Галина Романова - Свидание на небесах
– Говорил.
Воинов сполз со стола на стул, сел как первоклашка – руки на коленях. Опустил голову. Совесть бунтовала и жала на самые уязвимые точки, ему сделалось гадко от самого себя.
– Вот и хотелось усмирить ее немного, – проговорил он неуверенно. – Хотелось ее к дому прибить. К тихой гавани. Оградить от всего.
– Такое пламя брехней не потушить, умник! Как раз наоборот… Как раз наоборот… ну, будем…
Сева выпил почти все, когда ему, наконец, позвонили.
– Да? Ага! Спасибо, пацаны, с меня поляна! Ага, пишу!
Воинов застыл сусликом над его головой, пытаясь из-за широкого плеча коллеги прочесть написанное. Мылин постарался изогнуться так, чтобы ничего не было видно. Пришлось отступить к своему столу и терпеливо дожидаться, пока тот назубоскалится вдоволь.
– Все! Бывай здоров! Молоток… Спасибо… Ага, и ей привет! Супер!.. Вау!!!
Воинов не выдержал и показал коллеге кулак. Ответом были округлившиеся глаза, в которых плескалось: а как ты хотел, протокол есть протокол.
Наконец вежливый треп закончился.
– Ну?!
– Что – ну? – Сева положил широкую ладонь на записку, потянулся к рюмке, на дне которой плескалось граммов тридцать. – Вот те и ну! Гражданин-то уважаемый, пацаны говорят.
– Фамилия?! Фамилия есть у гражданина?! – Воинов скрипнул зубами.
– Есть, конечно. Но… Но фамилия тебе, возможно, ничего не скажет. Ты же в нашем городе человек новый.
– А тебе говорит? – Саша неприятно скривился.
– А мне говорит.
– И что она тебе говорит?
– То, что приключений можно на одно место поиметь, если сунемся к нему без протекции. О-очень высокого полета птица!
– Чего же тогда эта важная птица приличных девушек по улицам снимает, а?
Воинов недоверчиво покрутил головой, отобрал у Севы рюмку и выплеснул в себя несчастные тридцать граммов.
– Он мог просто ее подвезти. Мог быть с ней знаком. Мог… Мог и не подвозить. Просто открыть дверь и сделать случайной прохожей комплимент. Знаешь ведь, как у этих богатых?
– Не знаю, просвети.
Саша сморщился от теплой водки, зажевал рваным колбасным кусочком, сунул в рот галету и тут же скривился. Жесткий диетический хлебец окарябал десны. Он вообще-то с удовольствием сейчас горячих щец съел бы или картошечки с мясом. Повалялся у телевизора, потрещал бы с Евой о пустяках. Потом потащил бы ее в постель. И любил бы до изнеможения. У них всегда именно так и случалось: до изнеможения, до покалывания в кончиках пальцев, до ускользающих в тяжелый сон мыслей. Только вот…
Только вот трепа беззаботного с ней не получится, точно. У нее ведь подруга пропала, и посему беззаботной она быть не может. Грех это. Смертный грех. А подруга, может, села в машину к важной птице, фамилию которой Сева до сих пор замалчивает, и укатила куда-нибудь. И наслаждается жизнью, тем самым отравляя жизнь ему – Воинову.
– У них ведь, у богатых, блажь какая-нибудь возникла, и им ее срочно требуется реализовать, – скаламбурил Сева, пьяно щурясь на тусклый свет под потолком. – Захотелось красивую девушку подвезти, почему нет? Захотелось купить ей кольцо и попутно сделать предложение через пару недель после знакомства – да ради бога! Захотелось послать ее к чертям собачьим – снова никаких препятствий. И этот Лагутин мог запросто посадить ее, мог увезти, мог сделать комплимент и забыть о ней через мгновение. Мог? Мог, Саня! Так что это, думаю, ложный след. Ложный! Ты чего? Чего уставился, спрашиваю?
Воинов представлял, как сейчас выглядел. По Севиному испугу предположил тут же и поспешил взять себя в руки. Несолидно в его возрасте и звании стоять с открытым, как у идиота, ртом и вытаращенными глазами.
– Как? Как ты сказал, его фамилия?! Лагутин?!
– Ну да, вот записано, – Сева сдвинул ладонь с записки, прочитал по складам: – Ла-гу-тин Сергей Иванович, на его имя зарегистрирован автомобиль, в который предположительно… Я подчеркиваю, предположительно, села тем памятным утром твоя подруга.
– Она не моя подруга, – тут же по привычке открестился от Веры Воинов, напряженно размышляя. – Она подруга моей подруги.
И мысленно продолжил: и эта подруга села в машину к человеку, которого потом в брачном агентстве выбрала Ева. И не то чтобы сама выбрала, ей его порекомендовала, буквально навязала Кристина Леопольдовна.
– Твой друг, мой друг. Твой враг, мой враг. Разве не так?
