Лариса Соболева - Петля Афродиты
– Иду… – Но мальчик заметил на столе тряпичную куклу, взял ее, повертел. – Ой, бабушкина куколка-инвалид…
И кинул ее назад. Если Богдашу кукла не заинтересовала, то Болотов, напротив, заострил на самодельной игрушке внимание:
– Постой. Говоришь, бабушкина кукла? Что ты про нее знаешь?
– Ну, мне эта кукла часто попадалась, – начал, зевая, Артем, – видел раза три-четыре, как бабушка сидела и смотрела на нее. Как зомбак, не двигаясь. А когда я заходил в комнату, она почему-то прятала ее… быстро-быстро, будто украденную. Один раз плакала над ней… Чес-слово! Может, это фетиш, которому рассказывают свои печальки? А однажды я вышел из комнаты бабушки и решил подсмотреть, что она будет делать со спрятанной куколкой. Вытащила ее из-под подушки, завернула в газету и спрятала на дно сумки, но перед этим вытрясла все, а потом на куклу положила. Я так понял, она прятала эту игрушку… Пф, кому она нужна… Па, может, бабуля в ней хранит золото-бриллианты? Ты посмотри, посмотри… Я щупал, когда она не видела. Иногда бабушка носила куклу в кармане своего дурацкого пальто, я достал… но ничего твердого не нащупал.
Болотов задумался, а Богдан Петрович пристал к мальчику:
– Дитя, скажи, какого черта ты разбил стекла в машине Инны? Только не говори, что следователь лжет, ладно?
Дитя не чувствовало вины за собой, доедая бутерброд, ответило:
– Разозлился. Потому что в субботу узнал, будто наш папа… и что от этого у нас дома проблемы. Маму жалко.
– Ну, ну? Как ты это сделал?
– Утром поехал к дому Инки и ждал, должна же она была появиться? Не пришлось долго ждать, она выехала со двора и остановилась, чтобы на проезжую часть заехать. Я воспользовался остановкой и разбил железным прутом стекла – лобовое, потом заднее. И уехал. Очень сожалею…
На манер шута Артем повесил голову, ничуть не сожалея о своем поступке. Папа качал головой, приговаривая:
– Ой, дурак… Нет, ты идиот. Тебя видели, теперь ты подозреваешься в убийстве.
– Как и ты, папа, – ничуть не расстроился юноша.
– А от кого ты узнал, что Инна… м? – спросил Богдан Петрович.
– Любовница папы? (Беднягу папу перекосило.) Пф! От Марьяны. Она поссорилась с мамой на даче, я был свидетелем, тогда же и рассказала мне.
– А в какое время была ссора? – хотел уточнить Богдан Петрович.
– Когда гости разъехались. Все вопросы? Хочу в душ.
– Откуда у тебя мотоцикл? – вспомнил папа.
– Ха! Шел-шел и нашел. А может, купил.
– Интересно, на что?
– Заработал.
– Интересно, где заработал?
– Наркоту распространял.
– Артем! – ударил ладонью по столу Болотов, изобразив гнев, но сын не испугался.
– Что? – усмехнулся мальчик и, не щадя папу, преподал ему урок: – Ты же ничего хорошего не подумал. Я и ответил так, как ты предполагал. Между прочим, я чей сын, твой? Надеюсь, в этом ты не сомневаешься? Если отец ведет подпольную жизнь и делает то, чего нельзя, но ему очень хочется, то почему сын не должен брать с него пример? А, папа?
И гордо удалился в ванную. Богдан Петрович затрясся от смеха, глядя, как Болотов пыхтит. Но что родитель мог противопоставить им обоим? Чем оправдаться? Однако неприятно, когда тебя высмеивают, Валерий Витальевич передразнил хохочущего Богдашу:
– Ха-ха-ха…
– Чудак, чего ж ты злишься? На себя злись, дружище. Если дети наказание, то заслуженное. Но каков Артемка… Не ожидал, честное слово, не ожидал. Ладно, утешу тебя: Артем к убийству Инны не имеет отношения.
– Завидую твоей уверенности, – буркнул Болотов.
Валерий Витальевич не рассчитывал, что добряк Богдаша после этой фразы разозлится. Кстати, когда он злился, а случалось это редко, то становился похож на комедийного персонажа из глупой сказки. Правда, сейчас Болотову не пришло в голову потешаться над другом, он просто его слушал, обхватив голову руками:
– Может, назовешь, кто уверен в тебе? Неужели это была Инна? Ты бессовестно использовал ее, обещая горы счастья и звезды с неба, а сам обманывал девочку. Поэтому она требовала ясности. Ты хоть раз задумался – почему ее убили? Кому помешала эта девочка? А убили, Валерик, наверняка из-за тебя, в этом ты отдаешь себе отчет? Обиделся на сына? Но ты же его оскорбил. Почему разговариваешь с ним свысока и так, будто он заранее виноват? Мальчик уже вырос, у него сложился характер, есть принципы – что ты об этом знаешь, папаша? К сожалению, с воспитанием ты не только опоздал, но никогда им не занимался. Не вложил ни капли своей души, а хочешь подчинения и почитания. Нет, дружище, получай теперь сдачу.
Неделей раньше Болотов разругался бы с Богдашей в пух и прах, возможно, навсегда, но что толку сейчас от ругани?
– Слушай, Боня, отставь свои обвинительные речи на потом. Что сейчас будем делать?
– Константин где?
– Спит, наверное, в своей комнате.
– Буди. Про его подвиги нам ничего не известно, кроме того, что Костик переспал с твоей Инной. И, думаю, не единожды. Но раз без споров подписал у следователя бумагу, есть за ним какой-то более серьезный грешок. Комиссаров этот грешок знает, мы – нет, а должны. И свою любимую Марьяну давай сюда тащи, у меня к ней есть пара вопросов.
Ни Константина, ни Марьяны не было в их комнатах, дети не ночевали дома. Имеют право, взрослые. Богдан Петрович принял решение срочно встретиться с Надюшей. И Болотов согласился безропотно, внезапно он приобрел одну золотую способность: подчиняться, а привык командовать везде и всюду. Жизнь меняет людей. Они торопились, ведь Надя работает, могли не застать ее.
* * *При подъезде к даче у обоих вытянулись лица. Что такое? Две полицейские машины – одна легковая, вторая автозак. Еще два автомобиля стояли за полицейскими. Но самое жуткое, отчего у Болотова пробежал мороз по коже, – двое парней в камуфляже с автоматами на плече о чем-то весело болтали у автозака.
– Пока мы спали, что-то произошло, – забеспокоился и Богдаша.
Болотов не произнес ни слова, резко затормозил и выскочил из машины, не захлопнув дверцу. Во дворе столкнулся с женой… в наручниках! Нет, вдуматься: Нюша в наручниках! Ее сопровождал Комиссаров и пара мужчин в штатском.
– Что?.. Что?.. – заклинило Болотова на одном слове.
Так как Надя отвернулась от мужа, вперед вышел следователь, протирая очечки, он и донес до сведения мужа:
– Ваша жена, Надежда Алексеевна Болотова, задержана по подозрению в убийстве Инны Лопатиной. Ордер на задержание вот…
Что Болотов мог прочесть, когда в его глазах потемнело? На выручку пришел Богдан Петрович, взял лист он и читал, шевеля губами, чтоб не пропустить ни слова, точнее, искал ошибку. Хоть малюсенькую, чтобы придраться и в чем-нибудь обвинить следака, затем добиться освобождения Нюши. Но тщетно. Наверное, эти бумажки составляются заранее, продуманы от и до, а когда надо, ставится только подпись. Худо. Богдан Петрович не нашел, за что зацепиться, но у него был вопрос к следователю:
– На основании чего арест? Я, простите, из этой бумажки… пардон, ордера ни черта не понял. Что случилось за ночь?
– Найдены новые улики, – ответил Комиссаров.
Давно у Богдана Петровича не появлялось желания врезать по физиономии. Появилось! Ух, как врезал бы по наглой роже Комиссарова, похожей на змея, крысу и гиену одновременно. Он скрестил на груди руки, чтобы те сами по себе не пустились в драку, и осведомился:
– Какие улики? Можно узнать?
Ух, с каким садистским удовольствием (так виделось Богдану Петровичу) Комиссаров рассказал:
– Пусть Надежда Алексеевна объяснит, как ее отпечатки пальцев очутились в доме Лопатиной, если она о ней ничего не знала до первой нашей беседы в доме Болотовых. Правда, странно?
– Ага, вон почему вы брали отпечатки. А… Надежда Алексеевна не объяснила?
– Нет, – развел ручонками Комиссаров. – Отказывается дать показания. Удивительное упрямство. Вы бы помогли следствию установить контакт с задержанной.
И вздохнул так протяжно и с таким сожалением, будто его действия – вынужденная мера, он всего лишь исполнитель закона. Короче, хамелеон.
– Надя… – обратился к ней Богдаша, но осекся, так как понял, что она не даст и ему никаких объяснений.
Это было потрясением и для друга семьи, и для Болотова: Надя – убийца! Что ж, мотив у нее убедительный, отпечатки оставила…
– Есть еще свидетели, – якобы только сейчас припомнил Комиссаров, – которые видели, как Надежда Алексеевна выходила из подъезда Лопатиной в 22.15. Двое молодых людей, живущие в этом же доме, сидели под грибком, как раз напротив, а освещение у подъезда отличное. Повторюсь: внешность у Надежды Алексеевны очень яркая.
Это был удар ниже пояса. Ситуация безнадежная, впрочем, Нюша своим молчанием фактически призналась. Но Богдаша не терял надежды:
– Извините, Лев Демидович, а почему вчера не сказали, что есть свидетели?
– Потому что они появились вчера вечером. Да. Когда оперативники продолжили опрос всего дома, а до этого мы опросили жителей подъезда, кстати, не всех, некоторых не застали. Я хотел бы знать… а где Марьяна Валерьевна? Поговорить хочу и с ней.
