Алексей Биргер - Игра с джокером (Богомол - 3)
- Да, где-то так, - нахмурился полковник, вспоминая. - Это, опять-таки, вам надо судебный архив поднимать, чтобы установить точно... Да, помню, в свое время меня эта "сумма мелочей", как вы выразились, тоже смутила...
- И вы можете себе представить, чтобы такие силы были брошены на отмазывание мелкого уголовника, участника поножовщины? Или папаша у него был какой-нибудь первый зам зава?
- Нет, папаша у него был обычный рабочий. И вообще таких шишек, которые могли бы на суд и следствие давить, не наблюдалось... Уж я бы это первым на своей шкуре почувствовал!
- Тем более. Если стандартное объяснение тех времен отпадает, то остается предположить, что зачем-то он был кому-то нужен, или кто-то был ему обязан, или кто-то боялся, что Гузкин наговорит лишнего, если не выжать для него предельно мягкий срок. Причем на следствие и прокуратуру давить не рискнули, давили на суд и свидетелей - через адвоката, скорее всего. Значит, адвокат должен многое знать! Пусть скажет хотя бы, кто его нанял защищать Гузкина - ведь уплатить ему должны были немало!
- Так он вам и скажет! - хмыкнул полковник. - Ведь он наверняка получил расчет по госрасценкам, а какие суммы кроме этого ему возили в конвертиках, он до конца своих дней будет молчать в тряпочку! Тем более, если из этих сумм и суду перепало. Задавако и раньше мог найти подход к судьям - а уж теперь, думаю, тем более!
- И все-таки поговорить не мешает.
- Поговорите. Сейчас найду вам адрес конторы Задавако... И, кстати, если вам удастся задать кому-нибудь хорошую трепку, то мне будет приятно. Терпеть не могу, когда после дела неприятный осадок остается, будто тебе нос утерли всякими шахер-махерами! Так что можете числить меня в союзниках. Хотя вряд ли вам удастся найти зацепки, спустя столько времени...
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
"Вернулся я домой, отдохнуть прилег. Всякие мысли в голове крутятся. И главное, во что всякая мысль утыкается: кто же это такой мощный за Сизовыми стоит, под чью дудку они пляшут, рынок в кулаке держа - не за так, конечно? Про этот "профсоюз" припомнил, про который мне рассказывали. Но нет, не клеится. Ведь "профсоюз" - он Букина бережет, а Букина настоящие хозяева рынка, судя по всему, отлуп дают - иначе зачем ему подкатываться сначала к Васильичу, а вот теперь ко мне? Нет, "профсоюз" бы дорогу на рынок расчистил своей дойной коровушке, чтобы ещё больше молока нагуливала. Но, с другой стороны, шофер Букина с Сизовыми дружбу ведет, это явно. Так шофер одно, а Букин - другое. Как Букин шофера не во все свои дела посвящает, так и шофер хозяина может не во все посвящать. Но, если так, то подводит он хозяина под монастырь, ой, подводит... Это бы как-то использовать надо.
И тут же мысль, как это использовать. Я чуть в ладоши не захлопал - ай ты, думаю, Григорьич, сукин ты сын, варит ещё твой котелок солдатский, и нормальная каша получается. Рисково, конечно, но где наша не пропадала.
Под такую сообразительность у меня даже аппетит разгулялся. Я на этот раз не бульонным кубиком пообедал, а цельный суп сварил - из пакетика, правда, но все равно с лапшей, и ещё какие-то красные ошметки плавают морковка, понимай. И ещё несколько картофелин помыл и в духовке запек. Словом, настоящий пир получился. После такого пира не грех было и у телевизора подремать, пока в дверь звонок не раздался.
- Кто там? - спрашиваю.
- Это Шипов, шофер букинский. Машина подана, дед!
- Хорошо, - отвечаю. - спускаюсь.
Выхожу я из дому, запираю дверь, пистолет на этот раз брать не стал, но спрятал его так, что никто не найдет, если и залезут. В мусорное ведро, под картофельные очистки. Хотя, конечно, навряд кто полезет, ведь все понимают, что за этой квартирой у милиции теперь присмотр особый, и все милиционеры, делающие обход, будут поглядывать, не видно ли около какой-нибудь нехорошей суеты.
Сажусь в машину, отъезжаем мы, и я говорю:
- Значит, ты и будешь Шипов, тот самый шофер директора?
- Ну? - откликается. - В котором смысле "тот самый"?
- Да в том, - говорю, - что тебя как раз, надо понимать, Сизов поминал, когда я сейчас в милиции был.
Шипов напрягся - аж шапка на затылке у него наморщилась.
- Как это? - говорит, чуть не зубами скрипя. - Милиции поминал?
- Нет, - успокаиваю. - Только мне. Минутку улучил.
- И что сказал?
- Найди, говорит, Шипова, директорского шофера, и передай ему, чтобы адвоката хорошего мне приискал. Иначе, говорит, потоплю по тем делам, которые за ним знаю.
- И все?
