Штрафной удар сердца - Алекс Винтер
– Денис. Его с полчаса не было, а потом он прыгнул с вышки и чуть меня не утопил. Ему, видите ли, показалось смешным. Я очень испугалась. Они после этого даже с Антоном поцапались.
– Поцапались?
Это было интересно. Про ссору Антона с Денисом никто не упоминал. Я подумал, что Таня могла врать, и попросил уточнить, где это происходило. Оказалось, Денис вылез из воды, а Антон подошел к нему. Таня плавала у бортика и все прекрасно слышала.
– Ну да. Потолкались немного, пошипели друг на друга, но быстро разошлись. Денис сказал, если бы не он, нас вообще тут бы не было, а Антон… Что-то в духе: «Не больно то и хотелось». Потом Антон подошел ко мне и спросил, как я себя чувствую. Он вообще был… так странно про него говорить «был»… добрым. Это так не вязалось с его жесткой игрой на арене. Я несколько игр смотрела, он был… как ракета, всех сметал.
В голосе Тани слышалось искреннее сожаление. Кажется, даже слезинка блеснула в уголке глаз. Из всех подруг она была единственной, у кого сводило горло при упоминании об Антоне. Я подумал, что мог ошибиться: пассия Антона вовсе не Балуева, а Еремина. Теперь, когда я разглядел ее лучше, понял, что она очень хорошенькая, с правильными чертами лица, которые легко можно сделать красивыми при помощи косметики. Агата наблюдала за нами и, бьюсь об заклад, понимала, о чем я думаю, поскольку внезапно оглядела Таню с головы до ног. Да, Еремина была очень симпатичной, хотя я, признаться, не знал ни одной страшненькой фигуристки. Им нужно показывать товар лицом, и внешность в этом деле невероятно важна.
– Добрым, но недавно он с кем-то подрался? – уточнила Агата.
– Да, но это совсем другое, – возразила Таня. – Я спросила у него, что случилось с его руками, они были просто в мясо сбиты. Оказалось, стычка с хоккеистом из Казахстана, у него еще имя такое смешное, Омар или что-то в этом духе. Они пересеклись в баре после игры, ну и подрались. Антон ему навалял.
То, что Антон навалял другому хоккеисту, она произнесла едва ли не с гордостью. Я подумал, что наши подозрения не беспочвенны. Эта девушка могла увлечь любого парня. В ее темно-карих глазах даже вспыхнули искорки, плеснувшие, словно золотые рыбки.
– Вы не помните, как назывался этот бар? – спросил я.
– Почему же не помню? Это наш спортбар «Победа», они всегда там собираются. Я живу напротив и частенько их всех вижу.
Агата отложила ручку и, наклонившись, произнесла с сокрушенным видом:
– Мне бы хотелось вернуться к событиям той ночи. А если быть точнее, то к вашему составу. Таня, мы до вас уже спрашивали, и никто этого Дениса не знает.
Этот вопрос Еремину явно огорошил. Она отпрянула и посмотрела на Агату, как на идиотку.
– Как это? – изумилась она.
– Вот и нам показалось странным, что вас впускает в спорткомплекс человек, отключает сигнализацию, но при этом никто из персонала не может его опознать.
Она возмутилась так, что едва не надула щеки.
– Да ну, это бред какой-то, – решительно сказала Таня. – Денис – сын главного безопасника. И он постоянно вокруг комплекса отирается, очень странно, что никто его не знает. Хотя… – она сбавила напор, – может, это только я и знала. Просто как-то заходила к Лаврентьеву, там был Денис, и он сказал ему: «Пап». Вряд ли оговорился, правда? Нам тогда Антон его и правда представил, так что…
Мы переглянулись. Я уверен, что Агата мысленно уже отдала приказ задержать и отца, и сына Лаврентьевых, и лишь необходимость закончить допрос удерживала ее. Но у нее был я. Я кивнул и поднялся, но последние вопросы Агаты заставили меня остановиться.
– А что вы можете сказать о личной жизни Антона? – спросила Агата. Еремина сразу замкнулась, как устрица, втянула голову в плечи и неубедительно пролепетала:
– Ничего, мы не были настолько откровенны.
– То есть о его романе с Алисой Серебряковой вы не знаете? – упорствовала Агата. Таня помотала головой и вдруг хитро улыбнулась:
– Я бы не особенно удивилась. Про Антошку поговаривали, что он – сердцеед. По нему все подряд сохли, а он увлекался и тут же бросал. Там очень длинный список, он никем не брезговал.
– А вы увлекались им? – спросил я. Еремина на мгновение застыла, а потом беспомощно улыбнулась.
– Да что вы! Разве Антон посмотрел бы на такую серую мышь, как я? Его удел – звезды, вроде Алисы. Это было так очевидно. Они просто надышаться друг другом не могли, пока объективы в их сторону смотрели. Я, конечно, могу ошибаться, но вся эта любовь напоказ была насквозь фальшивой. Что, собственно, не мешало Антону с ней спать. Алиска, в сущности, не такая стерва, как о ней думают. Ей до смерти хочется всем нравиться, она очень нуждается в подругах, только все эти рекорды давно стали гораздо важнее. Вот она и предпочла публичный роман с перспективным хоккеистом, чтобы самой вознестись на этом фоне. Но…
– Но – что? – насторожилась Агата, ожидая очередного сюрприза. И он не заставил себя ждать.
– Но я знаю о романе Алисы и Димки Сомова, – беззаботно сообщила Таня. – Они уже пару недель встречаются, и тогда из бассейна уехали вместе.
* * *
– И как ты это пропустил? – ехидно поинтересовалась Агата. Мне особо нечего было ответить. Я уже пробил все, что требовалось, и теперь, с новыми вводными, подтвердить, кем является мифический Денис, не составило труда. Надо же быть таким идиотом, чтобы просто посмотреть все данные по верхам и не копать вглубь!
– Только не говори, что у Лаврентьева был внебрачный сын? – зло сказала Агата.
– Не было у него второго, один-единственный сын, экс-гражданин США, которого зовут по местной моде двумя именами: Эндрю Дэннис Лаврентьев. В шестнадцать лет впервые влип в историю, угнал машину, будучи в стельку пьяным. Папаша вызволил его из кутузки, дело замяли, суда не было, так что карточка у пацана практически осталась чистенькой. Еще одна деталь: после гибели матери они трижды лежал в психушке по паре месяцев. Диагноза нет, надо будет запросить, может, он опасен, но трижды за два года – это многовато. И вот что любопытно: во всех документах пацан фигурирует как Эндрю или Андрей, о втором имени нигде не упоминается, за исключением свидетельства о рождении. Сыночек пошел вразнос после смерти мамы, где-то через пару месяцев после его задержания Лаврентьева попросили из ФСБ, но перед уходом он, видимо, успел подтереть, что было возможно. Эндрю Дэннис отказывается от гражданства США, получает российский паспорт. Так
