Последний секрет на троих - Галина Владимировна Романова
– О чем?
– Ну… Как клюет и все такое…
– Понятно. Ты, майор, – Конев нацелил в него указательный палец, – тоже был на той рыбалке, так?
– Так точно.
– И точно можешь сказать, кто и что делал?
– Ну… Да, могу. Все были на виду. Мелихов, правда, со своей девушкой часто уединялся.
– Это которая не Святова, а Якушева? Погибшая недавно в автомобильной катастрофе?
– Так точно.
– И где же они уединялись? В палатке? Или в кусты уходили?
– По-разному. Я особо за ними не наблюдал, – ушел от прямого ответа Николаев.
Было видно, что он уже жалеет о своем визите к Коневу. Пальцы сплетает в замок, сжимает с силой. Вздыхает, глаза прячет. И все время посматривает на дверь. Но не потому, что боится получить дверью по колену. А потому, что мечтает побыстрее выйти отсюда через нее.
А как он думал? Что явится сюда вопросы задавать? Старшему по чину? Мальчишка! В этом кабинете задает вопросы только один человек – подполковник Конев!
– Что рассказал Уткин о звонке ему одного из охранников?
– То же, что и охранник. Ответил на звонок, поболтали о рыбалке, о девочках. В частности, долго обсуждали гостью Мелихова. То есть ее внешние данные. Сочли ее зачетной. И все.
– И все?
– Говорит, что все.
– И Мокров не рассказал Уткину, с которым пребывает в приятельских отношениях, о возвращении в поселок Кулакова Станислава? О том, что тот привез с собой две сумки наличности?
– Никак нет, товарищ подполковник. То есть…
Николаев ошарашенно смотрел на него. Все ясно, ему это даже не пришло в голову. Какие кадры на местах работают, а!
– То есть ты его об этом даже не спросил?
– Никак нет, товарищ подполковник.
– Что ты заладил, майор! Никак нет… Никак нет… Сначала ты совершаешь должностное правонарушение, допустив до документации по делу постороннее лицо, – Конев уставился майору в переносицу. – Не надо делать таких глаз, Денис! Я о Святовой. На каком основании ты позволил ей рыться в распечатках звонков?
Николаев промолчал, низко опустив голову.
– Следом ты не допросил своего подчиненного на предмет его информированности о крупной сумме наличных, въехавших в Затопье вместе с Кулаковым. Уж прости мне мой каламбур! И тут же являешься ко мне, скверно улыбаясь? Думал поймать подполковника Конева на неправомерных действиях? Ан нет, голубчик! У меня все по закону. Это вы там ворочаете не пойми что! Не удивлюсь, если Святова еще куда-нибудь влезла… Ну! Чего ежишься, майор? Рассказывай, раз уж у нас с тобой вышел такой разговор «по душам».
Николаев рассказал не много. Но Конев умел слушать и извлекать из невнятных рассказов то самое важное, что помогало ему продвигаться в расследованиях.
Конечно, привлечь к ответственности старшего лейтенанта Софию Святову было не за что. Эта настырная симпатичная девушка достойна поощрения. Ее упорству, с которым она пыталась самостоятельно найти убийцу своей сестры, можно позавидовать.
Ее отстранили по причине конфликта интересов, и это правильно. А она продолжает говорить с людьми в поселке, упрашивает майора показать ей хоть что-то из материалов. Разбирается в обстоятельствах аварии, в которой погибла Настя Якушева – ее соперница.
– Эта Святова – большая молодец, – нехотя похвалил Конев, выслушав невнятный рассказ майора Николаева. – И что же, майор, она думает, что не погодные условия причина гибели Якушевой?
– Никак… – Он запнулся и закончил иначе: – Так точно, товарищ подполковник. Она считает, что это все как-то связано между собой.
– Что именно?
– Два убийства в домах по соседству. Поджоги. Подстроенная авария, в которой погибает девушка. И Святова считает, что причина всему этому – деньги, которые привез в поселок Кулаков.
– Правильно считает, – подумав, согласно кивнул Конев. – В совпадения такого рода я не верю. Надо бы вам как следует потрясти деда Кулакова. Что-то он вам недоговаривает.
– Он не идет на контакт, товарищ подполковник.
– Значит, имеется причина, майор. – И тут Конев наконец-то будто спохватился: – Да, а что там с психиатром? Что ты от него хочешь узнать?
И снова он не получил внятного ответа. И подумал, что Николаев не так уж и плох, как ему показалось вначале. Говорит только то, что в свободном доступе имеется в материалах дела. Свои соображения держит при себе.
Ну-ну…
– Едем, майор, к Давыдову Илье Федоровичу. Получается, что в последнюю нашу встречу этот хитрый мозгоправ не все мне рассказал.
Глава 17
В последнее время Илья Федорович Давыдов сильно сдал. Он постарел как-то вдруг и сразу, сделавшись седым, сгорбленным, с потускневшим взглядом и небритыми щеками. Весь гардероб его теперь состоял из старых тренировочных штанов с отпоровшимися во многих местах лампасами, джинсовых шорт, без конца спадающих с провалившегося живота и похудевших боков, и трех хлопчатобумажных футболок – двух черных и одной синей.
Обувался он в галоши. Одни были тонкими, вторые на меху. Резиновых тапок он не носил даже в жару. Он всегда их презирал. И в бассейн или на отдыхе предпочитал обувать кожаные сандалии или замшевые мокасины. Их у него была целая коллекция, буквально под каждый шелковый шарф, коими тоже были забиты специально отведенные отделы в шкафах.
Ничего этого ему теперь было не нужно. И если становилось жарко в тонких галошах, он снимал их и бродил по своему участку босиком.
Это был уже другой участок с домом на нем. Его ему помогла купить Тонечка Ишутина. После памятного пожара, уничтожившего всю его документацию и карьеру одним махом, он едва не впал в депрессию. Она, и только она, спасла его.
Ворвалась как-то вечером в его городскую квартиру, швырнула на стол две путевки и, пока он размышлял, принялась забивать чемодан его вещами.
– Даже слушать ничего не хочу! – замахала она на него руками, когда он попытался несмело возразить. – Я никогда не отдыхаю. Бизнес сокрушил меня. Он убил во мне нормального человека. Он уничтожил во мне женщину. Летим, Илюша! Точно летим!
Его терзали смутные сомнения, что Тонечка и на отдыхе продолжит работать, не выпуская из рук телефонов. Их у нее было целых три! Но он ошибся.
Они прилетели в такую глушь, где не было связи. Вообще никакой: ни мобильной, ни стационарной. Местные островитяне общались с материком посредством раций. Использование их туристами категорически запрещалось.
На красивейшем острове, в роскошном бунгало Илья с Тонечкой провели незабываемые две недели. Купались, загорали, ели всякую экзотику, которая, он подозревал, плохо переваривалась их желудками. Любили друг друга, как молодые: часто и без устали. А когда вернулись, Тонечка
