На гребнях волн - Вендела Вида
Иду на Калифорния-стрит, чтобы оттуда доехать на автобусе с пересадкой до магазина, где обычно покупаю грампластинки. Надеюсь увидеть Кита на скейте, но его нет. Дожидаюсь автобуса и проезжаю четыре квартала, но затем решаю взять у водителя пересадочный талон и выйти. В этом автобусе совсем нет мальчишек. Сжимая талон в руке, жду на остановке четверть часа, пока приезжает следующий – и оказывается, что подождать стоило! В этом автобусе я вижу Акселя Валленберга. Он меня не знает, а вот я знаю, кто он – тоже швед и наши мамы знакомы. По моему убеждению, Аксель настоящий красавец, да к тому же необычный, глубокий человек.
Красота Акселя заметна сразу, а вот душевная глубина не бросается в глаза. Но я не сомневаюсь, что она есть – ведь мне известна тайна его семьи! В прошлом году, в седьмом классе, я писала сочинение о Рауле Валленберге и с тех пор его обожаю. Во время Второй мировой Рауль Валленберг спас сотни евреев: приехал из Швеции в Венгрию и выдавал евреям фальшивые шведские паспорта. Но потом, в 1945 году, его арестовало русское КГБ. Русские говорят, что его расстреляли в сорок седьмом, но тела так никто и не видел. Многие не верят, что Валленберг умер. И я, пожалуй, тоже. Лично я подозреваю, что Аксель Валленберг, едущий сейчас со мной на первом номере, – его внук.
На Пресидио мы пересаживаемся на сорок третий номер, идущий в Хайт. Аксель с друзьями сидит сзади, я в середине. Держу на коленях «Невыносимую легкость бытия» и не забываю переворачивать страницы, чтобы, если кто-нибудь на меня посмотрит, он не сомневался, что я в самом деле читаю. Но никто не смотрит. Я прислушиваюсь к разговору мальчишек – как обычно, он крутится вокруг Марии Фабиолы. Но вот что интересно: Аксель говорит, что тоже пойдет на эту ее вечеринку!
– Давай, подсыпь им слабительного в салатики! – говорит один из его друзей.
– Точно, и подлей спиртного в компот! – добавляет другой, у которого волосы подлиннее.
Уже вблизи Хайта, выглянув в окно, я вижу девушку с волосами мышиного цвета, в розовом меховом жакете, клешах и круглых очках. Она разговаривает с двумя мужчинами намного ее старше. У одного ботинки на высоких каблуках, другой в коричневой кожаной куртке и круглой вязаной шапке.
– Глядите-ка! – говорит один из друзей Акселя. – Это та долбанутая, что голой на турнике качалась!
Все выглядывают в окно.
– Наркоша конченая, – говорит второй друг.
– Да, с головой у нее точно непорядок, – говорит Аксель. – Но мне ее жаль. Ее мамаша бросила и умотала в Африку.
«В Индию!» – хочу поправить я, но вовремя останавливаюсь. Незачем им знать, что я слушаю их разговоры.
Доехав до Хейта, все мы выходим. Парни сворачивают налево, к табачным лавкам, где возле парковки продают с рук марихуану. Я поворачиваю направо, к более крупным магазинам. Прохожу мимо нескольких оборванцев с собаками. Похоже, еще недавно они ездили в летние лагеря – у некоторых на запястьях ветхие, пожелтелые скаутские браслеты, – а теперь сидят перед магазинами и просят милостыню.
В магазине грампластинок полно народу, в основном парни лет на пять постарше меня. Девушка только одна, да и она здесь со своим кавалером. Я просматриваю уцененные пластинки, но той, что мне нужна, среди них нет, так что отправляюсь в отдел «Новые записи». Вот они – «The Psychedelic Furs»! Два диска. Нет, даже три! Не знаю, за какой хвататься. Пожалуй, я могу себе позволить только один. В марте день рождения Свеи, и деньги лучше приберечь, чтобы купить ей что-нибудь, что она через неделю сунет поглубже в шкаф и забудет.
Я выбираю самый свежий альбом: на обложке – человек с рыжеватыми волосами и в голубом смокинге. Держу пластинку в руках и смотрю на этого незнакомца нежно, словно в лицо любимому.
Лысеющий мужчина в футболке с «Blondies» (надеюсь, это ирония?), стоящий за кассой, кивает, когда я протягиваю альбом.
– Классный выбор! – говорит он.
Я не знаю, что ответить: «спасибо» прозвучит как-то глупо. Вместо этого стараюсь взглядом выразить: «Еще бы!» Кладу пластинку в ярко-желтый фирменный пакет и выхожу на улицу, стараясь не размахивать руками, чтобы никого не задеть.
В витрине соседнего магазина стоит манекен, облаченный в черное платье в белый горошек. Повинуясь какому-то импульсу, я вдруг захожу туда.
В магазине работают две девушки, тоненькие и гибкие. У одной алый галстук-бабочка, другая в юбке-карандаше с золотистой молнией спереди, на всю длину.
– У вас в витрине платье… – начинаю я.
– О, на тебе будет смотреться сказочно! – подхватывает та, что с бабочкой.
– У нас такое только одно, – добавляет та, что с молнией. – Сейчас сниму с манекена.
Она подходит к окну, снимает оттуда манекен. На секунду кажется, что кружится с ним в каком-то неловком танце. Затем кладет манекен на пол и начинает расстегивать на нем платье, словно готовясь делать ему искусственное дыхание. Тут я невольно замечаю, что эта неподвижная кукла на полу очень на меня похожа. Замечает это и продавщица в галстуке.
– Смотри-ка, – говорит она, – этот манекен – точь-в-точь ты!
– Надеюсь, я выгляжу более живой, – отвечаю я.
– Конечно! – говорит она.
– Приятно слышать, – отвечаю я.
Обе внимательно на меня смотрят. Затем та, что возилась с манекеном, наконец снимает с него платье и протягивает мне.
– Примерочная у нас там, – говорит она. – За розовой шторкой.
На стене в примерочной висит бумажная репродукция «Рождения Венеры» Боттичелли, где Венера появляется на свет из раковины. Не знаю, может, дело в картине – но, надев платье и взглянув в зеркало, я, кажется, вижу новую и лучшую версию себя. Себя будущую. «Вот так я буду выглядеть, когда вырасту!» – думаю я, и это очень меня подбадривает. Может, стоит всегда носить платья в горошек?
– Давай-ка посмотрим! – окликает меня одна из продавщиц.
Я выхожу из примерочной, надеясь, что волшебство не рассеется от чужих взглядов.
– Ух ты! – восклицают обе разом.
Нет, не рассеялось!
– Твое тело словно создано для этого платья! – говорит Молния.
– А вырез не слишком глубокий? – спрашиваю я, очень надеясь услышать отрицательный ответ. Самой мне кажется, что вырез открывает слишком много.
– Определенно нет, – отвечает она.
– А чего тебе скрывать? Гордись тем, чем природа наградила! – подхватывает Бабочка, и я смеюсь в ответ. Никогда прежде я об этом не думала – и тем более не гордилась!
– А шляпы-котелка у вас случайно нет? – спрашиваю я.
Продавщицы переглядываются, потом смотрят на меня и согласно качают головами.
