельность". Вот через год мне шестьдесят исполнится, тогда уйду на пенсию, сниму погоны и буду сам себе хозяин.

- Так у вас же выслуги, наверное, лет тридцать пять, вы давно могли уйти в отставку.

- Сорок три года, - в его голосе прозвучала почему-то не гордость, а усталость и разочарование. - Я и не хочу в отставку, я хочу работать, но после шестидесяти меня никто не оставит на должности. Положение о прохождении службы не позволяет.

- А начальник отдела милиции - ваш знакомый?

- Ученик. И не только он. В этом отделе сразу трое моих учеников, так уж сложилось. Начальника, Юрку Белоглазова, я натаскивал и учил, когда он еще был молодым опером. Мы с ним вместе на Петровке работали, в уголовном розыске. А двое других - мои выпускники, я им лекции читал и практические занятия проводил, когда ушел из розыска и занялся преподаванием. Ну что, Вероника Амировна, удовлетворил я ваше любопытство?