- Нет. Еще, сказал, пусть учтет, что на адвоката могут наехать те, которые стреляли. Поэтому адвоката пусть ищет не от своего имени, что-нибудь придумает, чтобы следов не оставлять.
- Ишь ты! - усмехается Шипов. - Как припекло, мозгами шевелить начал! Не ждал от него! А тебе, дед, вот что хочу сразу сказать - какие там делишки за мной ни водятся, а в безобразии, учиненном в квартире твоего друга, я не участвовал. Больше того, поймал бы мерзавцев - лично бы придушил, потому что они нам всю фишку поломали! Хозяин уже почти договорился с Пигаревым, чтобы новую совместную палатку открыть, да и у меня был свой интерес... Почему я Сизовых и удерживал, чтобы не очень на стариканов наезжали. Это чтобы недомолвок между нами не было, а то ещё вздумаешь меня милиции сдать!
- Да я, - говорю, - перепугался в усмерть. Так Сизову и сказал: мол, передать передам, и после этого забуду напрочь, как будто ты мне ничего не говорил, а я ничего не слышал. Охота мне лишние неприятности иметь!
- Правильно, дед, - говорит Шипов. - И больше ничего он не сказал?
- А больше и времени не было. Начальника как раз к телефону отозвали, почему у нас и пара минуток наедине выдалась, а тут начальник от телефона вернулся.
- Ясно... В общем, дед, забывай все это, как обещал, остальное - не твоя забота.
- Вот ты говоришь, что мерзавцев, которые над семьей Васильича такое учинили, ты бы собственными руками придушил, - замечаю я. - А Сизова защищать собираешься. Выходит, ты считаешь, что не Сизовы это были?
- Считаю, - говорит.
- И твой хозяин тоже так полагает.
- Он полагает, а я знаю наверняка. Незачем было Сизовым, при всей их дурости...
- Так что же он пошел чужую вину на себя брать?
- Значит, выгоду в том увидел... Все, дед. Больше ни о чем не спрашивай. Не твоего ума это дело. И хозяину - ни слова.
- Он с тебя шкуру сдерет, за какую-то самодеятельность?
- Вот именно. А мне, в отличие от Сизова, за чужие грехи отдуваться неохота. Все, приехали!
И тормозит он возле здания "профсоюза", о красоте которого мне столько уже наговорили.
Как мы перед роскошным подъездом остановились, Шипов выскакивает, дверь мне спешит открыть, словом, полный лебединый балет исполняет, как перед важными персонами положено. И провожает меня вовнутрь, на глазах у охраны. Нас при входе представительный мужик останавливает.
- Оружие, - спрашивает, - газовые пистолеты или баллончики, колющие или режущие предметы есть?
- Брось! - смеется Шипов. - Какое у него оружие?
- Да пусть досматривает, - говорю, - порядок во всем нужно соблюдать.
А сам радуюсь, что пистолет дома оставил. Вот бы, неровен час, засыпался!
Охранник усмехнулся, но для порядку рукой по мне провел, скорей обмахнул, чем прощупал.
- Проходите! - говорит.
- Вот мы проходим на второй этаж, там нас в отдельном кабинете Букин ждет, встречает меня ласково, в кресло усаживает.
- Я, - говорит, - все бумаги подготовил, вам только подписать. Да. И ещё ваши паспортные данные вставить. Ведь паспорт при вас?
- Всегда при мне, - отвечаю. - Как же без паспорта?
- Ну, тогда сразу мы все и заполним.
- А если б, - спрашиваю, - паспорта при мне не было, а я все его данные на память помнил? - это я, значит, припомнил, как Васильич свою доверенность на жену оформлял.
- Тоже сошло бы, - смеется. - Что мы, бюрократы какие?
- Да уж, - говорю. - У вас здесь скорее аристократией, чем бюрократией пахнет, - а сам оглядываюсь.
Он опять посмеивается.
- Нравится? А ведь все это люди на свои кровные, на тяжкий труд создали. Ну, и я им помогаю, потому что грузчики всюду нужны, и нашему заводу в том числе. Таких людей уважать надо, потому что умеют пахать, пока все вокруг разваливается. Нам бы побольше таких работяг трудолюбивых страна бы давно из разрухи поднялась!
Ладно, мыслю, впаривай мне поболе. Я-то уж знаю, что тут за грузчики и работяги, и каким манером ты ихний профсоюз уважаешь. Но молчу, естественно, только головой киваю: мол, во всем согласен, и вправду здорово.
- Но что ж мы так сидим? - говорит он. - Надо бы наше соглашение обмыть, а?
И достает бутылку водки хорошей, "Смирновъ", который с твердым знаком. Тут же сигналит, чтобы нам закуску принесли, и закусон - бутербродики такие с огурчиком и селедкой хорошей - тоже здоровый мужик приносит, кобура из-под пиджака выпирает. Я-то, понимаешь, думал, что закуску симпатичная девка подаст - ан нет, у них, оказывается, даже здесь соображения безопасности соблюдаются.
