Эрл Гарднер - Дело хитроумной ловушки

— Минуточку, — произнес судья Девитт. — Несмотря на то что вы пытались сохранить время присяжных заседателей, наступило время обеденного перерыва. Суд прерывает свою работу до десяти часов утра следующего дня. В это время присяжным заседателям запрещается обсуждать это дело с кем бы то ни было или допускать, чтобы оно обсуждалось в их присутствии, чтобы не навязывать им чужого мнения до того момента, когда они вынесут свое решение. Я уже предупреждал об этом присяжных заседателей, и, по-моему, они знают свои обязанности. Суд делает перерыв до десяти часов утра следующего дня. Обвиняемого под стражу.

Мейсон повернулся, чтобы ободряюще улыбнуться Конвэю.

— Я думаю, все будет в порядке, Джерри, — сказал он.

— Не вижу, как вам это удастся, — ответил Конвэй. — По-моему, нас разбили.

— Что вы имеете в виду?

— У нас была единственная надежда вывести Фаррелла на чистую воду перед присяжными. А он при оружии.

Мейсон усмехнулся:

— Вы имеете в виду, я не очень энергично его допрашивал?

— По-моему, вы торопитесь, Мейсон. И видите, к чему это привело? Его свидетельские показания были не лишены логики, он даже не волновался. Почему вы не спросили о его отношениях с женщиной, которая теперь мертва, об этих фотографиях?

— Потому что в дальнейшем я собираюсь заставить окружного прокурора поставить Гиффорда Фаррелла в положение защищающегося, а к этому времени я собираюсь выставить его порядочным негодяем. После этого он уже не будет выглядеть столь веселым, каким выглядел сегодня в качестве свидетеля.

— Надеюсь. Однако есть одно важное обстоятельство: я полностью потерял контроль над компанией «Техас Глоубал».

Мейсон потрепал его по плечу:

— Спокойно, Конвэй, помните, что на вас смотрят из зала суда. Действуйте как человек, уверенный в том, что правда на его стороне, и она восторжествует.

— Грешно смеяться надо мной, когда я в таком положении. Земля уходит из-под ног…

— Я не смеюсь, — сказал Мейсон, — просто пытаюсь казаться менее потрясенным.

Конвэй посмотрел на Мейсона и улыбнулся. Мейсон хлопнул его по спине и громко сказал:

— Ладно. До завтра. К завтрашнему вечеру вы будете свободны. Спите спокойно.

Адвокат подхватил свой портфель и покинул зал суда.

Aeaaa 13

Мейсон, Пол Дрейк и Делла Стрит собрались в офисе адвоката.

— Есть что-нибудь новенькое о Фаррелле, Пол? — спросил Мейсон.

— Проклятие, абсолютно ничего. Он настолько чист — аж сияет.

Мейсон нахмурился.

— Послушай, Пол, любой, занимающийся подобным бизнесом, не может не иметь сообщницы. Она должна быть и у него — молодая, привлекательная, со стройной фигурой, не афиширующая себя. Вероятно, это как раз та женщина, которая ушла из отеля, та, которую Конвэй видел в номере 729, та, которая навела на него пушку. Наверняка в ее руках все нити. Фаррелл, вероятно, полностью попал под власть этой женщины, вскружившей ему голову, и Фаррелл вряд ли допустит, чтобы она как-то отдалилась от него, — ведь тогда она может охладеть к нему. Он никогда не допустит, чтобы ее мучила совесть, поэтому должен постоянно встречаться с ней.

— Но он не встречается, — сказал Дрейк. — Фаррелл осторожен на все сто. Вряд ли он будет делать что-то необычное, пока вся эта заваруха не закончится. Очевидно, он сильно подавлен смертью Розы Калверт и, должно быть, был очень к ней привязан.

— Чепуха! — сказал Мейсон. — Он наверняка где-то встречается с этой женщиной… Очевидно, это одна из девушек, работающих у него в офисе.

— Мы навели справки о каждой, — сказал Дрейк. — Я собрал папку материалов в два фута толщиной, Перри. Я много чего могу рассказать тебе об этих девочках. Одна из них замужняя и живет с мужем. Другая — помолвлена. Еще одна — такая милашка, что Фаррелл, наверное, бывал без ума от нее, но она создана для скорости, у нее узкие бедра и длинные ноги. Есть и еще одна. У той однажды что-то было с Фарреллом — у высокой, долговязой красотки. Конвэй говорит, что у женщины, которая вышла из спальни, а затем навела на него револьвер, была отличная фигура… Словом, не волнуйся, Перри. Если Фаррелл и в самом деле привлек соучастницу, мы скоро узнаем об этом.

— Он должен засветиться, когда станет горячее, — предположил Мейсон.

— Как продвигается дело, Перри?

— Моя цель — чтобы все развивалось исподволь, ненавязчиво, и сторона, предъявившая иск, ничего не заметила. Завтра я скажу об этом.

