Лето не вечно - Анна Князева
Уже через минуту администраторша пришла:
– Слушаю вас, Ульяна Сергеевна.
Она протянула заявление:
– Оформить и рассчитать.
Руднева заглянула в документ и округлила глаза:
– Все-таки увольняете?
– Чем скорее, тем лучше. Иначе он всех баб на кухне перетопчет. Петух гамбургский!
– Дайте хотя бы две недели, пока найду ему замену.
– Уволить с завтрашнего дня. – Ульяна не отступала. – Замените кем-нибудь из своих, с нашей кухни. Меню утверждено, раскладки прописаны. Справятся.
– Сделаю, как прикажете. – На словах Ольга Францевна согласилась, но по всему было ясно, что она не одобряет приказа.
– Да, и отправьте ко мне рабочего, который нашел телефон.
– Первушкина?
– Да.
– Что-нибудь еще?
– Сегодня мне понадобится служебная машина, – предупредила Ульяна. – Поеду в Зареченск.
– К какому часу подать? – сдержанно осведомилась Руднева.
– В пять вечера отъезжаем.
– Хорошо, я позвоню в гараж.
Вдова Качалина, Дора Моисеевна, открыла дверь после третьего звонка. Внимательно изучив Ульяну в глазок, спросила:
– Фамилия?
– Железняк.
Защелкали замки и щеколды. Последним этапом стала цепочка и узкая щель в двери.
– Вы одна? – осведомилась Дора Моисеевна.
– Да. Насчет меня с вами договаривался следователь Богданов.
– Знаю, знаю.
Цепочка упала, щель расширилась. После того как туда юркнула Ульяна, дверь захлопнулась и вновь защелкали замки.
– Кажется, вам нужен кабинет моего мужа? – спросила Качалина.
– Да, – подтвердила Ульяна. – Это, пожалуй, все. Хочу пересчитать разложенную там плитку.
– Прошу. – Дора Моисеевна отступила в глубь коридора, пропуская ее. – Вторая дверь направо.
– Я помню.
Вопреки ожиданиям, в кабинете Ульяна оказалась одна. Вдова Качалина предупредила, что подождет ее в гостиной – она неуютно себя чувствовала в святая святых погибшего мужа.
Ульяна сразу приступила к работе. Для верности трижды пересчитала все плитки, но всякий раз получала разные числа. К верному решению привели только дальнейшие подсчеты, когда она придумала удобный метод: разделила незаконченный пазл на участки, пересчитала каждый в отдельности и сложила результаты.
Получилось восемьсот двадцать четыре. Сложив вместе число плиток, которые остались в мезонине, тех, что нашли в машине, и этих, из кабинета коллекционера, она вычла сумму из общего количества, указанного в найденном счете, и поняла, что не хватает ста восемнадцати.
Было очевидно, куда они делись – после Конюхова их сбили и похитили из мезонина преступники, которые докопались до истины. Они уже знали, зачем Качалину понадобились эти плитки. Они знали, а Ульяна с Богдановым – нет.
Прежде чем покинуть кабинет, она сделала несколько снимков, позволяющих составить общее впечатление и рассмотреть детали.
Покончив с этим, она скорее по наитию, чем с определенной целью, пощупала плитки пальцами и сделала вывод: все они имели четкий рельеф, но что самое удивительное – разный. Осмысление этого Ульяна отложила на потом. Сейчас ей предстояло попрощаться с хозяйкой дома и поскорее уйти.
Но к тому времени Дора Моисеевна накрыла стол в гостиной и пригласила Ульяну. Разливая по чашкам чай, она сообщила:
– Мне есть что вам рассказать.
Сникшая поначалу Ульяна оживилась:
– Было бы интересно.
– Я вспомнила, что находилось в украденной шкатулке.
– Неужели? И что же?
– Подождите, не все сразу. – Дора Моисеевна села на диван, поправила без того безупречную прическу и продолжила: – Как-то я протирала пыль, неловко повернулась и столкнула шкатулку на пол. Крышка отлетела, изнутри выкатилась бумажная трубка, скрепленная бечевкой. Я развернула ее и увидела план участка с домом и другими постройками.
