Татьяна Гармаш-Роффе - Золотые нити судьбы
Теперь же картина полностью вырисовывается: накануне Ирина с Лизой созвонились и договорились о встрече. Этой же ночью Лизу с проломленной головой Шарбонье отвез в горы и велел мужичку закопать труп. Почему он решил, что Лиза мертва, мы пока не знаем.
На следующий же день встал вопрос о кузине, которая собиралась навестить Лизу… А Лизы-то уже нет! Он нашел номер Ирины в телефоне Лизы и позвонил ей. Предложил встретить на центральной площади.
– Лиза и сама могла предложить, еще накануне! – вмешалась Ксюша. – Тут ни за что не найти нужный дом! Шарбонье мог сразу вызваться встретить Ирину на площади и привезти к Лизе! Только на следующий день его планы изменились…
– Или он сразу так и планировал! – заметил Лоран.
– Возможны все варианты, – согласился Реми. – Как бы то ни было, он заманил Ирину на скалу и столкнул ее в озеро.
– Одно убийство потянуло за собой другое… – произнес доктор. – Существуют дороги, с которых невозможно свернуть, единожды ступив.
На этой фразе он снова удостоился любопытного взгляда Ксюши.
– Это ловушка, в которую довольно часто попадают недальновидные преступники, – кивнул Реми.
– Что-то вы на этот раз обошлись без своих любимых слов: «полагаю-предполагаю»! – иронически заметил Лоран.
– В данном случае я не вижу никакой иной возможной трактовки фактов. Ирина направлялась к Лизе, это факт. Приехать за нею на площадь и окликнуть по имени мог только Винсент Шарбонье. И мотив имелся лишь у него.
– Вы хороший сыщик, Реми, – поднялся Лоран. – Если у меня когда-нибудь возникнет нужда, я непременно обращусь к вам!.. Не пойти ли нам поужинать, а?
Время подкатило к одиннадцати вечера – стандартный час закрытия большинства французских ресторанов, – и им предложили только холодные закуски, поскольку плита уже была выключена и даже вымыта.
Они наскоро поели и вернулись на второй этаж. И только тут сообразили, что Лиза спит в номере Ксюши и Реми.
– Давайте я перенесу ее на руках, – вызвался Лоран.
Реми окинул взглядом его фигуру: пожалуй, сможет.
– Зачем такие сложности? – ответил он. – Оставайтесь в нашей комнате, а мы переночуем в вашей. Только возьмем свои вещи, а вы заберите ваши.
Когда закончилось переселение, а также обмен ключами и пожеланиями спокойной ночи, Реми вдруг остановил доктора.
– Нужно условиться назавтра. В котором часу сбор?
– Давайте в девять, за завтраком.
– Не годится. Лиза ведь должна рассказать нам то, что вспомнила, – это не для посторонних ушей!
– Хорошо, тогда в половине десятого приходите к нам.
– Идет. А часов в одиннадцать двинем в жандармерию.
Лоран, который уже открывал дверь, вдруг выпустил ручку и уставился на детектива.
– Вы сказали: в жандармерию?!
Реми приложил палец к губам, давая понять, что доктор говорит слишком громко. Затем жестом пригласил его проследовать в комнату.
– Что вас так удивило? – спросил он внутри, плотно закрыв дверь. – Я ведь уже об этом говорил: мы должны сообщить о покушении на Лизу! И всю информацию, связанную с убийством Ирины… Кроме того, только официальное следствие сможет провести обыск у Шарбонье, сделать генетическую экспертизу, чтобы установить, чей ребенок находится в их доме, найти «Пежо-307», провести аутопсию трупа пастуха – словом, восстановить полную картину событий!
– То есть Лиза должна рассказать о том, что она убила этого клошара[11]?
– Она защищала свою жизнь.
– Ее все равно могут приговорить! «С учетом смягчающих обстоятельств»!..
– Сомневаюсь.
– Вы только и делаете, что сомневаетесь, месье детектив! А точно сказать вы можете?!
– Нет. Доводить ли дело до суда, это будет решать следователь прокуратуры. Но вы ведь засвидетельствуете – помимо рассказа самой Лизы, – что она находилась в пограничном состоянии сознания… или как там у вас это называется!
– А если они все-таки решат передать дело в суд?
– Лоран, чего вы от меня хотите? Гарантировать я ничего не могу – я частный детектив, а не прокурор. Но не сообщить обо всех этих событиях мы не можем! Более того, это единственная гарантия безопасности Лизы: если Шарбонье вынашивает планы по устранению Лизы, то остановить его может только арест!
Лоран молча покачал головой. Затем наклонился к холодильнику, выудил из него еще одну маленькую бутылочку виски и в точности повторил недавнюю процедуру – с той лишь разницей, что на этот раз он никому напитки не предложил.
