Анна Данилова - Первая жена Иуды

После серии сообщений, не получив ни единого ответа, он, уставший и вконец расстроенный, уснул, а утром она позвонила сама, и, услышав наконец ее голос, он, вместо того чтобы обрадоваться, набросился на нее с упреками… Он даже кричал на нее, после чего вдруг услышал неожиданное и очень волнующее: «Марк, прости меня… Я знаю, ты не хотел, чтобы я уезжала… я уже скоро приеду в Москву, не поворачивать же обратно… Скажи мне, что не сердишься на меня… Понимаю, ты боялся меня обидеть, не мог стукнуть кулаком по столу, мол, никуда не поедешь… А надо было стукнуть…» Она была такая милая, когда говорила такое, пока он наконец не понял, что она словно находится не в себе, словно пьяна… Все, что было потом, он не хотел вспоминать… Кажется, он так и спросил, мол, ты пьяная, что ли? Конечно, это прозвучало очень грубо. Особенно, если учесть, что он сам не так давно глушил этот проклятый коньяк (будь он неладен!), и с кем? С Рындиной!

Утро он по-настоящему встретил снова у себя в кабинете, в прокуратуре. Ему принесли результаты почерковедческой экспертизы: записка, найденная в квартире Рындиных, в комнате Зоси, написана рукой самой Зоси, что легко было установить с помощью записей, сделанных Зосей в книге расходов. Название же ресторана «Коломба», написанное на клочке обгоревшего блокнота, было написано другой рукой. Он хотел сразу же позвонить Рите, чтобы сообщить, тем более что она просила его об этом перед отъездом, но потом, взглянув на часы и прикинув, что сейчас, вероятно, они с Пашей Смирновым либо в морге, либо подъезжают к моргу, чтобы опознать тело женщины, отправил ей сообщение: «Извини. Почерк другому человеку. Жду новостей. Целую»… Он был уверен, что его сообщение послужит лишь небольшим дополнением к той информации о Зосе, которую собирала в свою красивую головку Рита. И пусть она не обижается – разве для нее эта поездка не является игрой?! Ладно, пусть поиграет…

Когда ему позвонила Вероника, он меньше всего думал о деле, связанном с убийством ее любовника-извращенца. Она плакала в трубку и просила впустить ее, сказала, что стоит под окнами его кабинета, на улице.

– Вероника?! Да что случилось?

Он вдруг понял, что они с Ритой поступили с ней по-свински, выпроводив наутро домой. Она же говорила, что не может оставаться дома одна после всего, что там произошло, хотя, с другой стороны, она постоянно твердила, что у нее дома засыхают цветы, что их необходимо полить.

Она вошла в кабинет и рухнула на стул. Плечи ее судорожно подрагивали, а глаза напоминали розовые сливы – так опухли от слез…

– Не могу быть дома… Марк, можно, я посижу здесь, у тебя? Рита звонила мне, говорила, что ей надо срочно куда-то уехать, и я, чтобы не расстраивать ее, сказала, что со мной все в порядке, что я полила цветы, помыла полы и немного успокоилась… Но на самом деле все не так. Я постоянно вижу перед собой Рубина. Голого и мертвого. Вот стоит перед глазами эта страшная картина, и все!

Она расправила на коленях мокрый от слез платочек, и Марк увидел пятна крови. Вероника поймала его взгляд:

– Ухо поранила, представляешь! – Она подняла прядь волос, и Марк увидел на ухе ссадину с полоской темной запекшейся крови. – Такая неприятная история… Понимаешь, я живу на предпоследнем этаже, надо мной живет Ларка, моя соседка… Больше никого. Две остальные квартиры пустуют… Так вот, к ней поднимались какие-то парни в форме, грузчики, что ли, несли ковер, большой такой ковер… Он у них перегнулся пополам и упал на мою голову как раз в тот момент, когда я выходила из квартиры… Глупо, да? И смешно. Я и так затравленная вся, дрожу, как осиновый лист, от страха и какого-то внутреннего холода, а тут еще получила удар по голове… Упаковка ковра поранила мне ухо, и оно с самого утра кровоточит… Не поймешь этих соседей, все врут… У Ларки нет денег на сигареты, а здесь – огромный ковер… Все врут… Марк, я что пришла-то… Можно, я переночую в Ритиной мастерской? Умоляю тебя! Выпью валерьянки и лягу на диване, а ты будешь наверху заниматься своими делами. Мне просто необходимо, чтобы кто-то был в квартире, иначе я сойду с ума… Пусти меня, умоляю… Христом Богом прошу…

– Да ладно, Вероника, какой вопрос? Конечно, приходи. У меня скоро обед, я сам смогу тебя отвезти… Я же понимаю. Но только я появлюсь там поздно вечером…

– Все равно я буду не в своей квартире, понимаешь? Убийцу Рубина не нашли? – осторожно спросила она.