– На принтере отпечатан? – поинтересовалась Ульяна.
– Вы не поняли. Это был старинный чертеж, сделанный вручную, с красиво выписанным текстом и волнами на реке.
– Текст прочитали?
– Может быть… – Качалина смущенно улыбнулась. – Но уже не помню.
Ульяна отставила чашку и поднялась с дивана.
– С большим удовольствием посидела бы еще, но не могу. Спасибо за угощение.
– На здоровье. – Дора Моисеевна тоже встала. – Если понадоблюсь, можете позвонить. На днях уезжаю в санаторий поправлять здоровье. Хочу дать совет: берегите его, здоровье, не тратьте по пустякам. Как говорил мой покойный муж: лето не вечно, вейте гнезда.
– Как вы сказали? – Ульяна вздрогнула и напряглась. – Повторите.
– О будущем и здоровье следует заботиться загодя, – повторила Качалина.
– Нет-нет! Ту фразу про лето.
– Ах это! Лето не вечно, вейте гнезда – любимая фраза мужа и его университетского преподавателя. Иван Васильевич Качалин был очень предусмотрительным человеком. – Дора Моисеевна печально потупилась и вздохнула. – Одного не предусмотрел: доверился не тому человеку.
– Имеете в виду кого-то конкретного?
– Конечно же, нет, как и вы. Убийца пока не найден.
– Мы найдем его, – пообещала Ульяна и вдруг спросила: – Вы знакомы с Елизаветой Федоровной Головиной?
Немного помолчав, Качалина ответила:
– Кажется, нет.
– Может быть, ее знал ваш муж?
– У него был узкий круг знакомых. Об этом я говорила.
– Ну что же! – Ульяна по-доброму улыбнулась. – Желаю вам хорошего отдыха!
Богданов, как и обещал, ожидал ее в машине у дома. Завидев ее, Ульяна улыбнулась, похлопала по капоту и заглянула в открытое окошко:
– Большое спасибо!
– Садись, – он указал взглядом на пассажирское сиденье. – Сам отвезу тебя в пансионат. Заодно поговорим.
Выехав за город, сказал:
– Рассказывай, что нарыла.
– Дай сообразить, с чего лучше начать. – Она устроилась поудобнее. – Первое и, пожалуй, самое главное: Качалина вспомнила, что в украденной шкатулке лежала старинная карта, на которой был обозначен участок земли, дом и какие-то постройки. Да! Рядом протекает река.
– Нам это для чего? – поинтересовался Богданов, и Ульяна ответила:
– Качалин интересовался плиткой в усадьбе Тишь-на-Тоске. Логично предположить, что карта, которую похитили, – той самой усадьбы.
– Можно предположить. Только на фиг она нужна?
– Убийца, как Конюхов и Качалин, что-то ищет.
– В доме или на территории? – спросил Богданов. – Если в доме – это одно. Тогда зачем ему карта? А если на территории усадьбы, при чем тут плитки?
– Кстати, про плитки, – оживилась Ульяна. – В счете на их закупку значится тысяча четыреста штук. Тридцать восемь из них лежат в твоем сейфе, восемьсот двадцать четыре – в кабинете коллекционера, четыреста двадцать остались в мезонине.
– Итого?
– Не хватает ста восемнадцати.
– Может быть, их просто не лепили? Остались лишние?
– Нет! – Она категорично тряхнула головой. – Я все замерила и просчитала по площади. На стене и печи их было ровно тысяча четыреста.
– Вот задачка… – протянул Богданов, но Ульяна, выдержав паузу, объявила:
– У меня есть на нее ответ!
Он возмутился:
– Терпеть не могу эту твою привычку – тянуть до последнего! Что я тебе, мальчишка?
– Дюков доложил, что охранники видели свет в усадьбе. Думаю, по ночам там кто-то сбивал плитку…
– Следовательно, преступники знают то же, что и Качалин, – договорил за нее Богданов. Он открыл бардачок и, пошарив рукой, выругался. – Черт! Это же не моя машина. Есть
