Убийства в Чумном дворе - Джон Диксон Карр
Затем я рассказал Мастерсу о показаниях майора Физертона.
– «Я знаю, где похоронена Элси Фенвик…», – повторил он. Его широкие плечи напряглись, а глаза сузились. – Это имя мне знакомо. Ей-богу, знакомо! И оно связано с Дарвортом. Готов поклясться. Но прошло много времени с тех пор, как я видел досье этого человека, так что надо проверить. Берт узнает. Элси Фенвик! Это уже хоть что-то.
Мастерс долго молчал, покусывая сустав большого пальца и бормоча что-то себе под нос. Затем повернулся ко мне.
– А теперь позволь рассказать тебе, во что мы вляпались. Ты хоть понимаешь, что не будет никакого толку, если мы обвиним кого-то в убийстве, но не сможем показать, как убийца это сделал? Мы даже не осмелимся обратиться в суд. А? Послушай. Во-первых, дом. Стены из цельного камня; в них нет ни трещины, ни крысиной норы. Один из моих людей осматривал потолок дюйм за дюймом, и потолок такой же прочный и целый, как в тот день, когда его установили. Мы также осмотрели каждый дюйм пола…
– Ты не терял времени даром, – сказал я.
– Э-э-э!.. – проворчал Мастерс с какой-то уязвленной гордостью, как будто это было все, что у него осталось. – Да, далеко не каждый смог бы поднять в три часа ночи с постели полицейского врача. Ну что ж! Мы осмотрели пол, потолок и стены. Любую идею о лазах, люках и прочих мудреных входах можно выбросить из головы. Это подписано и завизировано моими людьми. Далее – окна, и опять исключено. Эти решетки, будь уверен, прочно врезаны в камень. И они такие крепкие, что, например, даже лезвие этого кинжала сквозь них не просунуть – мы пробовали. Дымоход недостаточно велик, чтобы в него можно было пролезть, даже если бы кто-то попытался спрыгнуть в пылающий огонь. И наконец, сверху его закрывает тяжелая железная сетка, оставляя только щель. Дымоход исключен. Дверь…
Он сделал паузу, повернулся в сторону двора и проревел:
– СЛЕЗАЙ С КРЫШИ! КТО ТАМ НА КРЫШЕ? Разве я не говорил тебе, что мы со всем этим делом подождем до утра? Тебе же ничего не видно…
– «Дейли экспресс», инспектор, – ответил голос из темноты. – Сержант сказал…
Мастерс бросился вниз по ступенькам и исчез. Последовал шквал крепких выражений, и вскоре, тяжело дыша, инспектор вернулся.
– В общем, я бы сказал, что все это не так уж важно, – мрачно заметил он. – Учитывая то, что нам известно. Я же тебе говорил. Дверь… Ну, ты знаешь про дверь. Заперта на засов, и это не такие засовы, с которыми можно было бы проделывать фокусы. Достаточно трудно открыть, даже когда ты находишься внутри… Наконец, самое невероятное. Нам придется подождать до рассвета, чтобы получить окончательное подтверждение, но я могу сказать о том, что уже знаю. За исключением следов, которые оставили мы с тобой – и те, кто вышел позже и ступал строго по нашим следам, чтобы не было путаницы, – нигде в радиусе двадцати футов от этого дома других следов нет. И мы-то с тобой знаем, что, когда мы впервые пошли к тому дому, то вообще не увидели возле него никаких следов, верно?
Это было чистейшей правдой. Я мысленно вернулся во двор, покрытый этим тонким и похожим на клей слоем грязи, – нигде по направлению к каменному дому действительно не было ни одного следа.
– Послушай, Мастерс… Ранее вечером по двору прогуливалась куча народу, входила в дом и выходила, пока шел дождь. Тогда почему грязь осталась нетронутой? Как получилось, что там не оказалось следов, когда мы выходили?
Мастерс достал свой блокнот, ущипнул себя за нос и нахмурился.
– Это как-то связано с почвой. С тем, как тут залегают пласты, или с составом, или с чем-то еще, не знаю… – сказал он. – Макдоннелл и доктор Блейн это обсуждали. Дом стоит вроде как на возвышении. Когда дождь прекращается, влага отсюда стекает к краям двора и уносит мелкую песчаную примесь – как каменщик, по словам Берта, размазывающий мастерком раствор. Ты не заметил, что во дворе ужасно пахнет? И когда дождь прекращается, снаружи слышится какой-то шум. Берт полагает, что тут где-то, вероятно, есть водосток, ведущий под землю в подвал… Как бы то ни было, дождь прекратился за добрых три четверти часа до того, как был убит Дарворт, и грязь сгустилась, словно желе.
Он вернулся на кухню, машинально потирая лицо. Затем уселся на упаковочный ящик за рабочим столом – странный, перепачканный в грязи инквизитор этого мрачного места.
– Но вот что я знаю твердо. Это невозможно. Хм… О чем это я? – пробормотал инспектор. – Должно быть, старею, и мне хочется спать. Никаких следов, приближающихся к дому, никаких! Двери и окна, полы, потолок и стены герметичные, как в каменном ящике! И все же должно быть какое-то объяснение. Ни за что не поверю…
Он посмотрел на бумаги, разложенные на рабочем столе: рукопись Джорджа Плейджа, договор купли-продажи и газетную вырезку. С любопытством их перебрал, а затем сложил в пакет.
– Ни за что в это не поверю, – произнес Мастерс, поднимая пакет и яростно потрясая им.
– Там осталось не так уж мало сверхъестественного, Мастерс. Как только сюда нагрянет полиция, бедняге Льюису… – Я вспомнил, как леди Беннинг резко обернулась, чтобы свирепо посмотреть на меня. «Не важно. Что-нибудь вроде зацепки обязательно найдется», – сказала она.
– Сейчас специалисты снимают отпечатки пальцев. Я получил краткий отчет от врача, но мы не сможем получить полный отчет до завтра. Фургон уже здесь, и Дарворта перевезут, как только Бейли закончит с фотографиями интерьера. Эх! – рявкнул он и сжал кулаки. – Быстрее бы уже рассвело. Между нами говоря, я никогда так сильно не хотел дневного света. Где-то есть подсказка, где-то… Если бы я мог ее увидеть. И с этим я тоже напортачил. Помощник комиссара скажет, что я не должен был оставлять там никаких следов, что нам надо было постелить доски или еще сделать какую-нибудь глупость в этом роде. Как будто была такая возможность! Эх-эх, я начинаю понимать! Я начинаю понимать, как трудно быть методичным и все учитывать, когда ты
