Всеволод Данилов - Банк
– А вот от Яны отцепись, – напомнил Забелин.
– Да кому она нужна?
В дверях Жукович с Подлесным столкнулись. Оглянулись на оставшихся в кабинете, и каждый сделал шаг назад, вежливо уступая другому дорогу.
– Что-то радостное? – От вида смеющейся Юли почему-то, как когда-то в школе, перехватило дыхание.
– Да. Очень. Испугала?
– Может быть.
– Устали вы, Алексей Павлович. – Она была полна веселым сочувствием.
– Пожалуй. Как-то все накопилось. Будто груз поднял. Сначала вроде ничего. Потом тяжелее. А там – как бы не надломиться.
– Потому что неправедное делаем.
– Опять за свое? И что ж такого неправедного делаем мы, Юля?
– Я это ощущаю. Зло за нами идет.
– Не смею спорить, потому как если талант комбинирования есть зло, тогда я вас вынужден огорчить – вы посланец тьмы.
– Не богохульствуйте! Я ведь и сама часто думаю, за что мне этот несчастный дар. Вот уж три года, как мои идеи оборачиваются человеческим горем.
– Мне думается, что сто двадцать тысяч – неплохая компенсация за утрату веры в торжество добра.
Едва договорив, он пожалел о сказанном – такой беззащитной сделалась она.
– Думаю, Юля, суть не в деле, которым мы занимаемся. Каждое может быть обращено во зло, как и во благо. Я не силен в философских категориях. Кто высчитает в микронах, сколько зла в добрых намерениях и какое благо приносит иной раз злой умысел? У меня есть свое нехитрое представление об этом и предлагаю им воспользоваться: какое чувство мы с вами вложим в наш замысел, таков будет и результат.
– Так просто? – Она засмеялась.
– Я же предупреждал, что не философ. Слушайте, это безобразие – у вас в самом деле какой-то нерабочий смех.
Но тут же, застеснявшись внимательного ее взгляда, поспешил вернуться к прерванному разговору:
– Стало быть, «ФДН» работает только на западников.
– В основном да, – вслед за ним вернулась к деловому тону и Юля.
– А западные компании нацелены только больше чем на пятидесят процентов?
– Чаще на семьдесят пять.
– Тогда зачем они лезут на аукцион? Шансов на остальные акции у них нет. Ведь скупка в институте не ведется.
– Это факт?
– Это не факт?! – Вопрос оказался неожиданным. – Может, и не факт. Яна! – склонился он к селектору. – А где у нас Астахов? Найдите и срочно ко мне.
Он тяжело помолчал, выслушивая всплески девичьего голоса, отодвинул от уха трубку, изготавливаясь рыкнуть. Но, остановленный молящим взглядом Юли, лишь коротко оборвал:
– Не знаю где. Это ваша работа.
– Скажу вам две вещи, Юля. – Забелин вернулся на свое место. – Во-первых, вы редкая умница. А во-вторых, и это же в связи с во-первых, я думаю, у нас с вами все получится здорово. Ну, в смысле… Да во всех смыслах.
И с удивившим самого нахальством положил руку на подрагивающую маленькую ладошку.
– Алексей Павлович, там… – Глаза вошедшей, как всегда, без стука Яны при виде сидящих заледенели. Она дождалась, когда смущенная Юля высвободит руку, и голосом Каменного гостя закончила: – Астахов через пятнадцать минут будет. И Флоровский подъезжает.
Не дождавшись ответа, Яна развернулась и с грохотом вышла.
– Может, ей объяснить? – кивая на дверь, пробормотала Юля.
– Что? Ах, это. Пустое!
И, говоря, уже знал – именно пустое.
– …Но какая лапа у тебя в приемной! – Максим, все еще под впечатлением Яны, которую только что обаял, решительно вошел в кабинет, где натолкнулся заново восхитившимися глазами на стоящую подле Забелина Юлю.
– Вот в чем тебе не откажешь, так это в умении работать с кадрами. – Он дотянулся через стол до начальственно предоставленной руки и, с подобающим подобострастием прогнувшись, пожал.
– Уже и иззавидовался, старый ловелас.
– Так есть чему.
И Максим со значением потянулся с рукопожатием к чуть раскрасневшейся Юле.
– Это Максим Юрьевич Флоровский, – представил Забелин.
Но официоз не прошел.
– Шутит! Для вас просто Максим. А вас, конечно?..
– Юля.
– Лагацкая Юлия. Твой главный консультант по скупке.
– То есть мой? – разыгрался Флоровский.
– То есть консультант… Морду набью.
– Набьет, – весело подтвердил Максим изумленной Юле. – Этот, если из-под него что-то, что ему запало, забрать пытаются, набьет. Жуткий, между нами, Юлечка, – ничего, что я так запросто на правах друга? – бабник.
– Надо же. А по виду не скажешь.
– О! Так вы его не знаете.