– Пока нет. Но мы ищем, – произнес он заученную фразу.

– Сначала меня подозревали, думали, что поймали нужную рыбу, а оказалось, что нет… Теперь у вас проблем прибавилось… Господи, в какую же грязную историю я влипла!

– Не бери в голову. Подожди меня немного в коридоре, я сейчас приведу в порядок некоторые документы, спрячу их в сейф…

Она вышла, и Марк, глядя ей вслед, подумал о том, что до сих пор подозревает в убийстве Рубина именно Веронику. Это она убила своего любовника и примчалась к ним ночью, потому что испугалась… Она могла убить Рубина в порыве нахлынувших на нее воспоминаний, связанных с глубокой психологической травмой, когда только поняла, кто это. Так называемое убийство в состоянии аффекта. Или же она спланировала это убийство заранее, познакомившись с Рубиным и выяснив, что это тот самый человек, который насиловал ее в молодости. Значит, и свой ночной приход в дом Риты она тоже спланировала. Во-первых, она надеялась таким образом гарантировать свое алиби, во-вторых, рассчитывала в случае, если откроется, что именно она – убийца, на помощь Марка, следователя прокуратуры. Но тогда как объяснить отсутствие денег и драгоценностей Рубина? Вероника могла инсценировать ограбление… И вот здесь Марк чувствовал, что мысль его движется по ложному пути: да, Вероника могла убить мужчину по своим личным причинам, поддавшись чувствам, но чтобы инсценировать ограбление – в этом он сильно сомневался… Но кто-то же его убил… А оружие? Где оружие, которым был убит Рубин? Быть может, ему удастся сейчас, когда они останутся вдвоем, разговорить Веронику и заставить ее признаться в совершенном преступлении? Она – человек неискушенный, неопытный, а потому ее легко можно будет подловить на какой-нибудь детали… Допрос? А почему бы и нет?

А после обеда, когда Рита позвонила и сказала, что в морге она опознала Зосю, Марк понял, что она поехала в Москву не напрасно. Больше того, он вдруг понял, что она знает, кто убил домработницу Рындиных. Он это почувствовал. Знает, но пока не хочет говорить. И чтобы сбить его с толку, начала зачем-то говорить о пейзаже. Что она хотела этим сказать? Что ее подружка окончательно сбрендила?

«Скажи, Марк, если бы я ушла от тебя, ты смог бы приехать, к примеру, к Смирнову и разговаривать с ним о каком-то дурацком, неудачном, моем первом и последнем пейзаже?» И снова он ничего не понял. Тогда она пояснила, напоминая ему его же разговор о логике. «Это я об отсутствии логики. А если серьезно, то я не скажу тебе, кто убил Зосю Мушту».

Глава 19

Следуя договоренности, Рита должна была беседовать с официантом Димой с глазу на глаз. Смирнов, понимая, что сильно рискует, оставляя ее наедине с сомнительным молодым человеком, все же осознавал необходимость этого условия – он верил теперь, когда ее расчет удался и официант все же приехал, что ей удастся разговорить его и получить всю интересующую ее информацию.

Он курил на кухне, представляя себе, как Рита, обворожительная, интригующая и умнейшая женщина, расставляет этому ресторанному болвану свои логические сети. Он и сам готов был попасть в эту же сеть, если бы имел к этому делу хоть какое-нибудь отношение. Но на этот раз он, преуспевающий адвокат Павел Смирнов, был приставлен к ней лишь в роли пажа или телохранителя. Ничего полезного для Риты он сделать не мог и страдал от этого. Сопровождать Риту – это все, о чем просил его Марк.

Теперь, когда он был знаком с Ритой вот уже несколько часов, он, женатый мужчина, боялся признаться себе в том, что ему нравится эта женщина. Что он влюблен в нее и готов сопровождать ее постоянно, всю жизнь. Он завидовал Марку белой завистью и изнывал от невозможности хотя бы поухаживать за Ритой, пофлиртовать. Он знал, что нравился женщинам, и практически ни одна из тех, на кого он обращал внимание, не отказывала ему. Он был избалован этим и пользовался своей внешностью и статусом престижного адвоката налево и направо, будучи уверенным в том, что его жена ни о чем не подозревает. Тем более что и жену свою он любил по-своему и уделял ей, как ему казалось, достаточно внимания. И надо же было такому случиться, что и жена в отъезде, и красивая женщина в его пустой, склонной к изменам квартире, да вот только воспользоваться случаем, чтобы соблазнить ее, он не может – все-таки Марк его друг.

Он прислушался. Рита говорила одна и очень тихо, внушала что-то Дмитрию, вероятно, усыпляла его бдительность и клялась в том, что, узнав его тайну, никогда и ни при каких обстоятельствах не позволит ей просочиться из семьи, ведь отравленная в ресторане женщина, по словам Риты, была ее родной сестрой.