Сева полез из-за стола. Нетвердой походкой дошел до шкафа, достал куртку. Оделся, натянул вязаную шапку до бровей, поправил кобуру под мышкой и скомандовал:
– Едем!
– Куда? – Воинов тоже начал одеваться, записку с адресом он у Севы отобрал, еще не зная, что с ней делать дальше.
– Как – куда? К Лагутину!
– С ума сошел, да?! С чем мы к нему явимся? – Воинов опешил. – Сам сказал – важная птица. Район-то какой?
– Элитный, да, – медленно кивнул Сева. – Не многоэтажки. Район коттеджный. И что с того?
– У тебя ордер есть на посещение его коттеджа?
– Нет.
– И как тогда ты к нему попадешь?
– Просто позвоню в дверь и попрошу переговорить с нами. Я же не собираюсь его задерживать, обыскивать дом. Просто поговорить, понимаешь?
– Ладно, поехали, – вдруг согласился Саша. – На месте решим.
Это было все же лучше, чем ничего. С этим ему хотя бы не будет стыдно Еве на глаза показываться…
За шлагбаум их пропустили без проблем. Удостоверения, приветливые улыбки, Сева еще каких-то общих знакомых с охранником вспомнил. Проблем проехать в поселок не возникло. Аккуратно вычищенные от снега дорожки. Праздничная иллюминация домов освещала все вокруг, фонарных столбов не надо было. А они были! Указатели, всюду указатели. И не просто с названием улиц, а как проехать на следующую. До места добрались в считаные секунды, тихонько про себя ненавидя проклятых буржуев, ежедневно колесящих по гладкому бетонному покрытию мимо нарядных домов и палисадников с украшенными двухметровыми елями, светящимися снеговиками и оленятами.
Нужный дом нашли. Но вот потом начались проблемы.
Во-первых, дом Лагутина оказался обнесенным не просто изгородью, это был двухметровый забор с колючей проволокой по периметру. Во-вторых, с каждого угла на подъездную дорожку целилась видеокамера. В-третьих, звонка на калитке не было. Стучать было бессмысленно, дом угадывался где-то далеко во дворе.
– И что делать станем? – проворчал Воинов, все чаще вспоминающий о тарелке теплой картошки и большом куске хорошо прожаренного мяса.
– Улыбайся в объектив, Саня. Нас снимает скрытая камера! – потешно пропел Сева и так же комично присел в реверансе, рассчитывая попасть в зону обзора камеры. – Нас сейчас заметят. К нам непременно выйдут.
Не вышли. Вместо этого откуда-то со стороны калитки раздалось характерное шуршание динамика, кто-то прокашлялся и лениво процедил:
– Чего надо, клоуны?
– Здрасте! – продолжил скалиться в одну точку Сева. Влез в карман за удостоверением, помотал распахнутыми корочками. – Разговор к хозяину имеется.
– Чё, охренел, мент?! – возмутился динамик хриплым простуженным голосом. – Сейчас собак спущу! А завтра погоны с тебя снимут.
– Не надо торопиться, гражданин. Мы же не на частной территории, а за забором оной. К тому же собак никаких нет. Они бы нас учуяли и брех подняли. А так тишина! Или… Или ты себя и своих помощников имеешь в виду? – кривлялся Сева, водка пока гуляла по крови, глуша осторожность.
– Ну все, ты меня достал! – в последний раз прохрипело из динамика.
Какое-то время было очень тихо. Они молчали и ждали. Воинов подобрался. Сева на глазах трезвел и, кажется, уже жалел о своем визите в элитный поселок. И попутно взвешивал тяжесть последствий в совокупности совершенных проступков.
– Н-да… – произнес он минуты через три, сдвинул шапку на макушку, почесал вспотевший лоб. – Кажется, мы погорячились.
– Ты даже не представляешь, клоун, насколько!
Голос со стороны спины прозвучал неожиданно, как выстрел. Они вздрогнули оба, но, к чести их, не побежали.
– Добрый вечер, – кивнул Воинов, повернувшись, глянул в ствол направленного на них ружья, хмыкнул. – Это лишнее. У нас к Лагутину дело.
– Все дела он решает в своем офисе, – охранник – громадная фигура килограммов под сто двадцать – выгодно прятался в тени, виден был лишь медленно покачивающийся ствол ружья. – Приходите завтра к нему в офис и тогда…
– Время может быть упущено.
Воинов продолжал стоять, хотя Сева попятился к машине. А на Сашу вдруг напала странная настырность.
Нет, что за на хрен, а?! Что за ерунда?! Почему к простому смертному можно в квартиру ввалиться, из окна его пострелять по преступным элементам, если угол обстрела выгодный, а к этому даже зайти поговорить нет возможности?
– Я сказал… – начал медленно цедить слова охранник.
Но Воинов его перебил. Он резко шагнул вперед, ухватился за оружейный ствол, резко дернул, задирая его в небо, и зашипел прямо в толстое ухо:
