Сэм Льювеллин - Кровавый апельсин
Сон...
Кто-то издалека, пожалуй в нескольких милях от меня, стал бить палочками по барабану. Звук был довольно слабый, но все равно действовал на нервы. Каждый удар причинял боль и невыносимое страдание, унося меня в неведомую даль из этой прекрасной, спокойной черноты пучины, где я уже ощущал себя так хорошо и спокойно.
Стук становился все громче, перерастал в грохот, и я понимал это так же хорошо, как и слышал. Сборище теней сгрудилось, сморщилось и улетучилось, а я почувствовал, что теперь кто-то колотит меня по ребрам. К горлу поднималась тошнота. Мне было совсем плохо.
Стук по ребрам внезапно прекратился.
— О, — сказал чей-то голос надо мной. — Са va mieux, hein?[33]
Мне опять стало плохо. Попытался пошевелиться, но не смог. Горло и легкие саднило. Попытался застонать — это удалось. Пара чьих-то рук сгребла меня за плечи и вытащила из кошмара беспамятства.
— С прибытием, — произнес голос.
Чернота неба странно мешалась с голубым светом. Я никак не мог понять, что происходило. Чье-то лицо склонилось надо мной. Мне было трудно определить, кому принадлежало это лицо, но оно казалось мне тяжелым, морщинистым, плохо выбритым.
— Reste tranquille[34], — произнес голос того же человека. В его дыхании смешались запахи алкоголя и табака. Меня снова затошнило.
Затем были люди в огромных сверкающих касках и их громкое гудение. Этот гул казался невыносимым. Кто-то перекатил меня на носилки, я подумал: «Скорая помощь», больница. Мгновенный проблеск сознания подсказал мне, что со мной произошел несчастный случай, а тот человек, от которого пахло вином и табаком, должно быть, вытащил меня оттуда, где все это произошло. Я поднял руку, постарался произнести: «Mersi», но рука безжизненно свалилась вниз. Я снова впал в забытье.
Очнувшись, я обнаружил, что лежу на спине, глядя в светло-зеленый потолок, все тело болело, будто кто-то старательно бил меня в течение многих дней. Но самую сильную боль доставляла мысль о том, что я все помнил.
Я лежал, уставившись в потолок, и снова видел ту же черноту, испытывал тот же ужас.
— Bonjour, monsieur Dixon[35], — произнес мужской голос где-то сбоку от меня.
Я попытался объяснить, что не говорю по-французски, но мой голос не слушался меня, и все, что я был способен выдавить из себя, превратилось в какое-то подобие карканья.
— Я говорю по-английски, — сказал человек.
Мне удалось повернуться и посмотреть на него. Он был в темной одежде, с усами.
— Я должен задать вам несколько вопросов, — сообщил он. — Я из полиции Шербура.
— Воды, — прохрипел я в ответ.
Он подал мне стакан и помог попить. Вода была прохладной и вкусной.
— Удивляюсь, мистер Диксон, насколько вы живучи, особенно после того, как из вас прошлой ночью выкачали столько дряни.
— А-р-р! — вырвалось у меня.
— Вы счастливчик, — продолжал он. — В самом деле, это дьявольская удача. Если бы мсье Дюшен, ночной сторож, не вышел из своей лачуги и не направился в кафе «Менир», он не увидел бы, как вы тонете в доке. И теперь вы были бы в другом отделении больницы. В морге.
Вода подействовала на меня удивительно.
— Неплохая идея, — пробормотал я.
— Но почему вы хотели покончить с жизнью? Это, конечно, способ легкий и неплохой, но несколько причудливый, — усмехнулся усатый полицейский.
— Я не собирался убивать себя, — возразил я. — Это кто-то меня...
Тонкие черные брови полицейского поползли вверх.
— Может быть, тогда вы расскажете мне всю историю с самого начала?
Очень медленно я начал свой рассказ, и он услышал все. Когда я закончил, он произнес:
— У вас прекрасная память.
— Да, — согласился я.
— Особенно для человека, получившего по голове и который до этого выпил много спиртного. В больнице делали анализ крови.
Усталость снова навалилась на меня.
— Да, — медленно произнес я. — И что из этого следует?
Полицейский непонимающе развел руками:
— Только то, что если бы вас кто-то собирался убить, неужели он выжидал бы около пучины, пока жертва не напьется и не начнет прогуливаться около ремонтного дока, чтобы столкнуть вас туда?.. — Он улыбнулся, но улыбка не тронула его серьезных темных глаз. — По собственному опыту знаю, что преступники используют простейшие способы уничтожения своей жертвы.
Голова болела так сильно, что я в ответ только пожал плечами, но даже это движение вызвало сильнейшую боль.
— Так вы считаете, что я все это выдумал?
Полицейский улыбнулся.
— А почему бы и нет? — спросил он. — Ведь после большого количества выпитого кальвадоса человек может совершать самые невероятные поступки. — Он поднялся. — И мои поздравления по поводу вашей победы, мсье.
Ишь ты, подумал я, полицейский, который не хочет иметь никаких проблем.
— Спасибо, — поблагодарил я. — Значит, вы не будете проводить расследование?
— У нас нет доказательств, — сказал он и ушел.
За дверью ожидали другие. Это были Чарли и Скотто, а также Агнес. Чарли и Скотто встали в ногах кровати, и вид у них был довольно смущенный. Агнес улыбнулась, но по ее лицу я видел, что мой вид не очень-то ее радует. Скотто был более откровенен. Он просто ляпнул:
— Ты выглядишь ужасно.
— Да, я чувствую это.
— Так что же все-таки произошло? — спросил Чарли.
— Многого я не помню. — Проходить даже мысленно через все это снова было выше моих сил.
— Ты упал в ремонтный док, — объяснил Скотто. — Они считают, что ты был пьян. Должно быть, тебя просто смыло водой, хлынувшей из шлюза.
— Ну да, конечно, — сказал я. — И ты веришь всему этому?
Молчание. В глазах Чарли любопытство.
— Что ты имеешь в виду? — спросил он.
— Я устал, — ответил я. — Поговорим потом. Он был умным парнем, этот Чарли.
Агнес подошла к краю кровати. Мои веки налились свинцом. Я видел блеск солнца в ее волосах. Она взяла мою руку и села рядом.
— Джимми, — спросила она, — тебя кто-нибудь сбросил туда?
Я взглянул на нее. Она то появлялась в фокусе моего туманного видения, то исчезала. Внутренний голос шептал мне: «Эта журналистка — подружка Жан-Люка Жарре, не говори ей ни слова». А другой голос, который являлся моей сутью, подсказывал: «Ты можешь рассказать этой женщине все». Поэтому я признался:
— Да.
И услышал слабый вздох Агнес, почувствовал, как она сжала мои пальцы, и подумал: «Она все понимает. И все только начинается».
Глава 19
Когда я очнулся в следующий раз, рядом уже никого не было. Боль по-прежнему чувствовалась во всем теле, но это даже к лучшему. Значит, рассудок мой был достаточно ясен для того, чтобы обдумать все детали случившегося.
Я был счастлив оттого, что жив.
Возле моей кровати стоял телефон. Я позвонил Мэй. Она ответила после второго гудка.
— Отец! — воскликнула она. Голос ее спросонья звучал хрипловато. — Вот это новость!
— С тобой все в порядке? — спросил я.
— Ты не болен? — задала она вопрос. — Я видела, как ты нырнул за тем человеком в море. Это фантастика!
— Благодарю, — ответил я. — Ты-то сама как?
— Да все в порядке, — успокоила она. — Когда ты вернешься домой?
— Скоро, — пообещал я. — Будь поласковее с Ритой.
— Я не могу дождаться, когда увижу тебя, — сказала она.
— Счастливо тебе.
После того как мы поговорили, я лег на спину и позволил себе насладиться словами Мэй, так сильно желавшей видеть меня. Но расслаблялся я недолго, потому что знал, что необходимо встать и поговорить с кем-нибудь, чтобы узнать, кто вытащил меня из этого проклятого дока. А потом я должен попытаться найти способ выбраться из этого чертова места.
Я посмотрел на часы. Два часа ночи.
Попробовал спустить ноги с кровати. По одной. На это ушло почти пять минут и множество ругательств. Моя одежда была сложена в шкафу. Кто-то даже догадался просушить ее. Чтобы влезть в нее, мне потребовалось еще пять минут. Сестра вошла в палату в тот момент, когда я пытался справиться с обувью. Я делал отчаянные движения ногами. Ее брови поползли вверх, а рот округлился в немом, готовом сорваться с губ крике.
— Нет! — наконец воскликнула она. — Нет! Назад! — И повелительно указала мне на постель.
Я молча покачал головой, подобрал свою обувь и направился к двери. Она убежала с громким кудахтаньем.
Добравшись до середины коридора, я почувствовал, что пол подо мной заходил словно пружинный трамплин. Я оперся как о последнее прибежище о стенку и подумал, что сестра, должно быть, была не так уж и не права, когда столь громко протестовала против моего вояжа. Я дождался, когда пол перестанет качаться, и спокойно добрался до лифта. Закрывая дверь, я увидел, как сестра возвращалась с двумя своими коллегами. Спустившись на первый этаж, я, пошатываясь, вышел на улицу. Мне удалось поймать такси. Я приказал водителю ехать к кафе «Менир» и почти упал на сиденье, задыхаясь, будто только что пробежал пять миль. Мое лицо, видел я в зеркале водителя, было белым, лишь чернели и краснели ссадины на нем. На левой скуле след от удара ботинком.
