Улика из прошлого - Валентина Владимировна Гасс
— Пошёл ты на…! — сказала ему Элис так же беззвучно, но старательно артикулируя, чтобы «костюм» смог прочитать по губам.
Вместо ответа, водитель джипа дал по газам, опасно подрезал развалюху и легко умчался вперёд, то ли пытаясь последовать Элиному совету, то ли сделав вид, что не расслышал.
Как бы то ни было, вскоре Эля подруливала к дому номер 7 по улице Баррикадной. Дом представлял собой многоэтажку с шестью подъездами. Найдя место для парковки и криво притулив авто на свободном пятачке, Эля выбралась из развалюхи и направилась к крайнему подъезду, здраво рассудив, что квартира номер 17 должна находиться именно там.
С некоторым беспокойством она подходила к домофону и первой наружной преграде, но ей повезло: какая-то тётка как раз покидала подъезд, и Эле оставалось только придержать открытую ею створку двери. После этого она ловко юркнула внутрь. На каждой площадке располагалось по три квартиры, значит, искомая ей находилась на шестом этаже.
Через минуту она уже стояла возле стандартной железной двери с пришпандоренными к ней маленькими латунными цифрами «1» и «7».
Собравшись с духом — а душа, надо признаться, ох как подрагивала, — Элис вдавила кнопку звонка. За дверью мелодично пропиликало.
Некоторое время ничего не происходило, потом изнутри послышался невнятный шум.
— Кто там? — хрипло спросил голос, честно говоря, мало похожий на голос молодого «обеззараживателя».
Тут Эля заметила, что на дверной глазок кто-то прилепил снаружи использованную жвачку, поэтому видеть её из квартиры никак не могли.
— Квитанция из ЖКО, получите и распишитесь, — высказала она первую пришедшую на ум ахинею.
За дверью подумали.
Потом раздался металлический клац, ещё один щелчок, и железная створка стала открываться наружу. А когда дверь открылась полностью, состоялась как есть немая сцена.
На Элю с порога квартиры Никиты полными удивления глазами смотрел не кто иной, как Штырь — тот самый лысый субъект в кожаной куртке, которого она впервые увидела в доме Кл арисы.
— Т-ты? — только и смог выговорить «кожаный» мужик в совершенном, не вяжущемся с его грозным видом, изумлении. Если бы пред ним явился сейчас сам Сын Божий и пошлёпал по воде, аки посуху, реакция и то была бы, наверное, посдержанней.
У Эли тоже отвисла челюсть. Она инстинктивно сделала шаг назад, когда лысый, слегка оправившись от полученного шока, привычно потянулся рукой во внутренний карман.
Последнее движение Штыря почти парализовало волю Элис. Она застыла на лестничной клетке, не в силах двинуть ни рукой, ни ногой. Ей вдруг стало совершенно очевидно, что сейчас лысый извлечёт из-за пазухи свой огромный воронёный пистолет, направит на неё ствол и… и…
Она бы зажмурилась, если бы смогла, но… события решили развиваться по другому сценарию.
Вдруг раздался какой-то непривычный в таких декорациях звук, будто бы некто рассёк косой плотный воздух. Сразу же после этого Штырь томно закатил глаза, словно Эля только что сказала ему какую-то несусветную глупость. Не хватало ещё только трагически хлопнуть себя по лбу, как это принято в кинофильмах, но лысый этого не сделал. Он просто стремительно осел вниз, будто огромный куль с картошкой, у которого перерезали верёвку, на которой он был подвешен.
А за распластавшимся бесформенной массой у ног Эли Штырём стоял «симпатичный обеззараживатель» и «гроза тараканов» Никита Баженов собственной персоной. Обеими руками он держал большую колотушку для отбивания мяса. Было очевидно, что он только что ею воспользовался, и не совсем по прямому предназначению: ударная часть молоточка подозрительно блестела алым.
— Это ты вовремя подоспела, ничего не могу сказать, — сообщил он Эле надтреснутым от волнения голосом.
Глава 15
— Мама, — по-девчачьи выдохнула Элис, с ужасом глядя на бездвижное тело у своих ног.
Она нисколько не сомневалась, что Никита Штыря убил насмерть. Используя терминологию последнего — замочил наглушняк. А она, получается, соучастница! Сразу же в сознании замелькали картинки стылых лагерных бараков где-то на Севере, надсадный лай сторожевых псов и ломкий тенорок, неумело выпевающий в подражание известному шансонье о переломанном буреломами крае бурановом под охраною.
Она тряхнула головой, отгоняя наваждение, и, борясь с желанием грохнуться в обморок, подняла взгляд на безжалостного «обеззараживателя». Тот тоже был не очень-то спокоен, лицо у Никиты слегка покраснело, он тяжело дышал, а в глазах застыл сумасшедший блеск. Эля обратила внимание на то, чего не заметила сразу: на запястьях парня болтались ошмётки скрученной прозрачной ленты-скотча.
— Надо брать руки в ноги, — сообщил Никита, стараясь перейти на деловой тон. — Лысый кого-то ждал с минуты на минуту.
— А… — начала Элис, продолжая находиться в прострации.
Никита аккуратно, но настойчиво втянул её за рукав внутрь квартиры и защёлкнул замок.
— Не будем отсвечивать… Ты не могла бы его покараулить минутку? — спросил он. — Извини, что на «ты», но текущая обстановка лишним церемониям не способствует.
— Да ничего, — машинально пробормотала Элис и снова опустила взгляд, потому что тело у её ног слегка шевельнулось.
«Он что, не убитый?» — ахнула она мысленно, испытывая двоякое чувство. С одной стороны, поездка в места не столь отдалённые вроде как откладывалась, но живой Штырь был гораздо опаснее Штыря мёртвого.
Никита немедленно метнулся куда-то вглубь квартиры, оставив Элю один на один с уголовником. Лысый по-прежнему лежал с закрытыми глазами, но тихонько и медленно шевелил короткими и толстыми пальцами, словно вслепую и с вожделением ощупывал ими какую-то приятную штукенцию.
Но Эля зря беспокоилась. Баженов вернулся буквально через несколько секунд — в руках у него находился моток широкого скотча. Он с душераздирающим треском отлепил длинную полоску, склонился над Штырём и, бесцеремонно заведя тому руки за спину, принялся перематывать их липкой лентой. Лысый,
