Смерть во льдах - Георгий Юрский
Денис немного ревновал Ирину к Ивану, хотя было понятно, что она даже в отсутствие женского пола на метеостанции не вызовет интерес у Ивана, как, впрочем, и наоборот. Но помощи от Дениса для защиты Ирины ждать не приходилось, поэтому он просто остался в домике. Ему пришла в голову идея наконец доделать свой печеночный паштет, и он с увлечением этим занялся.
Максим тем временем отнёс в чулан завтрак для Виталия, затем вывел его в туалет. Тот, воспользовавшись случаем, что-то тараторил и настаивал на своей невиновности, но слушать его не было смысла.
Иван зашёл за Ириной.
— Ну что, красавица, стало быть, идём?
— Да, да, — засуетилась девушка. Они вышли на улицу. Шторм прекратился, но облачность висела очень низко.
— В такую погоду не каждый пилот полетит, — задумчиво сказал Иван. — Скоро у нас погода поменяется?
— Завтра должно быть ясно, — авторитетно сообщила Ирина, начав подробно объяснить Ивану про атмосферные фронты.
Тот смотрел на неё и думал, что такой могла бы быть его дочь. Его жизни завидовали многие. Он и сам любил состояние постоянного движения. За год он бывал дома считанное количество дней. После охоты на гусей у него уже был запланирован тур в Африку. Туда он вёз богатых нефтяников на сафари. После этого у него был в планах Алтай с краснокнижными горными баранами, затем Камчатка и трофейные медведи.
Но если первые пятьдесят лет своей жизни он даже не задумывался о том, чтобы где-то обосноваться, то теперь эти мысли стали появляться у него довольно часто. Наверное, и идея с охотничьим хозяйством в Тверской области была неосознанным движением к стабильности. Глядя на худенькую девушку, он прикидывал, что если завтра он женится и родит ребёнка, то под венец он ее поведёт минимум в 75 лет. «Так себе зрелище», — подумал он.
Затем его мысли переключились на случившееся на метеостанции. Смерть Рустама заставила задуматься о конечности бытия и дала пищу для размышления о наступающей старости.
Когда Ирина и Иван вышли на берег океана, охотовед поднял руку и осмотрел все вокруг в тепловизор. В принципе, все видно было и так, но прибор все-таки был надёжнее человеческого глаза. В окуляре все было ровного белого цвета, лишь когда Иван повернулся к домику, тот засветился чёрным цветом из-за излучаемого от крыши и окон тепла.
Охотник опустил руку, убрал тепловизор в карман, но на всякий случай снял ружьё с плеча, взял его в обе руки, щелкнув предохранителем. Наверное, это и спасло им жизнь. Из-за ближайшего тороса на них выскочил медведь. Было до него меньше двадцати метров, и бежать от него не было смысла. По крайней мере стоявшему ближе к медведю Ивану. Он прекрасно знал, что полярный медведь бегает хоть и медленнее своего материкового собрата, но в любом случае в два раза быстрее человека. Охотник в долю секунды вскинул ружьё и начал стрелять. Целился Иван чуть ниже головы, зная не понаслышке, что череп белого медведя крепче, чем у бурого, и гладкоствольная пуля от него отрикошетит.
Ирина стояла, полностью оцепеневшая от страха. Ей даже не пришло в голову попытаться убежать или спрятаться, настолько вид бегущего хищника парализовал ее волю.
Первое попадание было точно в грудь медведя, но тот лишь на долю секунды притормозил и продолжил нестись дальше. Вторая пуля попала хищнику в горло, в момент, когда он поднял голову. Это ранение тоже не остановило медведя. До него оставалось уже меньше десяти метров. По законам жанра у Ивана должна была промелькнуть вся жизнь перед глазами, но так не случилось. Он просто продолжал делать свое дело. Третий выстрел попал хищнику в нижнюю челюсть и практически ее оторвал. Но медведь нёсся на Ивана, находясь уже в пяти шагах. Следующий выстрел получился у Ивана хуже других, он попал животному в плечо. Но за счёт этого медведь не смог оттолкнуться передней лапой, припал на неё и оказался в двух метрах от Ивана полубоком.
Сам не ожидая от себя такого хладнокровия, охотник прицелился и выстрелил медведю точно под ухо. Это мгновенно парализовало животное, и хотя из пробитой сонной артерии сердце ещё качало кровь, медведь уже лежал обездвиженно. Только голова зверя еще двигалась и рот хищника раскрывался, обнажая огромные желтые зубы верхней челюсти и кровавые остатки от раздробленной нижней. Ещё через несколько секунд агония закончилась. Огромное тело медведя с грязно-белой шерстью замерло, лишь от пролившейся алой крови поднимался пар в морозном воздухе.
У Ирины прошло оцепенение, и она начала рыдать. Вид несущегося на них огромного зверя весом в полтонны полностью выключил у нее кору головного мозга, оставив работать только рептильный мозг, дававший ей команду сжаться и пытаться показаться хищнику незаметной. Но сейчас у девушки вновь заработал лимбический мозг, отвечающий за эмоции, и она начала реветь от пережитого страха. На шум все выскочили из домиков и помчались к ним. Вскоре Денис обнимал плачущую Ирину, мужики все хлопали по плечу Ивана.
Этим вечером сухой закон был снят. Все немного успокоились насчет убийцы после ареста Виталия, а уж чудесное спасение от медведя грех было не отпраздновать.
— Что молчишь, рассказывай, — наконец пододвинул Ивану рюмку Никита, исстрадавшийся без алкоголя. После всего пережитого он забыл о том, что товарищ подшился.
— Ну, честно говоря, струхнул. Не тогда, когда медведь бежал. А потом. Когда он передо мной упал. Я бы так легко, как Денис, не отделался. Зверь не за добычей бежал. Он, стало быть, бежал убивать.
Охотники выпили по рюмке, чокнувшись с героем. Иван, решивший забыть о своем ограничении, проглотил обжигающую жидкость и продолжил:
— Значит так, я его челюсть посмотрел: зубы старые, гнилые, наверное, уже охотник из него хреновый, поэтому тут и пасся у помойки.
— Меня гнилыми зубами значит покусал?! — со смехом воскликнул Денис.
— Так ведь, может, и хорошо, что у него стоматолога не было. А то бы откусил тебе руку, — неожиданно для окружающих пошутила Ирина, находящаяся в стрессе от второго за три дня нападения медведя.
— Вот ему поэтому Ваня челюсть и отстрелил. Чтобы грязными зубами не покусал. Давай за это, — Никита продолжал всех спаивать.
Иван из раза в раз пересказывал свою историю, с
