Джеймс Чейз - В этом нет сомнения
Я прошел дальше в комнату и закрыл за собой дверь.
— Буду счастлив работать на вас, сэр.
Напряжение сразу исчезло.
— Садитесь.
Он указал на кресло неподалеку от того места, где сидел Дюрант.
— Хорошая новость! Вы довольны своим кабинетом, машиной и жилищем?
— Кто бы мог быть недоволен, сэр!
— Прекрасно. У Джо готов контракт на семь лет. Вы понимаете?
— Да, сэр.
— Месячное жалование вам будут платить авансом — восемь тысяч триста тридцать три доллара. Мисс Мелколм вычтет полагающийся подоходный налог. Она же выдаст вам чек для оплаты.
Когда я сел, Дюрант достал из портфеля бумаги и передал их мне. Оказалось, что это контракт, сформулированный очень просто, но я тщательно прочитал его. Он констатировал факты. Я назначаюсь личным помощником Фергюсона. Мне должны платить сто тысяч долларов в год. Через три года жалованье повышается на десять тысяч. Контракт заключается на семь лет, но может быть прерван любой стороной с условием предупреждения об этом за шесть месяцев. Дюрант сунул мне в руки авторучку, я подписался. Один экземпляр, под которым стояла его подпись «Джозеф Дюрант, вице-президент», он вручил мне.
— Теперь вы состоите в штате наших сотрудников, — сказал Фергюсон. — И вы должны помнить, что мои сотрудники ни с кем не обсуждают то, что здесь делается. Помните также, что если к вам обратятся с вопросами представители прессы, вы им можете сказать, что вы — мой личный помощник. И только. Никаких разъяснений! Понятно?
— Да, сэр.
— А теперь у меня для вас есть работа.
Он улыбнулся.
— Очень сожалею, что пришлось вас так быстро задействовать, но это необходимо. Я уезжаю через час. Мне необходимо избежать встречи с газетчиками и прочими.
Он махнул рукой в сторону ванной.
— Там вы найдете свой ящик с гримом и одежду. Переоденьтесь, пожалуйста. Я хочу, чтобы вы вышли отсюда через главный вход вместе с Маццо. Вы возвратитесь в резиденцию и останетесь там до моего возвращения. Возможно, я вернусь уже через день. После моего возвращения вы будете свободны недели две и сможете использовать это время по своему усмотрению.
Я чувствовал страшное разочарование, главным образом потому, что мечтал о вечере в обществе Сони. Но я ни на секунду не забывал, что теперь являлся официальным помощником Фергюсона и получал за это жалование.
— Да, сэр, — сказал я.
В ванной я нашел чемодан, который запаковывал Маццо.
Мне потребовалось минут пятнадцать, чтобы переодеться и надеть маску. Я, прихрамывая, добрался до двери ванной и открыл ее.
Фергюсон вышел из-за стола и стоял возле окна. Дюранта не было.
При звуке отворяющейся двери, Фергюсон повернулся и посмотрел на меня. Он стоял, широко расставив ноги, затем поднял руку к лицу. Я повторил этот жест. Он отступил на шаг назад, я шагнул вперед.
— Великий боже! — воскликнул он. — Это что-то сверхъестественное!
— Великий боже! — сказал я, имитируя его голос. — Это что-то сверхъестественное!
Затем уже собственным голосом добавил:
— Очень рад, сэр, что вы так считаете.
Он потрясенно засмеялся.
— Вы восхитительны, Джерри! Черт побери! Это все равно, что смотреться в зеркало…
Он подошел поближе и уставился на меня.
— Изумительная маскировка…
Он похлопал меня по плечу.
— Никогда бы не подумал, что такое возможно.
Он снова засмеялся.
— И голос…
Он взглянул на часы.
— У меня остались всего несколько минут.
Подойдя к селектору, он нажал на кнопку и сказал:
— Маццо, все готово.
Дверь отворилась, и вошел Маццо.
— Отвези Джерри назад домой, Маццо, — сказал Фергюсон.
Потом повернулся ко мне:
— Пожалуйста, делайте то, что вам скажет Маццо.
Он улыбнулся.
— Вы чертовски хороший артист!
— Пошли, — сказал Маццо.
Я вышел следом за ним из кабинета, и мы прошли по коридорам к лифту. Проходя мимо двери моего кабинета, я заколебался. Я хотел зайти к Соне, но Маццо решительно потянул меня дальше.
Пресса, разумеется, ждала внизу, но охрана довела меня до «роллса». Все было так, как будто я заново прокручивал старую пластинку.
«Роллс» тронулся с места, вслед нам донеслись жалобные крики:
— Мистер Фергюсон! Одну минуточку! Мистер Фергюсон!
— Эти мерзавцы никогда не успокоятся, — заворчал Маццо.
Я подумал о том, что еще накануне планировал украсть «роллс» и совершить прорыв… Теперь я был сотрудником Фергюсона, получающим баснословное жалованье.
