На гребнях волн - Вендела Вида
– А туфли тебе не нужны? – спрашивает Бабочка. Сама она в туфлях с очень высокими каблуками.
– Наверное, я пойду в этих, – отвечаю я, посмотрев на свои «мартенсы».
– Нет-нет! – хором восклицают они.
– Какой у тебя размер ноги? – спрашивает Молния.
– Шесть с половиной.
– Отлично. – И она поворачивается к полкам с обувью. – Ну-ка, примерь! Это уцененные.
С этими словами она протягивает мне нежные серебристые туфельки – полную противоположность моим «мартенсам».
Я присаживаюсь на низенькую бархатную кушетку и примеряю туфли. При этом пластыри слетают, но я приклеиваю их на место и встаю, стараясь уверенно держаться на каблуках.
Бабочка присвистывает.
– Хотела бы и я засвистеть! – говорит Молния. – Но это врожденное: либо умеешь, либо нет.
Я смотрюсь в зеркало.
– Ты посмотри, какие у тебя стали красивые ноги! Эти туфли их у-дли-ня-ют! – говорит Бабочка, и само это слово, произнесенное нараспев, удлиняется в ее устах.
– Боюсь спрашивать, сколько все это стоит! – В этот миг я вдруг понимаю, что и правда очень боюсь.
Молния достает калькулятор, нажимает на кнопки, а потом сообщает мне общую стоимость вместе с налогом – сумма немаленькая, но все же не такая огромная, как я боялась. Денег хватит – при мне все, что я скопила на подарок для Свеи! Если сейчас их потрачу, останется всего три доллара. Но ничего, выполню несколько поручений для старушек по соседству и заработаю еще. Я расплачиваюсь, платье и туфли аккуратно заворачивают в ткань, а затем уже без всякой деликатности кидают в бумажную сумку.
Я благодарю продавщиц и иду к дверям, по дороге обходя неподвижный голый манекен. Меня провожает звон дверного колокольчика.
* * *
Выхожу на одну остановку раньше, чтобы пройти пешком по кварталу Кита. Он здесь, на улице, вместе со своим скейтбордом. И один. Подхожу к нему, старательно делая вид, что это случайная встреча, и держа пакет из магазина грампластинок к нему лицом.
– Привет, – говорит он.
– Привет.
– Что купила?
– «The Furs», – отвечаю я.
– Да ладно!
– Ага, – говорю я. – И знаешь что? У меня есть одна подруга, она старше, и она отдала мне два билета на их концерт!
– Серьезно? Круто!
– Ага, – повторяю я. А потом, помолчав и собравшись с храбростью, перехожу к главному: – А ты не хочешь пойти?
– Прошу прощения? – Вместо «что» он, когда переспрашивает, говорит «прошу прощения», и мне это так нравится! Как будто он с Юга или из прошлого. Или и то, и другое сразу.
– Хочешь пойти со мной? – повторяю я. – У меня два билета.
– Может быть, – отвечает он. – А когда?
Я называю число, и он говорит, что спросит у родителей и мне скажет.
– Классно! – говорю я.
И, страшась что-то испортить, поворачиваюсь к нему спиной и иду прочь. Шагаю по тротуару, с пластинкой, платьем, туфлями и тремя долларами в кармане. Чувствую, что пластырь съехал и слетел с пятки, но не останавливаюсь, чтобы его поправить. Сейчас я богиня – и такие мелочи меня не волнуют.
19
За ужином я заговариваю о походе на концерт.
– По-моему, хорошая мысль, – говорит мама.
Я понимаю, что она имеет в виду: «Хорошо, что у тебя появился новый друг твоего возраста!» Она довольна, что мы с Евой так хорошо сошлись, но явно переживает из-за того, что теперь мне никто не звонит.
– Грета, подожди секунду, – говорит папа, откладывает вилку и поворачивается ко мне. – Ты пойдешь на концерт с парнем?
– Да какой же это парень? – говорит мама. – Это сын Бонни и Фреда, знаешь, тех, с Си-Вью.
Мне хочется ее поправить. Разумеется, Кит – парень, и еще какой! Но сейчас, пожалуй, лучше об этом помолчать.
– А что за группа? – спрашивает папа.
– Британская, – отвечаю я.
– Прежде чем я на что-то соглашусь, я хотел бы их послушать, – говорит он.
– Ладно. У меня есть альбом.
После ужина Ева с мамой моют посуду, а папа поднимается следом за мной наверх. В прошлом году он купил мне в «Сирс» проигрыватель. Логотипа «Сирс» я стыдилась и придумала, как его прикрыть. У меня есть особая печатная машинка, позволяющая вытиснить печатные буквы на красной клейкой ленте. Я напечатала на ленте «НАЗВАНИЕ ФИРМЫ» и этим заклеила логотип.
Папа садится на мой вертящийся стул, поворачивается к проигрывателю. Надеюсь, билетов не заметил – вряд ли ему понравится, что это я пригласила Кита на концерт.
Бывать на рок-концертах папе случалось. Однажды, когда ему было немного за двадцать, поехал на другую сторону залива, в Ричмонд, чтобы послушать Литтл Ричарда – и, как говорит, был одним из двух белых в зале. Однако в его карьере любителя рока есть значительные пробелы. Как-то раз, когда я спросила, кто из битлов ему больше нравится, папа ответил: «Знаешь, боюсь, этот тренд я пропустил». «Пропустил этот тренд! – подумала я тогда. – «Битлз» – это для него «модный тренд»!» Так что не знаю, что он подумает о «The Psychedelic Furs».
Пластинка уже стоит на вертушке; я аккуратно опускаю иглу на песню «Милашка в розовом». Название звучит невинно; может быть, послушав, папа убедится, что эта группа вполне подходит для моего возраста?[4]
Папа слушает, прикрыв глаза. А потом говорит:
– Юлаби!
– Да? – откликаюсь я.
– Отличная группа, – говорит он.
– Ага, – говорю я. – Значит…
– Можешь пойти на концерт, – говорит он, хотя явно сам не верит, что произносит эти слова. – Мы подумаем, как все организовать. Например, попросим Еву, чтобы она сразу после концерта тебя забрала.
– Конечно, – отвечаю я. – Спасибо!
Но он не говорит, как обычно, «пожалуйста» – просто кивает и встает.
* * *
На желтом родительском «Саабе» Ева везет нас на концерт. Мы с Китом молчим, говорит только она – рассказывает, как популярен сейчас в Швеции хеви-метал. Перед дверями «Филмора» мы выходим из машины. Вокруг полно народу, и почти все старше нас.
– А она классная, – говорит Кит, когда Ева отъезжает.
– Ага! – отвечаю я, очень довольная тем, что Ева ему понравилась.
Едва мы входим в здание, меня поражает запах влажных прелых листьев.
– Травка, – тоном знатока поясняет Кит.
А… ну да. Понятно. На рок-концерте я была всего один раз, и то на «Duran Duran».
Встаем в середине зала, не зная, что делать с руками. У всех вокруг в руках выпивка. Выходят музыканты, начинают играть, и мы покачиваемся под музыку.
– Совсем без болтовни, – говорит Кит.
– Что? – переспрашиваю я. Наклоняясь к нему, вдыхаю запах «Тайда». Должно быть, его мама не разводит стиральный порошок в воде, как моя.
– Говорю, интересно, что они совсем не болтают. Даже
