Неловкая поступь смерти - Наталия Николаевна Антонова
– Вы не горячитесь так, Вера Дмитриевна, – мягко проговорил оперативник, – лучше расскажите мне о своей подруге.
– О Миле?
– О ней самой.
– Да что я могу о ней сказать? – пожала плечами Дубкова. – Только хорошее.
– А конкретнее?
– Мила добрая, отзывчивая. Только влюбчивая.
– Значит, влюбчивая?
– Увы. Другая давно бы выгнала Аркадия, а она мало того, что терпит его, так ещё холит его и лелеет.
– Понятно. То есть ради своего возлюбленного ваша подруга может пойти на многое?
– И не говорите, – сокрушённо вздохнула Дубкова.
– Теперь ответьте мне – могла ли ваша подруга дать ложное алиби своему сожителю?
Глаза Веры сердито сверкнули.
– Он не сожитель, а любимый человек. Я же только что объясняла вам!
– Пусть так, так могла или нет?
– Нет, Мила честный и ответственный человек.
– То есть она не станет покрывать своего горячо любимого Аркадия?
– Нет! И ещё раз нет! – воскликнула Дубкова, резко поднялась с дивана и, сверля Ахметова глазами, заявила: – Больше мне сказать вам нечего.
– Оно и видно, – вздохнул Ринат и направился к двери, которую минуту спустя хозяйка с грохотом за ним захлопнула.
– Горячая штучка, ничего не скажешь, – улыбнулся он. И увидел, что из-за двери соседней квартиры выглядывает голубой глаз. Потом оттуда высунулась аппетитная пухлая ручка и, замахав, поманила оперативника к себе.
Он послушно подошёл. Это, конечно, была соседка Дубковой пышечка Нюся. Когда дверь приоткрылась пошире, Ринат приветливо улыбнулся девушке.
– Заходите скорее, – прошептала она так горячо, что его буквально обдало жаром. – Я сначала вас на площадке ждала, – проговорила девушка, когда оперативник оказался в её квартире, – а вы всё не шли и не шли. – Он расслышал в её голосе мягкий укор.
– Мне нужно было поговорить со свидетельницей, – неожиданно для себя принялся оправдываться капитан.
– Ой, какая из Верки свидетельница, – сморщила свой курносый носик девушка.
– Анна… – начал было Ринат.
Но девушка перебила его:
– Нюся я. Просто Нюся.
– Хорошо, просто Нюся. А я Ринат Ахметов.
– Очень приятно, – улыбнулась Нюся кокетливо, но тут её взгляд упал на обручальное кольцо Рината, и она вздохнула, не скрывая своего огорчения.
Ринат, как ни старался, не смог удержаться от улыбки.
– Была не была, – махнула рукой Нюся. – Я слышала, вы Горбунковой интересовались.
– Да.
– Так от Верки разве добьёшься толку. Они с Милкой неразлейвода.
– А вы знаете Милу?
– Близко нет. Но как-то явилась она к Вере, а её нет, ну я и пригласила её к себе, а она не в духе была. Выпили мы с ней по чуть-чуть, она мне и рассказала всё о своей тяжёлой бабьей доле.
– ? – бровь Ахметова вопросительно приподнялась.
– Об Аркадии своём горемычном, – охотно пояснила Нюся.
– А-а, – только и протянул Ринат.
– Она в него влюбилась, как кошка, понимаете, он любовник классный. – Нюся выразительно посмотрела на Ахметова. Но, не дождавшись от него ожидаемой реакции, продолжила уже более сдержанно: – Но любовь любовью, а ведь и бытовые проблемы никто не отменял. – И неожиданно спросила: – Вот если бы вы своей жене перестали получку отдавать, что бы она с вами сделала?
– Сослала бы к маме, – улыбнулся Ринат и попытался представить рассерженное лицо Гузель и метёлку в её руках. Но ему это не удалось.
– Вот, – одобрила предполагаемый поступок жены Ахметова Нюся. – Представьте себе! И Мила прозрела! Надоело ей, что Аркаша на её шее сидит.
– Понятно. А потом вы ещё виделись с Горбунковой?
– И не раз. Мы как бы подружились. У Веры характер строгий, и вообще она суховата, хоть девка хорошая. Но со мной Люде проще было.
– И она именно вам продолжала жаловаться на жизнь?
– Иногда. Милка выгнала бы Аркадия. Но тут произошло неожиданное – его мачеха заболела.
– Приёмная мать, – машинально поправил Ринат.
– Не важно! – отмахнулась Нюся. – Но у Милы появилась надежда на обеспеченную жизнь. А мачеха возьми да и начни поправляться. Мила так убивалась! Если бы вы только видели.
– Не довелось, – с деланым сожалением проговорил оперативник и спросил: – Что же произошло потом?
– Ничего не произошло, – вздохнула Нюся.
– Мила больше не говорила вам, что прогонит Аркадия?
– В последнее время нет. Может, надеялась, что мачеха недолго протянет.
– А у неё были основания так думать?
– Этого я не знаю, – ответила Нюся.
Поблагодарив разговорчивую соседку, Ринат отправился к Наполеонову и доложил ему обо всём, что удалось узнать. По лицу следователя оперативник догадался, что что-то в полученной информации заинтересовало его.
Глава 16
Не дожидаясь наступления вечера, Наполеонов позвонил в детективное агентство. Трубку, как всегда, снял Морис и проговорил:
– Детективное агентство «Мирослава» слушает.
– Вот-вот, слушай в оба уха!
– Это ты, Шура?
– А то кто же.
– Мало ли, – неопределённо отозвался Миндаугас.
– Да вы никак звонка клиента ожидаете?
– Нет пока.
– Ага, заливай больше! – не поверил Наполеонов. – Истосковались без работы? Признавайся!
– У нас отпуск, – безразличным голосом ответил Морис.
– Ага, отпуск у них. Ладно, проехали. Я сегодня собираюсь к вам. Что-нибудь вкусненькое будет?
– Что-нибудь будет, – отозвался Морис.
– Миндаугас! Я что-то не слышу в твоём голосе энтузиазма.
– А тебе обязательно нужно его слышать?
– Не то чтобы обязательно, – сбавил напор Наполеонов, – но желательно. И пустился в объяснения: – Ты пойми меня, мил человек, если ты, услышав о моём приезде, не прыгаешь от радости, то можешь поддаться лени и оставить меня без вкусного ужина.
– Да прыгаю я, прыгаю! – не выдержал Морис и рассмеялся.
– Почему же я ничего не слышу? – озабоченно спросил Наполеонов.
– А что ты должен слышать? – попался на его удочку Морис.
– Грохот, естественно! Ты вон какой лось! От твоих прыжков должен такой шум стоять, что хоть уши затыкай. А ты сидишь, как мышь…
– Шура, ты пробудил во мне желание, – сказал таинственным голосом Морис.
– Какое такое желание? – живо заинтересовался Наполеонов.
– Придушить тебя.
– Э нет! Я на это не подписывался, – запротестовал Наполеонов. – Накормить, напоить, спать уложить. Но никакого рукоприкладства. Это не наш метод, – поучительно проговорил он в завершение.
Миндаугас вздохнул.
– Достал я тебя? – сочувственно спросил Шура.
– Ещё как, – не стал скрывать Морис.
– Ну ладно, отдыхай пока, – смиловался следователь, – пока, пока.
Миндаугас что-то ответил ему по-литовски и отключился.
Наполеонов послушал короткие гудки и проговорил удовлетворённо:
– Послал, наверное, по известному адресу.
На самом деле Морис просто сказал ему – до вечера.
Когда Мирослава спустилась вниз, то увидела на кухне размораживающееся мясо, рассыпанные на столе овощи и тесто, подходящее в кастрюле.
– Мы ожидаем гостевой десант? – спросила она.
– Типа того. Звонил Шура и жаловался, что мы, вернее я, не проявляю энтузиазма.
– По поводу чего?
– По поводу его кормления, естественно.
Мирослава вздохнула:
– А может, его вообще к нам не пускать?
– Как это? – не понял Морис.
– Очень просто, держать ворота на замке. У нас тут не трактир для голодных следователей.
– Так он не только следователь, но ещё и ваш друг, – напомнил Морис.
– Вот именно! – согласилась Мирослава. – И мог бы привозить провизию с собой.
Морис невольно рассмеялся.
Мирослава была довольна, что развеселила его и предложила:
– Давай я помогу тебе очистить и нарезать овощи.
– Только добровольных помощников мне на кухне не хватало, – проворчал Миндаугас делано-сварливо и добавил уже обычным тоном: – Вы же знаете, что я люблю всё делать сам.
– Дело хозяйское, – не стала спорить Мирослава. Она не была