Я успокоился и принялся думать о Соне. Она принадлежала к женщинам того типа, которые нравились мне. Через несколько дней я все же смогу пригласить ее пообедать. Мне очень хотелось укрепить наше дружеское расположение друг к другу.
Возвратившись в апартаменты Фергюсона, я первым делом стянул с себя маску, потом вернулся к ожидавшему меня Маццо.
— Я получил указания, — сказал он. — Они таковы. Вы должны помнить, что вам не следует приближаться к воротам, где вас может кто-то заметить. В остальном ходите, где вам угодно.
— Ты хочешь сказать, что мне не обязательно сидеть в четырех стенах?
— Совершенно верно. Теперь ты один из нас, приятель! Я говорил тебе, что ты выживешь, не так ли?
Он показал на зеленый телефон на столе.
— Если ты хочешь чего-то съесть, если ты вообще чего-то хочешь, воспользуйся этим телефоном.
Он пошел к дверям.
— У меня свидание с одной курочкой, — он подмигнул. — Я ей покажу, что такое настоящий мужчина… Ты теперь развлекайся сам! Только держись подальше от ворот!
Все еще усмехаясь, он удалился.
Часы показывали пять минут шестого. Я прошел к заднему окну и взглянул на плавательный бассейн. Он выглядел соблазнительно. Мне было трудно поверить, что я могу делать все, что мне вздумается, лишь бы не выходить с территории поместья.
Я разделся, надел на себя плавки, которые обнаружил в одном из шкафов, захватил полотенце из ванной и спустился вниз, в холл.
Когда я шел по террасе к бассейну, я заметил Маццо, который ехал к воротам на «ягуаре». Я помахал ему рукой, но он меня не заметил.
Я провел целый час в бассейне. Вечернее солнце было удивительно ласковым. Когда я растирался полотенцем, появился Джонас.
— Может быть, стаканчик, мистер Стивенс?
— А почему нет? Большой бокал очень сухого мартини.
— Понятно, мистер Стивенс.
И он пошел к бару.
«Господи, — подумал я, — вот это жизнь!»
Я устроился в одном из шезлонгов, ловя последние лучи солнца.
Джонас принес мартини.
— На обед, мистер Стивенс, я предлагаю куриное филе в соусе из креветок, — сказал он. — Креветки исключительные!
— Дельное предложение, — засмеялся я, чувствуя, что у меня потекли слюнки.
— Вы предпочитаете обедать в столовой или в своих апартаментах?
Я посмотрел на него. Лицо старика было бесстрастным.
— Миссис Харриет?
— Она предпочитает обедать у себя.
— Миссис Лоретта?
— Она тоже будет обедать у себя.
— О'кей, я тоже буду обедать в апартаментах мистера Фергюсона.
— Понятно, мистер Стивенс.
И он ушел.
Я лежал в шезлонге, пил маленькими глоточками мартини и следил за тем, как солнце медленно уходит за горизонт. Было трудно поверить, что все эти чудеса происходят со мной. Стражи исчезли. Я находился в фантастическом мире грез. Я припомнил те унылые дни, когда сидел у телефона, полуголодный, ожидая с покорностью умирающего, когда же раздастся долгожданный звонок. А теперь вот такой рай!
Я дождался, пока солнце полностью скрылось где-то в океане и на небе появилась луна. И мне вспомнились слова миссис Харриет:
«Когда наступает полнолуние, ее запирают».
Луна была почти полной, полнолуние наступит дня через три.
Я обратился мыслями к Лоретте, хотя мне казалось, что я больше не буду о ней думать. Она должна была полностью исчезнуть из моей головы. Но разговоры миссис Харриет о новолунии не могли оставить меня равнодушным.
О чем мне беспокоиться? Я снова и снова повторял себе, что теперь стал сотрудником Фергюсона. Я был свободен, за мной больше не было надзора. Джон Меррилл Фергюсон, баснословно богатый и могущественный человек, был мной доволен. Чего еще оставалось мне желать?
Я возвратился в апартаменты и принял душ, затем переоделся в одну из рубашек Фергюсона и его брюки.
Появился Джонас с обеденным столиком.
Еда была замечательной. Обслужив меня, Джонас исчез. Я сожалея, что ем в одиночестве. Как бы мне хотелось, чтобы рядом сидела Соня… Через день-другой, уговаривал я себя, я это организую, но это будет не здесь, а в каком-нибудь тихом ресторанчике на побережье, залитом лунным светом, и под тихую музыку.
Пообедав, я вышел на балкон и уселся в шезлонг. Я примирился со всем миром, сидел и восхищался серебряным лунным светом, огромной лужайкой и деревьями. Даже тени сторожей, расхаживающих по саду, не раздражали меня. Они перестали быть проблемой! Как резко иногда меняется жизнь, подумал я. Вчера я был напуган перспективой быть убитым, а теперь позабыл обо всех своих страхах…
