Чингиз Абдуллаев - Трибунал для Валенсии
— Кто из вас сеньор Миллер?
— Это я, — ответил тот, — что у вас случилось?
— Нас просили найти вас и передать, что в отель вернулся сеньор Калимуллин, которого вы искали. Он приехал на своей машине, которую оставил на стоянке.
— На какой машине?
— На «Пежо», — пояснил охранник, — мы не стали его задерживать, он вошел в отель…
— Где он сейчас? — перебил его Миллер.
— Поднимается к себе в номер, — сообщил охранник. — Нас просили передать вам…
Не дослушав его, эксперты направились к лифту.
— Нелогичность действий более загадочна, чем логика, — произнес Миллер.
Они вошли в кабину лифта.
— Не понимаю, почему он уехал и почему вернулся? — сказал Дронго, нажимая на кнопку пятого этажа.
Кабина лифта поползла вверх.
— Сейчас мы это узнаем, — твердо пообещал Миллер и, посмотрев на возвышающегося над ним атлетически сложенного Дронго, вдруг улыбнулся: — Как хорошо, что нам не нужно вызывать полицию. Думаю, ты поможешь мне справиться с эксцессами, которые могут произойти из-за нервного срыва нашего подопечного.
Дронго усмехнулся.
— Хотите использовать меня в качестве грубой физической силы? — шутливо уточнил он.
— Не нужно так прямо, — возразил Миллер. — У тебя прекрасные мозги, и ты это знаешь. Но в некоторых особых случаях очень неплохо иметь хорошие кулаки. Хотя я не сторонник подобных действий.
— Я тоже, — признался Дронго, — но вы правы. «Клиент» сейчас пошел нервный, иногда пытается решить свои вопросы с помощью кулаков…
Оба рассмеялись. Кабина лифта остановилась на пятом этаже, и они вышли в коридор.
— Он может быть у себя в номере, — предположил Дронго, — это как раз у меня за стеной. Вчера я слышал их перебранку, когда стоял на балконе. Если у них открыта дверь на балкон, можно слышать все, о чем они говорят.
— Предлагаю не торопиться, — отреагировал Миллер. — Давай войдем в твой номер и постараемся услышать, о чем он говорит со своей женой. Калимуллин не сможет сбежать. Все равно через несколько минут здесь будет комиссар Корвальо.
Эксперты прошли по коридору. Дронго достал свою карточку-ключ, открыл дверь, и они тихо вошли в номер. Дронго поднял с пола коробку со статуэткой старика-китайца из магазина «Ладро» и пронес ее в комнату. Затем осторожно открыл дверь на балкон, прислушался. Но до них доносились лишь невнятные крики Елены Калимуллиной.
— Ничего не слышно, — сообщил он и прошел к железобетонной перегородке, отделяющей его балкон от соседнего, и прислушался. Отсюда уже можно было различить, что она кричит и даже что гораздо тише говорит Вадим.
— Ты идиот, — бушевала Лена, — почему ты мне ничего не сказал?
— Я не хотел тебя пугать, — оправдывался он.
— Как это пугать? Не нужно было этого делать. Господи, и как я могла связать свою жизнь с таким придурком? О чем ты только думал, когда решил это сделать?
Миллер вышел следом за Дронго на балкон и встал рядом. Достал сигару.
— Что-нибудь слышно? — поинтересовался он.
— Она его ругает, — шепотом сообщил Дронго, — говорит, что он не должен был этого делать.
— Это они про убийство?
— Пока не понял. — Дронго прижался к перегородке, прислушиваясь.
— Все, — закричал теперь уже Вадим, — мы с тобой немедленно разводимся! Как только приедем в Москву, сразу подадим на развод.
— Пожалуйста, — согласилась жена, — ты мне надоел. И как я только не видела, за какое ничтожество выходила замуж?
А ведь мама меня предупреждала. Ты всю жизнь сидишь на шее у других. У тебя инфантилизм. Ты типичный «мамин сынок».
— А ты типичная стерва. Довела меня до такого состояния, что я вынужден отсюда убегать. Думаешь, я от хорошей жизни это сделал?
— Ты всегда был кретином. И не смей меня ругать. Кто ты такой, чтобы меня осуждать? Над тобой все смеются. Даже эти сыщики, приходят ко мне и смеются над тобой, над нашей идиотской жизнью.
— Хватит, это не твое дело!
— И твой сегодняшний идиотизм тоже не мое дело? Решил себя показать?
— Нет, я думал помочь нашей семье. Только поэтому и поехал туда.
— Не рассказывай мне сказки. Никогда не поверю. Ты только и делаешь, что меня ругаешь, когда я говорю тебе правду.
Дронго поднял руку, показывая Миллеру, что сейчас собеседники могут сказать самое важное.
— Я устал от твоей болтовни.
— Ну, и что у тебя получилось? Теперь все будут знать, что ты последний идиот. Аркадий и Алла видели, как ты ходил по городу.
