Ты не выйдешь отсюда (СИ) - Малинина Маргарита
Сейчас, вспоминая это все, я ощутила что-то сродни лихорадке. Все мои конечности тряслись, лоб и щеки горели, я физически ощущала, что у меня температура под сорок и я скоро самовоспламенюсь. Единственное, что не позволяло мне бежать к Дмитрию и требовать врача (он бы, конечно, так и так не вызвал, он же предупреждал на этот счет) – это нормальное состояние в области поясницы, а я помнила, что при высокой температуре ломит все кости, особенно там. Значит, это всего лишь нервное возбуждение.
Я побежала в библиотеку. Дима говорил, что у отца осталось много журналов и записей. И говорил, что что-то даже издано. Значит, должно быть здесь. Хотя если у него имеется отдельный мемориал, то, возможно, все изданные работы хранятся именно там.
Я перебирала книги и исписанные от руки журналы на полках, как сумасшедшая, периодически что-то роняя, поднимая, отбрасывая, возвращая на полку, как ненужное, неподошедшее, и снова роняя на плиточный пол. Вот он! Справочник по растениям, редактор такой-то, автор-составитель – Федор Дроздов! Я листала и листала, стараясь вчитываться хотя бы в названия растений и первые строки описания, но понимала, что это слишком долго, и перешла в конец книги к алфавитному указателю. «Ядовитые» – меня так и манило это слово, оказавшееся последним. Возле него стояли номера страниц через пробел. Их было много! Я наугад открыла несколько страниц из указанных. Белладонна (красавка обыкновенная), болиголов, борщевик Сосновского, волчеягодник, клевещина… Фармакологические свойства… Ареал… Цветение… Симптомы отравления… Ладно, я не ботаник, я в этом не разбираюсь. Но, как я уже говорила, я знаю, что есть яды, в том числе биологического происхождения, которые не определяются при вскрытии. Тем более если прошло много времени. У меня нет интернета, а стало быть, и доступа к метеосводкам, но по журналам, если принять за доказанный факт, что эти люди разбираются в прогнозах погоды, мы знаем, что на них надвигалась буря. А значит, на остров нельзя было попасть. И связаться с ними тоже. Что если, они были отравлены? И яд этот невозможно определить!
Схватив книжку, я вернулась в игровую и вновь поставила запись. Отмотала в самое начало и села прямо перед экраном. Теперь я знала, что именно ищу. Да, качество плохое, и люди сняты издалека, однако в паре моментов записи, всего на две-три секунды, заметно, что у многих нарушена координация движений, просто раньше я списывала это на общую нервозность (как, наверно, и все остальные, посмотревшие видео). Поэтому они торопились! Они знали, что с ними произойдет. Они каким-то образом узнали, что отравлены. И от этого яда, по всей видимости, нет противоядия. А еще, он, скорее всего, был введен внутривенно или проглочен задолго до этой записи, иначе бы они воспользовались самым простым и действенным методом – два пальца в рот. У них, по идее, должен быть активированный уголь. Но я не врач и не биолог. Вероятно, уголь в их ситуации им бы не помог, и они это знали. Или у них его не было. Хотя почему-то был морфий… Загадка. Ладно, оставим этот пункт, идем дальше. Смерть от яда, возможно, мучительна. И они это знают. Но то, что они делают, тоже не всегда безболезненно. Укол морфия, ну или по-современному, морфина – еще ладно, но зарезать коллегу ножом?.. И теперь я смотрела уже в другую часть записи – в нижний правый угол. Дата и время. Одиннадцать вечера. Календарно через час наступает «завтра». То самое завтра, которое является годовщиной какой-то авантюры. Нигде в записях подробнее не указывается, что это. Я внимательно перечитала их все в целях найти и прояснить конкретно этот момент. Догадаться нереально, это может быть что угодно, в том числе какая-нибудь ерунда, не стоящая внимания. И поэтому никто из моих предшественников не понял, даже юристы. Но поняла я. Только благодаря тому, что моя тетя знала этих людей и даже работала с ними одно время на другой станции. И вот мой вердикт. Им пришлось умереть сегодня, для того чтобы не умирать завтра.
– Дима! – закричала я, выходя. Никто не отозвался.
Я бросилась в гостиную. Пусто.
– Дима? – повторила я тихо и нерешительно. И затем бросила взгляд на самый верх лестницы, где можно было разглядеть дверь бункера. Все еще заперта. Жаль… Я успела убедить себя, что ему наскучили эти игры и он принял решение уйти по-английски.