– Послушайте, не стоит воспринимать все так мрачно! – проговорил Реми, подходя к холодильнику.
Виски там больше не было, зато обнаружилась водка в такой же маленькой бутылочке. Он отлил половину в стакан, добавил апельсинового сока.
– Тебе налить, Ксю?
Ксюша помотала головой. Ситуация напрягалась, и ее это беспокоило. Она очень хорошо понимала опасения Лорана, но… Но и Реми был прав! При этом мужчины никак не желали прийти к согласию, и это было очень обидно.
Реми отпил и сел у стола, Лоран устроился в кресле по другую его сторону.
– В крайнем случае, Лоран, – подчеркиваю, в крайнем! – вы найдете ей хорошего адвоката. Вы человек небедный, а Лиза, как мне показалось, вам небезраз… Впрочем, это меня не касается.
Лоран саркастически засмеялся и, приподняв стакан, словно чокался с детективом в воздухе, произнес:
– Она мне небезразлична, верно. Именно поэтому мы с ней никуда не пойдем! Я куплю ей билет в Москву… И себе тоже! Она моя пациентка, я обязан проследить за ее восстановлением! – снова засмеялся он.
– Если Лиза скроется от следствия, то уже никогда не сможет вернуть своего ребенка, имейте в виду. Шарбонье сядут за решетку, оба. Но мальчик попадет в детский дом. А там его усыновит какая-нибудь семья… Вы даже не сможете узнать, кто именно.
– Сашенька… Лиза все забыла, даже в своем имени не уверена, но помнит, как назвала сына! – Лоран, прищурившись, посмотрел сквозь стакан на настольную лампу. – А если Лиза окажется за решеткой, куда попадет Сашенька?!
Он умолк, допивая виски. Ему никто не ответил: вопрос был риторическим, ответ на него знали все: туда же.
– Как только Лиза проснется, – вновь заговорил доктор, – мы отсюда уедем. Надеюсь, вы нам препятствовать не будете?
– У меня нет такого права, – устало произнес Реми.
– Хоть в этом мне повезло! – съязвил Лоран и встал. – Полагаю, что нашу беседу можно считать законченной.
Реми ответил не сразу. Он бы предпочел вовсе не произносить этих слов, но…
– Дело в том, что я… Лоран, я обязан сообщить органам правопорядка о преступлении, о котором мне стало известно. ОБЯЗАН.
– Иными словами, даже если мы с Лизой не пойдем в жандармерию, то вы пойдете без нас?
– У меня нет выбора.
– Выходит, я должен пожалеть о том, что доверился вам?
– Это вам решать, – сухо ответил Реми.
Ксюша прижала ладони к лицу. Муж был прав, и Лоран был прав… Оба они были правы, и непонятно, совершенно непонятно, как обе правды примирить! И это было невыносимо.
– Реми, – прошептала она из-под рук, – Реми, а вдруг Лизу действительно отдадут под суд?!
Но он не ответил. Ему не в чем оправдываться. Он намеревается сделать то, что надлежит сделать. И по закону, и по совести!
Лоран направился к двери.
– Спокойной ночи, Реми, спокойной ночи, Ксения. Не говорю: «до встречи», поскольку надеюсь с вами больше никогда не встретиться…
С этими словами он покинул их комнату.
Ксюша проводила его глазами. Ей хотелось догнать его, объяснить, что муж просто выполняет свой долг, что нужно это понимать, что нельзя, неправильно на него обижаться!
Но она осталась сидеть на месте. Бесполезно. Лоран спасает Лизу – так, как он это понимает, – что вызывало у нее отчасти восхищение… И одновременно – обиду. За его непонимание Реми. Он умный парень, этот Лоран, он должен был понять, что…
Нет, бесполезно. Все знают – и она, и Реми, и Лоран, – что следственные органы могут ошибиться, что могут оказаться пристрастны… Передач вон по телевизору сколько о судебных ошибках!
– Реми, – произнесла она тихо, – Реми, Лоран прав. По-своему, но прав. Он оберегает девушку, которую любит.
– Ксю, ты мне открыла истину! – хохотнул муж.
– Не обижайся на него.
– Я не обижаюсь.
– Но ты был так… так холоден с ним!
– А мне следовало встать на колени, что ли?
– Нет, конечно…
Ксюша растерянно умолкла. Реми допил водку с апельсиновым соком и встал.
– Нам придется рано вставать, мон кёр, – он посмотрел на часы. – Уже за полночь. Лиза может проснуться очень рано, ведь Лоран дал ей снотворное в… Кажется, это было около восьми вечера, а?
– Примерно.
– Восемь плюс восемь, итого четыре утра. Возможно, из-за снотворного она проспит дольше, до пяти. Но я уверен: как только она проснется, Лоран начнет собираться. А нам нужно выехать им вслед.