— Я им сказал, что буду ждать на углу. Он тоже хорош гусь. Даже сигареты просто так не даст. И ничего остального. То дает, то берет. А ты отцепись от меня.
— Тебе уже сказали, что тебя ищет полиция? Они обвиняют тебя в убийстве Нины. Теперь все узнают, что ты не только дурак, но и убийца.
— Заткнись! Это не твое дело. Лучше сидеть в тюрьме, чем слушать твои дурацкие разговоры.
— Тебя уже ищет полиция. Лучше пойди и сдайся. Может, тебя пожалеют, не повесят, как собаку.
— Я тебя убью! — закричал Вадим.
— Кажется, нам пора вмешаться, — решил Дронго, — накал семейных страстей достиг точки кипения. Если мы сейчас не вмешаемся, боюсь, что у нас будет второй труп.
— Идемте, — откликнулся Миллер, — не будем ждать комиссара.
Они вышли из номера в коридор и сильно постучали в соседнюю дверь.
— На помощь! — закричала в этот момент Лена. — Он меня убивает!
— Только этого не хватало, — разозлился Дронго. — Несчастные люди. Приехать на такой курорт и так портить жизнь друг другу. Отойдите, мистер Миллер, я выломаю дверь. — Он разбежался и бросился на дверь.
Замок жалобно скрипнул, дверь под ударом Дронго дрогнула. Он подумал, что сейчас в коридор выбегут все соседи. Разбежавшись, еще раз всем телом ударился об дверь. Замок не смог выдержать такого напора, тем более что он не был заперт, а всего лишь защелкнут на язычок. Замок сломался, дверь открылась. Дронго едва не упал.
Вместе с Миллером они вбежали в комнату. На кровати лежала растрепанная Лена. Было очевидно, что Вадим душил ее, схватив за горло. Но, видимо, услышав стук в дверь и крики, бросил жену и побежал на балкон. Дверь туда была открыта, а он пытался перелезть на соседний балкон в номер Дронго.
— Это он! — закричала Лена, показывая на убегающего мужа. — Он убийца, убийца!
Дронго бросился на балкон. Увидев направляющегося к нему человека, Вадим испугался еще больше. Было заметно, что он находится в состоянии крайнего возбуждения. Вадим был в темных брюках и в обычных кожаных ботинках, явно не приспособленных для того, чтобы лазить по балконам. Он выругался и поскользнулся. Нога соскочила с перил, и Вадим повис на одной руке.
— Ой! — закричала Лена, увидев, в каком положении оказался ее супруг. — Он сейчас упадет!
— Дайте мне вторую руку! — крикнул Дронго, бросаясь к перилам и протягивая руку, чтобы схватить Калимуллина.
Тот, повиснув на одной руке, попытался дотянуться второй до перил, но было заметно, что он не может подтащить свое тело. Сказывались годы отсутствия элементарных физических упражнений.
— Помогите ему! — взмолилась Лена, выбежав на балкон следом за Дронго.
— Уйди от меня, — в последний раз пробормотал ее муж.
— Давай руку! — еще раз крикнул Дронго, но Вадим взглянул на свою жену, затем на Дронго и вдруг покачал головой.
На соседних балконах появились люди, привлеченные криками. Снизу уже поднимались сотрудники полиции и охраны.
— Руку! — Дронго подумал, что будет лучше, если он сам полезет за этим типом. И уже перегнулся через перила, когда услышал хрип Вадима:
— Не нужно… Все было так глупо…
Калимуллин неожиданно разжал правую руку. В последний момент Дронго попытался схватить его, но не успел. Лена дико закричала. Миллер с досады сломал свою сигару. Вадим полетел вниз. У него не было никаких шансов остаться в живых. Он упал на бетонную площадку, служившую потолком для зимнего сада. Если бы Вадим умудрился попасть на стекло и затем, разбив его, на деревья, то, возможно, остался бы в живых. Но послышался характерный хруст — и больше ничего. На бетонной плите осталась лишь жижа из человеческого мяса, костей, крови и волос, освещаемая электрическим светом фонарей, установленных по всему периметру крыши.
— Нет! — завизжала Лена. — Неправда!
Кто-то громко закричал следом за ней. Очевидно, падение Вадима видели многие. Где-то заплакал ребенок. Миллер схватил за плечи Лену, втащил ее в комнату. Дронго еще постоял на балконе, глядя вниз. Все было кончено. Затем повернулся, медленно вошел в комнату. Лена находилась в безумном состоянии. Ее колотила истерика. Очевидно, такого исхода она не ожидала.
«Может, это лучшее, что он мог сделать, — подумал Дронго. — Единственный решительный шаг в его неудавшейся жизни. Или нет? Первый раз он поступил благородно в институте, когда спасал свою сокурсницу. И второй раз теперь — когда разжал руку. Он был в таком состоянии, что не хотел, чтобы его спасли. Просто не хотел больше жить».