Дмитрий оказался на кухне и, как выяснилось, готовил нам на ужин плов.
– Курица давно в морозилке лежит, – пояснил он причину своего душевного порыва. – Вдруг испортится?
– В морозилке?
– А ты думаешь, там вечно хранится? – хмыкнул он. – Ночью размораживалась в холодильнике, и сейчас я ей занялся. Плов будет не каноническим, сразу предупреждаю. Ни баранины, ни специй, даже рис не пропаренный, а обычный.
– То есть просто курица с рисом?
– Нет! – Дима назидательно поднял ложку, которой что-то мешал в толстой кастрюле, вверх. – Я пережарил морковь с луком. – Он показал на маленькую тефлоновую сковородку, которая устроилась на второй конфорке. - Так что это плов, не переживай.
– Как скажешь. Слушай, на меня не рассчитывай, готовь на себя. Видишь ли, я вроде как решила твою головоломку.
– М-да? – нахмурился Дима. – Ты уверена?
– Откуда столько скепсиса? Ты же сам сказал, что справлюсь только я. Ты в меня верил больше, чем в самого себя.
– Это-то да, но я же не просто так дал тебе трое суток. Задачка сложная! А впрочем, – тут же пожал он плечами, будто пытаясь нивелировать свою высокопарность относительно важности этой задачи, – ты умненькая, так что вполне могла уже решить. Но голодной я тебя не отпущу, так и знай! – И он заулыбался.
– Я рада, что у тебя хорошее настроение.
– Еще бы! Я ждал этого ты не поверишь как долго! У меня уже руки затряслись, видишь?
Это хорошо, с первого раза он не попадет мне шприцем в вену. Хотя с чего я взяла, что он захочет меня устранить так же, как Борисенко и Молчанов убили своих любимых? Он же ко мне не питает особых чувств. А кухонным ножом зарезать сможет и так – трясущимися руками.
Я вздохнула и протерла лицо ладонями. Так, успокойся. Он в хорошем расположении духа. А значит, он отпустит меня. Как и обещал. Если только… яд? Но он же сам будет кушать этот плов!
На всякий случай я прошла вглубь кухни и устроилась за маленьким столом.
– Может, тут поедим? И я заодно расскажу тебе, до чего додумалась.
– Хм… – Диме эта идея отчего-то не приглянулась. – Ну нет, лучше там. Обстановка более торжественная. Ты иди, плов скоро будет готов. Я принесу.
– Нет, я лучше тут посижу. Если я тебе не мешаю, конечно.
– Соскучилась, что ли? – хмыкнул мучитель.
– Пусть будет так, – соглашаясь, кивнула я.
Он хохотнул, но спорить не стал.
В общем, мне пришлось сидеть, пока он не закончил готовить. Дима пытался пару раз завести светскую беседу, но я считала это абсурдом и отвечала односложно. Он держит меня взаперти, угрожает и, прямо как мифологический Сфинкс, загадывает дурацкие загадки. А я теперь должна ему рассказывать, какой альбом группы Metallica я считаю наиболее удачным? Учитывая, что лучшие песни разбросаны по разным альбомам, у меня все равно не найдется ответа.
Наконец мы разложили плов по тарелкам, взяли бокалы под клюквенный морс (я отказалась от шампанского, хоть он и предлагал) и отправились в холл-гостиную. Я думала, что он и тут мне велит отложить серьезный разговор под тем предлогом, что «нельзя опошлять трапезу и высокую кухню расследованием убийств» или просто по принципу «когда я ем, я глух и нем», но, слава богу, Дмитрий не из таких. В принципе, мы уже не раз обсуждали расследование за едой.
– М-м, ты попробуй, но по-моему, весьма недурно! – отведав плова собственного приготовления, похвалил повар сам себя. И, словно читая мои мысли, тут же перешел к насущному, пока я только брала в руку столовый прибор: – Ну, что удалось выяснить?
– Удалось выяснить, почему они убили друг друга и, в одном случае, себя, – решила я повредничать и накинулась на плов. Он реально оказался вкусным, хоть и слишком горячим, как по мне, и я лично наблюдала за тем, чтобы мне в тарелку ничего лишнего не положили. Если яд в кастрюле, то он суицидник, и с этим я уже ничего не смогу поделать.
