Татьяна Коган - Клуб для избранных
Тихо зажужжал мобильник. Нолан нажал на кнопку принятия вызова.
— Майки…
— Привет, милая. — Он невольно улыбнулся, услышав знакомый голос. — Я уже успел соскучиться.
— С тобой все… в порядке? — Собеседница казалась взволнованной.
— Насколько это возможно, да. Я в порядке.
— Слава богу, — девушка на мгновение умолкла, а затем быстро заговорила: — Ты понял, куда должен подойти завтра? Будь осторожнее. Даже если на тебя не нападут прямо там, то сразу сядут на хвост. И едва подвернется удачный момент… Не допусти этого. Слышишь? Не допусти, Майки!
— Тебе-то что с того, а? Ты же на их стороне, — оскалился Нолан и тут же осекся от внезапной догадки. — Ты ведь с ними заодно, так?
Девушка молчала — он слышал только ее тяжелое дыхание.
— Эй? Ты там по своей воле?
— Майки… Я не должна… не могу об этом говорить. Просто делай то, что он велел, хорошо?
Он уловил в ее голосе умело подавляемый страх. Эта девчонка отлично собой владела. Майк нахмурился. Черт! Почему он раньше не сообразил, что ее могли держать насильно, точно так же, как его самого, заставляя участвовать в игре? Его сбила с толку насмешливая манера речи, не вяжущаяся с образом дамы в беде.
— Тебе не причиняют вреда?
— Нет. — Ее голос звучал почти уверенно, и все-таки она замешкалась, прежде чем ответить. — Пожалуйста, не расспрашивай меня…
Майк умолк, осмысливая услышанное. Новый поворот полностью менял отношение к происходящему. Значит, не он один втянут в эту больную игру. Все куда масштабнее, чем ему представлялось. И похоже, что от его действий зависит жизнь не только его матери!
— Как тебя зовут, милая? — Его тон смягчился. Долбаный эгоист. Эта девчонка нуждалась в поддержке больше его самого. Он, по крайней мере, мог убежать или спрятаться.
— Так и зови меня — Милая, — услышал он невеселый смешок.
— Договорились, Милая.
Они помолчали. В открытое окно пахнуло холодом. По стеклу застучали капли — сначала редкие, затем все чаще и чаще.
— Классно ты с автобусом придумал. — Она перешла на шепот. — Поднял всех на уши. Как ты догадался? Хотя это не важно… Желаю тебе удачи завтра. Я не прощаюсь, Майки.
Она положила трубку, а Нолан все сидел на подоконнике, наблюдая за набирающей силу непогодой. Дождь лил стеной, узкие канавы вдоль парковки быстро наполнились водой и бурлили. Майк порадовался тому, что сегодняшней ночью ему не придется бегать по городу и прятаться по углам. Он выспится, как нормальный человек, под крышей и в тепле. А завтра с утра подумает, как поступить.
Солнце то выглядывало, то пряталось за облаками, но к тому моменту, как Майк свернул с улицы Саммер на Арч, остатки белой пелены ветер отогнал на запад, очистив небо до ослепительно-синего цвета. От асфальта поднимался невидимый сырой пар, поблескивали в лучах прозрачные лужи. Храм Святого Антония скромно выплывал из-за громоздкого красно-розового здания, подставляя солнцу неприметный серый фасад с узкими арками окон-бойниц, вытянувшихся на три этажа вверх. Оконные узоры, похожие на рисунки пальцем на пыльном стекле, изображали лики святых. В самом центре, под крышей, нависало над тротуаром огромное, выкрашенное в зеленый, распятье. Нолан остановился напротив, вглядываясь в скульптуру Христа, — выполненная со скрупулезной физиологичностью, она казалась живой.
По узкой улице, тесной от припаркованных по обе стороны автомобилей, шныряли прохожие. Из резиденции финансового квартала, старомодного, облицованного кирпичом дома, выходили спешащие на работу сотрудники — с серьезными лицами, в дорогих деловых костюмах, — те оцененные руководством счастливчики, которым их компании снимали квартиры в самом центре Бостона, в шаговой доступности от офиса.
Когда зазвонил телефон, Майк быстро поднес его к уху.
— Камеры тебя засекли, все в порядке, — затараторила Милая. — У тебя есть пара минут, чтобы найти координаты на завтра.
— Где их искать? — Нолан огляделся. — Как это выглядит? Это конверт, надпись? Кто-то должен подойти и сказать?
— Я не знаю, Майки. Но координаты должны быть на виду. Присмотрись внимательнее, ты должен заметить.
Его взгляд заметался по стенам с вывесками, рекламным постерам, надписям на кузовах машин.
— Ну? — поторопила его собеседница. — Есть что-нибудь?
— Пока ничего.
— Смотри внимательнее, Майки. Тебя уже обнаружили, нужно убираться оттуда как можно быстрее. Что ты видишь? Описывай все!
— Баннеры на храме — «Всем добро пожаловать», офисные помещения в аренду, реклама какой-то фирмы на автомобиле, — начал перечислять Нолан.
— Все это не то. — Девушка явно нервничала. — Ищи другое!
— Два туриста стоят в паре метров от меня, рассматривают карту, — продолжил Майк. — Бомж возле мусорного бака сидит, просит милостыню…
— Погоди, а что там с туристами? Можешь глянуть на их карту? Вдруг там отмечено что-то?
— Только что посмотрел, — отозвался Майк, огибая идущих навстречу пешеходов. — Ничего там не отмечено.
— Так, погоди, — прервала его Милая. — Ты сказал бомж? Полиция обычно гонит оттуда попрошаек. У него там есть какая-то табличка?
— Уже проверяю. — Майк быстро пересек улицу, приближаясь к бородатому бездомному. Тот сидел на тротуаре, сложив по-турецки ноги и держа перед грудью картонку с надписью.
— Есть! Здесь какие-то цифры, похоже на широту и долготу! — Нолан щелкнул камерой телефона, фотографируя изображение.
— А теперь беги, Майки! Не дай им поймать себя.
Солнце слепило глаза. Нолан накинул на голову капюшон худи и бодро зашагал к улице Франклин. Вряд ли кто-то рискнет напасть на него в многолюдном центре. Повсюду полно зевак и копов. На месте преследователей он бы постарался увязаться за целью, не выдавая своего присутствия. Он бы действовал осторожно и наверняка. Даже если у тебя полные карманы денег, убийство при свидетелях не сойдет тебе с рук. Сейчас ему нужно оставаться в центре, смешаться с толпой. Те, кто следит за ним, будут вынуждены держаться поблизости, чтобы не потерять его. При должной наблюдательности будет нетрудно выявить хвост.
Он брел в тени высотных новостроек, возведенных рядом со старыми зданиями, и смешение стилей и эпох воспринималось как нечто естественное, гармоничное. Зеркальные грани небоскребов отражали потертую лепнину столетних строений по соседству; на широких уличных плазмах крутились ролики, а рядом, за зеленой натянутой сеткой, рабочие реставрировали архитектурное сооружение начала прошлого века с вычурными часами на башне… Возможно, при других обстоятельствах Бостон понравился бы Майку. Было в этом городе что-то особенное, благородное.
Нолан остановился на перекрестке и вместе с толпой горожан двинулся на зеленый сигнал светофора. Сбоку в шею ужалило какое-то насекомое. Майк инстинктивно провел по шее ладонью и спустя секунду с недоумением крутил в пальцах крошечный дротик.
— Что за… — Он не смог закончить фразу — язык онемел, прилип к небу. Тело стало ватным, колени подогнулись, и он рухнул посредине дороги, лицом в ярко-синее небо — оно дрожало, качалось, как корабельный пол. Сперва слух улавливал чьи-то крики и вопли; кто-то теребил его за локоть и заглядывал в неподвижные, широко распахнутые глаза. Издалека доносился вой сирены парамедиков. Его переложили на что-то твердое и теплое, вздернули в воздух. Синее небо сменилось на низкий белый потолок, а затем сознание померкло.
Хлесткий удар обжег щеку.
Еще один.
Колючая волна вспыхнула на правой скуле и перекатилась к подбородку.
— Давай же!
Третья пощечина сделала боль реальной, осязаемой и выдернула Майка из полузабытья.
— Очнулся?
Первое, что увидел Нолан, открыв глаза, была склонившаяся над ним голова. Лысый блестящий череп, живые, близко посаженные глаза, крупный мясистый нос на обрюзгшем лице.
— Хороший мальчик. — Капризный рот с тонкой верхней губой искривился в усмешке и отстранился.
Нолан медленно повернул голову — занемевшая шея двигалась с трудом — и поморгал, фокусируя зрение. Серые, грязные стены, неяркое освещение.
— Где я?
— На пути в иной мир, — прозвучал ласковый голос.
Майк скосил глаза на стоявшего у стены человека. Тот изучал его с нескрываемым любопытством, почти удовольствием, с каким разглядывают прелестного щенка в зоомагазине. Весь его облик производил впечатление какой-то чрезмерности, нарочитого преувеличения. Он напоминал вкрадчивого злодея из комиксов, кого-то вроде Уилсона Фиска из истории про Сорвиголову — только менее толстого и более улыбчивого.
Нолан попробовал сесть, но понял, что не может пошевелиться — пластиковые стяжки на запястьях и лодыжках надежно удерживали его. Он лежал, прикованный к больничной койке, но находился явно не в больнице. Помещение напоминало подвал в заброшенном здании — ни тебе окон, ни красивой побелки. Наверху дрожала люминесцентная лампа, пахло пылью и спиртом. Пока он находился без сознания, с него сняли куртку и толстовку — те валялись в углу — из одежды оставили только брюки и кроссовки.
