Алафер Берк - Никому не говори

Эдриен пригласила их пройти в гостиную и указала на большой диван с обивкой в цветочек. Элли опустилась на мягкую плюшевую подушку.

— Думаю, нет смысла отрицать, этот блог действительно мой, — сказала Эдриен. Она расположилась в кресле-качалке, подогнув под себя одну ногу. — В конце концов вы сотрудники полиции. Все эти годы я думала, что мое детство осталось в прошлом.

— Почему тогда вы решили написать об этом сейчас? — спросила Элли и тут же смущенно подумала, что этот вопрос едва ли уместен в первой беседе.

— Кто знает, почему мы делаем то, что делаем. Но, как мне кажется, тут дело в Рамоне. Ей сейчас столько же лет, сколько было мне, когда я сказала своей матери, что меня насилуют. — Она произнесла это слово без всяких колебаний и без тени смущения. — Я помню, как пыталась тогда понять, почему моя мать отказывается верить мне. Она не хотела снова остаться одна. Мой отец бросил ее еще до моего рождения. Она была бедной и в свои сорок выглядела на шестьдесят. Мужчины отнюдь не толпились у порога ее дома.

— Но ведь вы были ее дочерью.

Хэтчер испытывала странное ощущение, говоря с этой женщиной на столь щекотливые темы, после того как уже прочитала в блоге интимные подробности ее жизни.

— Совершенно верно. И, будучи тинейджером, я искренне старалась не ненавидеть ее. Я придумывала всевозможные оправдания. Знаете, это было не так трудно, поскольку меня в то время тоже очень интересовали ребята. И я хотела любить свою мать. Но сейчас…

— Вы уже больше не тинейджер, — сказал Роган.

— Это точно. В детстве непросто разобраться в ситуации, в которой ты оказался. Только с возрастом начинаешь осознавать, что с тобой происходило в реальности. Я, разумеется, понимала, что бойфренд моей матери не должен был приходить ко мне по ночам подобным образом. Но я также понимала, что он не должен был и брать CD без моего разрешения. Я как будто убеждала себя в том, что эти два преступления приблизительно одного порядка, и поэтому могла простить матери отсутствие надлежащей реакции с ее стороны. И, в конце концов, я прощаю ее, поскольку знаю, что этот человек лишил ее воли. Но вот теперь подросла Рамона. Если какой-нибудь мужчина только прикоснется к ней, я убью его.

— А вы никогда не говорили с Рамоной на эту тему? — спросила Элли.

Миссис Лэнгстон покачала головой:

— Этот период моей жизни закончился. Я пишу об этом, чтобы облегчить душу, но не хочу представать в таком виде перед своими родными. Подождите, если это имеет какое-то отношение к Джулии — Рамона знает о моем блоге?

Элли подтвердила ее догадку:

— Да, она отыскала его и прочитала угрозы. Она позвонила нам, потому что боится за вас.

— Нужно будет обязательно поговорить с ней. И, конечно, с Джорджем.

— Вы ничего не говорили своему мужу? — После знакомства с Джорджем Лэнгстоном Элли мысленно окрестила его «Мистер Праведник», но тем не менее она не представляла, как можно было выйти замуж, не рассказав мужу столь важную вещь. — Конечно, это не мое дело.

— Вы правы, это не ваше дело. Какое отношение это имеет к Джулии?

— Вы можете сказать, что хорошо знали Джулию? — спросил Роган, все еще своим боевым тоном.

— Очень хорошо. Они с Рамоной были практически неразлучны с пятого класса. Ночные девичники, приготовление пирогов поздно вечером. Они вместе прокололи уши — слишком рано, на мой взгляд, но это уже другая история. Думаю, в будущем они стали бы подружками невесты друг у друга. Рамона… я даже не знаю, что она теперь будет делать без Джулии.

— И все у них было в порядке?

— Они были как сестры.

— А как Джулия относилась к вам?

Этот вопрос явно озадачил Эдриен.

— Ко мне? О-о, даже не знаю. Я ее любила. Очень любила, в самом деле. И жалела. Ее родители… ну, вы их видели. Вероятно, вы заметили, что выполнение родительских обязанностей не является для них высшим приоритетом. Иногда мне хотелось, чтобы она осталась у нас, вместо того чтобы жить в одиночестве в этом музее. Но что касается ее отношения ко мне… Хочется думать, что она любила меня. И уважала. И понимала, что я забочусь о ней. Но, наверное, как это свойственно детям, она воспринимала меня как женщину, которая время от времени появляется в доме Рамоны. — Она грустно улыбнулась.

— Когда мы говорили о вашем блоге, вы не сказали, что кто-то помещает угрожающие комментарии.