Забелин с завистью увидел, как зажатая обычно, углубленная в себя Юля, к которой он и теперь не знал как подступиться, всего за минуту общения с Флоровским начала преображаться.
– Лучше скажи, как у тебя дела, – с нарочитой, плохо получившейся суровостью потребовал Забелин.
– Лучше, чем что? – не унялся Максим и тотчас, указывая на него пальцем, радостно принялся подталкивать девушку. – Гляди на глазищи. Нет, Юлька, что ни говори, ты ему запала. Давно таким волкодавом не смотрел.
– Ну что вы, право, выдумываете.
– Эх, молодость, молодость. – И, опережая выбирающегося с угрожающим видом Забелина, вытянулся во фрунт: – Докладываю! В институте все чики-поки, идет по намеченному и утвержденному плану. Старики предоставили мне полный карт-бланш. Я им теперь и мессия, и избавитель. Зарегистрировал две компании. Первая – «Профит», которую с дедами учредили. Вторую, на которую акции скупать начнем, – обозвал «Лэндом», что значит «одалживать». Кредитные деньги, как договорились, на нее пойдут. Самое поразительное, деды молчат как партизаны, только перемигиваются. Ждут, что заграница нам поможет. Для них это вроде как шпионская игра. А Петраков лох – до сих пор ничего не знает. Так что находимся в готовности номер один.
– Чего боюсь, Макс, так это твоего верхоглядства. – Не отомстить за предыдущие «подколы» Забелин не мог. – На большие деньги идем. Поэтому очень прошу – вчитывайся сам в каждую бумажку. Не передоверяйся.
– Кого учишь? Мальчишка. За собой смотри – объяснись-ка лучше, что там за конкурент у нас на аукционе выискался.
– Уже знаешь.
– Потому как вникаю. Хоп: один – ноль.
– Как раз разбираемся, – как ни одергивал себя Забелин, но избавиться от унижающей его в глазах Юли неловкости не получалось.
Он склонился к селектору:
– Яна! Подошел Виктор Николаевич? Тогда запускайте… Ну, чем похвастается наша налоговая инспекция?
– Да есть кое-что, – с удовольствием человека, качественно проделавшего трудную работу, подтвердил пригнувшийся под косяком Астахов, при этом плохо скрывая недоумение при виде заместителя директора института.
В свою очередь и Максим изумленно таращился на невесть как образовавшегося в этом кабинете дотошного налоговика.
– Виктор Николаевич Астахов. Наш сотрудник, – бесцветным вроде голосом, в котором бушевало, однако, торжество, представил Забелин.
– А, то есть вот так. Ну, ты силен. Тогда один – один!
Прежде чем сесть, Астахов привычно опробовал стул рукой и только затем осторожно опустился на него богатырским телом. Достал из портфеля бумаги и неспешно принялся раскладывать перед собой. Под нарочитой сдержанностью его ощущалось возбуждение человека, добывшего уникальные результаты.
– За истекшие два года нарушений в финансовой деятельности института набралось предостаточно. Но если поначалу они носили характер – как бы сказать? – хаотичный, то за последний год – сплошной криминал. Начнем поэпизодно. Итак. – Он поднял первый лист и, смакуя, пробежал глазами. – Вот в этом особенно непросто было разобраться. Поломал-таки извилины. В конце прошлого года институт в лице Петракова скупил 63 тысячи 162 свои акции на сумму 457 тысяч 621 рубль. А уже через месяц эти же акции были проданы некой «ФДН консалтинг групп» всего за каких-то 7 тысяч 395 рублей. То есть прямой убыток институту от этой сделки составил…
– Стоп! – Забелин сначала заметил, как напряглась благодушная перед тем Юля, и только тогда сообразил, о чем, собственно, говорит Астахов. – Погодите, Виктор Николаевич! Какой убыток? При чем тут убыток? Мы вообще о чем говорим?
– Об акциях института, которые финансовый директор А.Б.Петраков за бесценок толкнул налево, – осторожно, сверяясь с актом, подтвердил Астахов.
– Да чушь это! – Наткнувшись на заострившийся взгляд друга, Максим возмутился. – У института нет и не было собственных акций. Все акции, кроме принадлежащих государству, на руках у сотрудников. И никто в институте не проводил никакой скупки. Что вы тут, дорогой инспектор… фантазируете? Да ты чего, Алешка? Чтоб на глазах у всех скупали акции? И чтоб об этом не знала Наташка? Потом, кто ж в институте станет продавать без Мельгунова? Это ж верное «возьмите шляпу и – на выход».
– Из меня такой же фантазер, как налоговый инспектор, – обиделся Астахов. – Если есть сомнения…
– Не в вас, не в вас, Виктор Николаевич. Информация больно чрезвычайная. – Забелин не отводил глаз от пунцовеющего Флоровского. – Но не могли вам дезу подсунуть?
