Человек, который не боялся - Джон Диксон Карр
Проведенный доктором эксперимент действительно взбудоражил остальных обитателей дома. До нас издали донеслись хоровые возгласы и топот бегущих ног. Шум приближался, но доктор не обращал на него внимания.
– Я так понимаю, утро было достаточно пасмурным, – принялся он обосновывать свою версию. – Солнце, как мне говорили, пыталось выбраться из-за туч, но достигло успеха, если не считать пары-другой слабых проблесков, только к моменту убийства. Вы, Эллиот, получили показания от миссис Логан?
– Да, сэр.
– Не утверждала ли она, что, когда совершилось убийство, в кабинете было темно?
– Да, сэр. Утверждала, – спокойно ответил Эллиот.
– А теперь предположим… – указательный палец доктора резко взметнулся вверх. – Предположим, что я стоял снаружи у этого большого северного окна. – Палец его переметнулся туда. – Предположим, стоял я на ящике, створка окна была открыта, и сквозь нее я просунул внутрь руку. Предположили, да? В руке у меня был достаточно прочный прут вроде длинной удочки. Предположим, я просунул его сквозь окно внутрь, но не очень внимательная и поглощенная очередной игрой своего богатого воображения миссис Логан этого в сумраке кабинета не заметила. Ткнуть концом прута пистолет, совершенно готовый к выстрелу, мне ничего не стоило. Далее я позволяю этому концу упасть на пол комнаты, а затем вытаскиваю прут через окно наружу. Садовник ничего не замечает. Его внимание привлечено к другому окну. Предположим…
Доктор умолк, вытащив из бокового кармана большой пестро-красный платок, вытер со лба испарину, повел плечами, как бы их разминая, и произнес умоляющим тоном:
– Мистер Эндерби, проявите же благородство. Бояться вам нечего. Эллиот ведь сказал, что с вами все в порядке. Вы пока вне подозрений. Так почему бы не оказать честь по чести поддержку леди?
– Ваши предположения – чушь! – взвизгнул Джулиан. – Ерунда! Нелепица!
Доктор Фелл фыркнул:
– Признаться, именно так. Трудно представить себе что-то более невероятное, чем субъекта, который мотается перед домом с прутом этак пятнадцати футов длиной и тянется им к револьверу, полагая, будто бы он никому не заметен. Но как объяснение чуда мой способ вполне логичен и, если его огласить на дознании, одной цели наверняка послужит, заставив вас публично устыдиться и во избежание подозрений на собственный счет наконец сказать правду. Не поведаете ли ее все же сейчас, мистер Эндерби? Внемлите моим уговорам.
Джулиан изучал свои аккуратные коричневые ботинки. Вид у него был усталый. Его загнали в угол, и ему уже стало ясно: выскользнуть не удастся. Он поднял на нас глаза, так сильно сощурив их, что обозначились лучи морщинок на скулах.
– Ладно, – вздохнул он. – Если, по вашему мнению, всем нужно узнать, лучше узнайте. По крайней мере, хоть прекратится шантаж, а именно так и следует называть настойчивость, с которой вы меня донимаете. Что ж, извольте. Да, я глядел в это окно.
– Когда револьвер выстрелил?
– Да.
Инспектор Гримс споткнулся о ведерко для угля, завладев на секунду вниманием всех, кроме Эллиота, который сосредоточенно задал следующий вопрос:
– А что мешало вам рассказать это раньше?
– Я решил, что не стану.
– Когда вы забрались на ящик?
– Примерно за полминуты до выстрела. Но я туда его не подтаскивал. Он уже там стоял, и мне оставалось только залезть.
– Зачем? С какой целью?
Брови Джулиана хмуро сошлись к переносице.
– До меня донеслись изнутри голоса, и я кое-что услышал.
– О! И что именно?
– Я услышал…
Шум, все это время до нас доносившийся, наподобие далекого гвалта компании охотников, по мере приближения подходящих к двери усиливался, и наконец дверь распахнулась, не дав Джулиану договорить. Первой вошла в кабинет Гвиннет Логан, на лице которой оставили ясный след слезы. За ней, поддерживая ее под руку, следовал Кларк.
Глава двенадцатая
Меня всегда привлекали и одновременно озадачивали детективные истории, герой-рассказчик которых, не имея на то никакого права, оказывается абсолютно в курсе хода расследования. Полиция почему-то не возражает, что он все время рядом, или, во всяком случае, словно не замечает его присутствия. И никто ни разу не скажет ему: «Эй, мальчонка, тебе-то что тут понадобилось? А ну брысь домой!»
Я это к тому, что меня-то, как только Джулиан Эндерби изготовился дать действительно важные показания, из кабинета выдворили.
Должен признаться, изгнание настроило меня далеко не на философский лад. Едва оказавшись в гостиной, я сорвал с дивана подушку и в сердцах ее пнул. Тэсс и Энди, ставшие свидетелями моей несдержанности, одарили меня испепеляющими взглядами. Любопытство, однако, снедало их не меньше, чем меня, и особенно мы, все трое, чувствовали себя ущемленными тем, что Гвиннет Логан и Кларку остаться в кабинете позволили.
– Ну, – поторопила меня Тэсс. – Что там творится? Еще кого-то убили?
– Нет, поставили эксперимент с револьвером. Но появился свидетель, который видел убийство. Джулиан – собственной персоной.
– Джулиан?..
– Да, во плоти.
– И что он говорит?
– Не знаю. Меня на этом как раз и выставили. Но если он подтвердит слова миссис Логан, преступление можно будет считать совсем уж невероятным.
Понизив голос почти до шепота и стремясь разобрать хоть что-то членораздельное в гуле голосов за дверью кабинета, я рассказал Тэсс и Энди, что там происходило при мне. Полутьма гостиной не позволяла мне разглядеть как следует выражение их лиц, зато до меня явственно доносился шорох, с которым Энди нервозно тер свой успевший уже покрыться щетиной подбородок.
– Свинья! – резюмировал он, подразумевая Джулиана. – Давно предупреждал вас, каков он, не правда ли? Зачем было отрицать? Ну, что он забрался к окну, я имею в виду.
– Это как раз мне понятно, – с задумчивым видом отозвалась Тэсс. – Джулиан такой гордец. Разговор в кабинете его заинтересовал. Он начал подслушивать. Но скорее умрет, чем признает такое, пусть даже и оказался важным свидетелем. Поэтому из него и пришлось все вытягивать, как клещами. Представляю, что они ему устроили. Бедный Джулиан.
– Да ни к черту он никакой не бедный, – возразил я.
– Во всяком случае, это снимет подозрения с миссис Логан, – выдохнул Энди.
Мне стало заметно, как его напряженные мышцы расслабились и руки свободно упали вдоль тела. Это было что-то новое и тревожное. Тэсс, кажется, почувствовала то же самое.
– И бедный Энди, – рассмеялась она.
– Что ты имеешь в виду под бедным Энди? – осведомился наш страдающий друг.
– В беде оказалась леди, которая очень тебя привлекает, – взяла его под руку Тэсс. – Не подпади, Энди, под ее чары. Во имя всего святого, не подпади.