— О, они сводят меня с ума. — Эдриен небрежно махнула рукой, давая понять, что не придает этим угрозам никакого значения, но Элли заметила, как резко она повернулась в кресле. — Сначала я хотела удалить их, но потом передумала. Если какому-то сумасшедшему вздумалось подвергать меня нападкам, пусть мои читатели видят это. Раскрытие ужасной правды — это своего рода жертва. Некоторые люди считают, что пережившие трагедию должны молчать. И именно поэтому для переживших трагедию тем более важно, чтобы их голоса были услышаны.

— Вы не думали, кто может помещать эти комментарии?

— Конечно, думала. Но я достаточно часто читаю газеты, чтобы понимать, что с этим ничего не поделаешь. Слова — это всего лишь слова, не правда ли?

Миссис Лэнгстон все понимала правильно. Если бы она заявила в полицию по поводу угроз в блоге, ее заявление передавали бы из одного отдела в другой, пока в конце концов ей не объяснили бы, что проблемы с юрисдикцией, анонимностью, свободой слова и несовершенством законов не оставляют других вариантов, кроме одного: смириться.

Пришло время раскрыть еще одну карту.

— Мы нашли свидетельство того, что один из этих комментариев поместила Джулия Уитмайр.

Поначалу Эдриен никак не отреагировала на эти слова, но их постепенное осмысление находило отражение на ее лице. Она выглядела так, будто ей дали пощечину.

— Не понимаю, как вы могли узнать об этом? Ведь Джулия мертва.

Элли вкратце рассказала ей о том, каким образом им удалось извлечь информацию из компьютера Джулии. Она не стала упоминать о том, что у них не будет стопроцентной уверенности до тех пор, пока Макс не узнает IP-адрес на сайте хостинга блогов на основании постановления суда. Элли позвонила Максу перед тем, как они отправились в Верхний Ист-Сайд, и он как раз работал над этим. Но Элли и так уже достаточно знала без всяких подтверждений. Время посещения Джулией Интернета было вполне достаточным свидетельством на данный момент.

— Это вовсе не означает, что комментарий написала Джулия, — запротестовала Эдриен. — Ее ноутбуком мог воспользоваться всякий.

— Да, автором является не обязательно Джулия, но доступ к ее компьютеру имел далеко не всякий. Логично предположить, что Джулия имела какое-то отношение к первоначальному посту, и кто-то другой продолжил помещать подобные угрозы после ее смерти. Может быть, ее подруга?

— Я понимаю, куда вы клоните. Категорически — нет. Рамона никогда не сделала бы этого. У нас с ней очень близкие отношения. Вы же сказали, что она вам звонила.

Как только у них появятся все IP-адреса, с которых поступали другие посты, детективы узнают наверняка о причастности Рамоны, но Элли была согласна с Эдриен в том, что девушка не стала бы звонить им, будь она автором последующих комментариев.

— Вы говорите, Джулия и Рамона были чрезвычайно близки. Нам известны случаи, когда тинейджеры нападали на родителей своих друзей, а эти друзья даже ничего не знали об этом. Вы ведь приходитесь Рамоне мачехой, если я не ошибаюсь?

Хэтчер была в ударе, поэтому Роган уступил инициативу ей и не вмешивался в разговор.

Эдриен устремила взгляд вверх и в отчаянии покачала головой:

— В это трудно даже поверить. Я воспитываю эту девочку с семилетнего возраста. Она называет меня мамой.

— Значит, вы официально удочерили ее?

— Нет. В этом не было необходимости. Она и так моя дочь. У нас хорошие отношения. Она никогда не сделала бы ничего подобного. Мы всегда были откровенны друг с другом.

— И все же у вас была тайна в прошлом. И у вас есть блог. И она узнала об этом блоге и об этой тайне. И ни одна из вас не сказала другой о том, что вам известно.

— Это не означает, что…

— И все же вы не хотите верить, что Джулия поместила эти комментарии, но мы говорим вам — это сделала она.

Эдриен тяжело вздохнула:

— Джулия была чудесной и благородной девушкой, но в то же время бесшабашной. В ней было нечто темное.

— Настолько темное, что она помещала на вашем сайте такие страшные угрозы?

— Не знаю, что и сказать. Хотелось бы верить, что, кто бы ни писал эти комментарии, этот человек не представляет реальной опасности. Мне очень тяжело думать, что это дело рук Джулии.

— Вы не производите впечатления сильно озабоченной этими угрозами. Мы видели комментарии, помещенные на вашем сайте. «Ему следовало душить тебя сильнее». Это было написано в понедельник утром. Затем в понедельник днем: «Ты была хороша в постели. Интересно, как ты выглядишь сейчас. Эта задница все еще упруга? Мне хотелось бы выяснить это». В понедельник вечером: «Я тебе покажу, что такое ущерб». Сегодня утром: «Я все еще здесь. Я трогаю себя, когда читаю твои слова. Я думаю о тебе».