Дональд Уэстлейк - Полицейские и воры
Вместо этого я увидел физиономию охранника. Он поднял глаза и широко улыбнулся мисс Эмерсон. Насколько я мог судить, до сих пор она не сказала ему ничего лишнего, потому что его улыбка не погасла. Она прошла вперед, склонилась у стола, чтобы расписаться на листе бумаги, после чего проследовала в хранилище. Я продолжал следить за охранником, но он вел себя спокойно. Парень даже не удосужился посмотреть на ее подпись, а сразу снова развернул свою газету и углубился в чтение.
Теперь я мог следить за девушкой по изображению на соседнем мониторе. Она вошла в помещение, оглянулась и посмотрела вверх, на камеру. Да, дорогуша, я за тобой слежу!
Я перевел взгляд на изображение зала для посетителей. Оба охранника облокотились на стойку и мирно болтали, не глядя в сторону экранов.
Тем временем в хранилище секретарша выдвинула один из ящиков. Она начала перебирать находящиеся в нем бумаги и вытянула один плотный лист, на каких печатают аттестаты зрелости. Открыла другой ящик и положила один лист сверху, затем вернулась к первому ящику и достала оттуда еще несколько документов.
Оставалось надеяться, что девушка вынимает нужные бумаги, что Том все как следует ей растолковал, а она поняла, что нам нужно.
Это занятие отнимало у нее чертову уйму времени. Она просматривала одну бумажку за другой и по большей части просто всовывала их назад в ящик. Господи, почему так долго? Давай же, поторопись, хватай бумаги, и пойдем. Мы не должны пропустить парад, ведь он – часть нашего плана операции!
Я снова глянул в окно. Астронавты, должно быть, находятся в самом конце парада, там, где падал бумажный дождь. Они приближались, но все еще были на расстоянии квартала. Но не вечно же так будет!
Я вернулся к обозрению мониторов. Девушка в хранилище все еще выбирала бумаги. “Давай, – шептал я одними губами, так что Истпул не мог меня услышать, – ну давай же, скорее!"
Но она по-прежнему возилась у ящиков. Пачка бумаг на одном из них становилась все выше, но девушка еще не закончила дело.
Мы слишком многого хотели, вот и все. Нужно было удовлетвориться половиной. Вязли бы пять миллионов, получилось бы по полмиллиона на брата. Целых пятьсот тысяч, куда больше! С моей зарплатой я получил бы такую сумму только за сорок лет. Мы пожадничали, а в результате это занимает слишком много времени!
Ну, пошевеливайся, сука, живее!
Какое-то движение. Я метнул взгляд на правый экран сверху. В зале для клиентов открылся лифт, оттуда вышли три патрульных в форме и направились к охранникам.
Я опустил руку на плечо Истпула, он тоже увидел полицейских и окаменел. У меня пересохло в горле, и я еле выговорил охрипшим голосом:
– Что происходит?
Копы остановились у стойки, один из них что-то сказал охранникам. Секьюрити повернулся к телефону. Я изо всех сил сжал плечо Истпула:
– Я спрашиваю, что происходит?
– Н-не знаю, – заикаясь, сказал он. Я чувствовал, как он дрожит. Истпул испугался за свою жизнь и имел на это основания.
– Клянусь, я не знаю, – повторил он, дрожа всем телом.
Охранник набирал какой-то номер. На экране, показывающем хранилище, эта несчастная копуша все еще выискивала бумаги и вытягивала по одной за раз. На остальных экранах все было спокойно.
На столе Истпула зазвонил телефон. Он уставился на него, нервно дергая головой.
Я тоже весь дрожал, кое-как расстегнул проклятую кобуру и вытащил пистолет.
– Клянусь, – сказал я, – если что, тебе конец.
Я говорил это серьезно. Я подумал – если с нами обоими покончено, в таком случае не жить и Истпулу.
Финансист поднял руку, не отрывая взгляда от звонившего телефона. Он не знал, что говорить и что делать. Он действительно не знал, попробовать ли перехитрить меня или стать невинной жертвой грабителей.
Я поддал ногой стул, который перед этим вытянул из-за стола. Он с грохотом упал набок, и Истпул подскочил на месте. Я согнулся рядом так, чтобы слушать разговор по телефону и одновременно следить за мониторами. Затем ткнул Истпула в ребра пистолетом:
– Отвечай! И ради собственной жизни – будь осторожен! Он помедлил еще несколько секунд, стараясь взять себя в руки, прежде чем заговорить. Я дал ему это время. Наконец он снял трубку:
– Слушаю?
Я почти ничего не улавливал из того, что говорил охранник, но в его голосе не было тревоги, и в приемном зале не наблюдалось никакого переполоха.
Но с другой стороны, если охранники знали, что здесь происходит, они ясно понимали то, что мы видим их изображения на экранах, разве не так?
