Ян Флеминг - Операция Шаровая молния
Целя острым камнем в живот, Бонд нырнул у него под рукой, но Ларго ударил его коленом в лицо, шлепнул осьминогом по маске и, ухватив обеими руками за шею, поднял перед собой, как ребенка.
Бонд ничего не видел. Скользкие щупальца облепили лицо, обвили мундштук трубки, потянули ее изо рта; горло ему сжимали все теснее, он терял сознание...
Медленно он опустился на колени. Что случилось? Почему ослабла мертвая хватка на горле? Он приоткрыл глаза и увидел свет. Осьминог, копошащийся у него на груди, оттолкнулся и перепрыгнул на риф. Рядом лежал, подергивая ногами, Ларго, из шеи у него торчала стрела. И еще стоял кто-то маленький в руках пневматическое ружье, длинные волосы развеваются вуалью. Бонд с трудом встал. Шагнул, но колени подогнулись, в глазах потемнело. Он прислонился к рифу, зубы у него чуть разжались, и в рот засочилась соленая вода. "Держись..." - приказал он себе.
Его взяли за руку. Глаза у Домино были равнодушные, пустые. Что с ней? Бонд сразу пришел в себя. Тело у нее в крови, в каких-то пунцовых пятнышках. Надо подниматься, иначе погибнут оба... Он обнял ее и через силу зашевелил ластами; ничего, все-таки ноги слушаются. Еще немного, здесь же неглубоко... Вот и она заработала ластами, помогает.
Они вынырнули, легли на воду распластавшись, и их ласково качнуло волной.
Бледное небо медленно разгоралось; день обещал быть славным.
23 "Отдыхайте, мистер Бонд!"
Феликс Лейтер зашел в белую, стерильно-чистую палату и тихонько прикрыл за собой дверь. Подошел к кровати, где в полудреме лежал Бонд:
- Ну как ты, старик?
- Ничего, сплю все время...
- Доктор к тебе никого не пускает, но надо же рассказать, чем дело кончилось.
- Валяй, - сказал Бонд неохотно. Не хотел он про это слушать, вот если б ему рассказали про Домино...
- Значит, так: мы взяли обе бомбы. Спектровцы - ребята серьезные, боевики из СМЕРШа, мафии, гестапо... Кто остался жив - арестован. Только главарь, Блофельд, на свободе гуляет. Этот большая умница - организация работает всего пять-шесть лет, а в банке у них уже миллион. После этой операции собирались разойтись, "Спектр" распустить - и все было бы шито-крыто... Цель для второй бомбы мы угадали - Майами.
- Что, все счастливы?
- Кроме меня. То прими сообщение, то отправь - от нас с рацией уже пар идет! Тебя, между прочим, тоже пачка шифровок дожидается. Слава Богу, вечером прилетают чины из ЦРУ и вашего Управления, вот пусть и расхлебывают, шевелят мозгами - что сказать журналистам, как быть с преступниками, лордом тебя сделать или лучше герцогом, а меня президентом, что ли, выбрать? Слушай, а Домино-то какова! Вот девчонка молодец! Выследили ее со счетчиком, мучили, мерзавцы, - так она ни словечка не вымолвила. Потом каким-то образом выбралась через иллюминатор, нашла акваланг, ружье - и в воду. Ларго прикончила, тебя выручила, вот тебе "слабая женщина"! - Лейтер вдруг насторожился и мягко шагнул к двери. Доктор топает, черт его дери. Исчезаю. - Повернул ручку, прислушался и выскользнул в коридор.
- Феликс, подожди! - отчаянно крикнул Бонд, но дверь уже захлопнулась. Свирепея, он уставился в потолок. Лейтер не сказал главного - что с Домино, где она? Болтал целый час о пустом! А может, она... Бонд испугался.
Дверь отворилась, на пороге встал кто-то в белом и Бонд подскочил на постели:
- Что с Домино? - заорал он. - Говорите, что с ней? Стенгеля не зря почитали в Нассау - он и в самом деле был хорошим доктором. Ему, еврею, пришлось бежать от Гитлера, а то заведовал бы сейчас солидной клиникой где-нибудь в Дюссельдорфе. Но не привела судьба - заведовал багамской; впрочем, выстроенная благодарными пациентами, она была ничуть не хуже. С миллионеров он брал дорого, местных лечил за гроши. Болезни богатой старости, слишком большая доза снотворного - таков был круг обычных забот; и вдруг - множественные ушибы, страшные рваные раны, а в ране еще и яд. Кто эти страдальцы - старинные рыцари? Приказ губернатора, подписка о неразглашении... И доктор Стенгель не стал больше расспрашивать ни о раненых, ни о мертвецах, а последних было: шестеро с американской подводной лодки и десять человек, включая самого владельца, с красавицы яхты, долго и мирно стоявшей в гавани...
- Мисс Витали вне опасности, - спокойно ответил он Бонду. - Сейчас ей нужен отдых.
- Но что с ней?
- Сильное переутомление. Ей нельзя было спускаться под воду.
- Нельзя? Почему?
Доктор взялся за ручку двери.
- Вам тоже нужно как следует отдохнуть. Каждые шесть часов вам будут давать вот эти таблетки. Сон - прекрасное лекарство, вы быстро встанете на ноги. Главное - отдыхайте, мистер Бонд!
Где-то он уже слышал эту дурацкую фразу, сговорились все, что ли! Бонд вдруг разъярился, соскочил с постели и бросился к Стенгелю.
- Что вы заладили - отдыхайте, отдыхайте, черт бы вас всех побрал! Скажете вы мне или нет, что с девушкой?! Где она? В какой палате? - Он орал, даже тряс кулаками, но доктор и бровью не повел, знал, что сейчас подействует снотворное.
Наконец Бонд уронил руки и тихо попросил:
- Ну скажите же, доктор, пожалуйста. Мне очень нужно...
- Извольте, скажу. С мисс Витали обошлись весьма жестоко, у нее множество болезненных ожогов. Лежит она рядом, в четвертой палате, можете зайти к ней, но буквально на минутку. Потом вернетесь к себе и ляжете, договорились? - Стенгель открыл дверь.
- Доктор... Спасибо. - Бонд вышел в коридор; ноги слушались плохо, голова кружилась. Он толкнул дверь соседней палаты и с излишней тщательностью, как пьяный, притворил ее за собой. Стенгель зашагал по коридору. Ничего, пусть увидятся, этим двоим как раз и нужен нежный взгляд, ласковое слово.
Палата была совсем крошечная, на окне жалюзи, пол и стены расчерчены солнечными полосками. Бонд подошел к постели, опустился на колени. Домино повернулась, запустила руку ему в волосы. - Только не уходи, - хрипло попросила она. - Останься, ладно? Слышишь, Джеймс? Не уходи... Она почувствовала, как он дернулся, и разжала пальцы. Осторожно приподнялась посмотрела: он уже спал на коврике возле постели, подложив руку под голову. С минуту она вглядывалась в смуглое, суровое лицо. Потом передвинула подушку к краю - так в любой момент можно посмотреть - и закрыла глаза.