— По твоей теории, как считаешь, тело передвигали?

— Да. Тело лежало на левом боку, и уже началось обесцвечивание бока. Одервенение, вероятно, наступило позже. Правую руку согнули, а левую, возможно, выпрямили. Когда тело перенесли на кровать, необходимо было — кто бы это ни делал — снять одервенение в левом плече, чтобы рука свешивалась естественно. Если левую руку выпрямляли, значит, тело передвигали. Раз тело оказалось на кровати, необходимо было, чтобы левая рука свешивалась вниз, поэтому в левом плече и сняли одервенение.

— Этот Боб Кинг ужасный лжец. Он пытается поддержать сторону обвинения, но у него не очень получается.

— Как твои дела с той девушкой-лифтершей, Пол?

— Отлично! — усмехаясь, сказал Дрейк. — Это лучшее, что у меня когда-либо было. Она чертовски хороший парень, Перри, с ней весело, несмотря на то, что временами мне хотелось бы, чтобы она перестала жевать свою жвачку.

— Что ты от нее узнал?

— Узнал все, что знает она. Я могу рассказать такое об обслуживающем персонале отеля «Рэдферн», что у тебя волосы на голове встанут дыбом. Я могу рассказать о коридорных, клерках и еще вот что: у женщины, которая поднялась в комнату 729, определенно не было багажа. Лифтерша сказала, что коридорный даже ворчал по этому поводу. Он решил, что девчонка намеревается лишить его бизнеса, и администрация дала ему понять, что, если она будет в комнате развлекать мужчин, он должен будет ее выкинуть оттуда.

Мейсон прошелся по комнате.

— В этом есть что-то забавное, Пол. Положение тела на кровати было изменено… Зачем? Зачем кому-то понадобилось разрядить револьвер в матрац в номере 728? Выстрел заглушили матрацем. Звук, производимый выстрелом в упор или выстрелом в матрац, не такой уж громкий, чтобы привлечь внимание. Не громче, чем производит портфель с бумагами, который уронили.

Но зачем меняли положение тела? — спросил Дрейк. — Зачем этот фокус с револьвером?

— Это-то как раз и нужно выяснить, — сказал Мейсон. — Начиная с завтрашнего утра, я собираюсь дать присяжным кое-какие из этих сведений, а затем намерен подразнить обвиняющую сторону, задавая подобные вопросы. Я собираюсь проковырять дыры в обвинении.

— Этого будет достаточно, чтобы добиться оправдания Конвэя?

— Думаю, да. Меня больше беспокоит, что общественность может вынести свой вердикт: Конвэй виновен, но это не доказано. Этого Конвэй не переживет.

— Он не производит впечатления слабака, — сказал Дрейк.

— Есть обстоятельства, при которых он не боец и становится тряпкой. В бизнесе он борется, как дьявол, но в таком деле, когда затронута его честь, он почувствовал себя побежденным. Ты разговаривал со своей девчонкой-лифтершей — как там, черт возьми, ее зовут?

— Миртл Ламар, — сказал Дрейк.

— Она не воспринимает тебя всерьез, не правда ли? — спросила Делла Стрит. — Ты же не собираешься вскружить ей голову и разбить ее сердце, не так ли, Пол?

— Только не Миртл! — усмехнулся Дрейк. — У нее сердце сделано из каучука.

— Ты просто дурак, — не выдержала Делла Стрит. — Может быть, под внешней неприступной оболочкой скрывается чрезвычайная чувствительность и… Не пытайся разрушить ее мечты, Пол Дрейк!

— Да это невозможно! — ответил Дрейк. — Потому что у нее их нет. Да и вообще пора перестать с ней встречаться. Она знает, что я хочу узнать ее мысли, пытаясь обнаружить что-нибудь полезное нашему запутанному делу, и она делает все возможное, чтобы помочь. Она сообщает мне любую идею, которая приходит ей в голову об обслуге отеля, о том, что произошло той ночью, ну и так далее. Черт возьми! Я могу рассказать тебе слухи, которые циркулируют по всему отелю! И какое жалкое посмешище этот Боб Кинг! Он делает все, чтобы втереться в доверие к начальству.

Мейсон прошелся по комнате.

— Беда в том, что от нас все время ускользает одна женщина. Но не может же она раствориться в воздухе! Не может исчезнуть из жизни Гиффорда Фаррелла. Он бы этого не позволил. Завтра я начну задавать очень щекотливые вопросы. Обвинение не привыкло иметь дело с адвокатами, которые немного смыслят в судебной медицине. Средний адвокат считает, что это выходит за рамки его компетенции, и не утруждает себя изучением этого предмета. А в такого рода делах показания врачей являются чрезвычайно важными и имеют очень специфический оттенок. Но вот мы упустили ту женщину и…