Но как секьюрити могли об этом узнать? Сигнализация не нарушена, и у них нет никаких причин сделать вывод о чем-то неблагополучном.
Истпул сказал в трубку:
– Значит, они должны... Хорошо, минутку. Подождите минуту. – Он прикрыл трубку ладонью и обернулся ко мне:
– Они пришли, чтобы следить за безопасностью астронавтов.
Я наблюдал за экранами:
– Что им для этого нужно?
– Просто стоять у окон.
Копы нам здесь не нужны. Какого черта их сюда принесло, почему они не выбрали другой этаж? Почему они не полезли на крышу, откуда обычно стреляют снайперы?
– Черт побери! – выругался я, чувствуя, что вот-вот взорвусь. – Черт бы их всех побрал!
– Я не виноват, – заныл Истпул. – Я не знал, что они...
– Заткнись! – Я пытался сообразить, как поступить. Истпул не мог им отказать, это вызвало бы подозрения. – Слушай, – сказал я ему. – Пусть они делают свое дело, но не в этом кабинете. Так и скажи им.
Он быстро и нервно кивнул.
– Хорошо. – Истпул снова поднес трубку к уху. – Действуйте, скажите им, что все в порядке. Пусть один из вас проводит их внутрь. Но я не хочу, чтобы они болтались в моем кабинете.
По губам стражника я понял, что он сказал: “Хорошо, сэр”.
Истпул положил трубку, то же сделал и стражник на экране, затем он обернулся к копам, что-то сказал и вышел из-за стойки, чтобы сопровождать их.
Я посмотрел, как там дела в хранилище, оказывается, девушка уже закончила свою работу. Неся в руках высокую кипу бумаг, как школьница с учебниками, она толкнула оба ящика, задвигая их, и обернулась к двери.
Я снова ткнул Истпула в ребра:
– Позвони в хранилище. Я хочу поговорить с девушкой.
– В хранилище нет телефона и...
– Да в предбанник! Черт побери, звони же!
Он потянулся к аппарату. Девушка исчезла с монитора хранилища и появилась на соседнем, выходящей из двери. Стопка бумаг у нее в руках оказалась высотой дюйма три, как две обычные книги, только небрежно сложена, на вид в ней было листов сто пятьдесят.
Истпул набирал трехзначный номер. Охранник в предбаннике повернул голову в сторону девушки, увидел у нее в руках гору бумаг и вскочил на ноги, чтобы открыть ей дверь в коридор.
Я прижимал пистолет к боку Истпула:
– Скорее! Торопись!
Охранник с девушкой шли навстречу камере, через секунду оба скроются из вида, оказавшись под ней.
– Ну же!
Мне нужно было держать в поле зрения абсолютно все: Истпула, мониторы, астронавтов на улице. Чертовы барабаны грохотали, как будто мне было мало оглушительного, лихорадочного стука моего сердца.
– Телефон звонит, – испуганно произнес Истпул, всеми силами стараясь показать, что помогает мне.
И как раз до того, как охранник успел исчезнуть с экрана, я увидел, что он оглянулся через плечо в сторону аппарата, стоявшего на столе.
Но он был слишком учтив, этот негодяй. Сначала – женщина! Он сделал еще шаг и исчез. И девушка исчезла.
– Телефон все время звонит, – сказал Истпул, и по его тону и выражению лица я понял, что он готов закричать от страха.
Снова появился охранник, уже один, и поспешил к столу. Я протянул свободную руку и нажал на рычажки, прервав связь. Охранник поднял трубку, видно было, как его губы шевелились, а затем на его лице возникло недоумение.
Истпула била дрожь, он чуть не падал со стула. Уставившись на меня испуганными глазами, он твердил:
– Я пытался, пытался! Сделал все, как вы велели! Я пытался!
– Да замолчи ты!
Два копа так и остались торчать в зале для клиентов. Том с девушкой должны будут пройти по всем кабинетам, а он и понятия не имеет об этих трех копах!
Истпул дышал тяжело, как запыхавшаяся собака. На шести экранах все было спокойно. Я наблюдал за ними, покусывая губы, и наконец сказал:
– Телефон по дороге. – Я посмотрел на Истпула. – Какой дорогой они будут возвращаться?
Он испуганно таращился на меня и молчал.
– Черт побери, каким путем они сюда вернутся?
– Я пытаюсь сообразить!
– Если что-нибудь случится, – сказал я, потрясая у него перед лицом пистолетом, – пропади все пропадом, но, если что-нибудь произойдет, ты будешь первым трупом!
Он протянул дрожащую руку к телефону.
ТОМДолго мне пришлось стоять в том коридоре. Пока я ждал девушку, в голову приходили сотни вариантов провала нашей затеи (а на удачный исход я просто уже не надеялся).
