Наталья Солнцева - Иллюзии красного
– Неужели это тот самый дом? Не могу поверить! – голос Ника отразился от стен. – Слышишь, какая здесь акустика? – произнес он, дрожа от страха.
– Угу.
Вален смотрел по сторонам. Он торопился. Надо было успеть забросать яму и уехать еще до рассвета.
– Ник, это тот самый подвал, что нам нужен!
Приятели остановились. Прямо под ногами оказалась куча старого, полусгнившего хлама, который когда-то был одеждой, а теперь превратился в месиво, по которому лазили множество мокриц.
– Фу, какая гадость! – вырвалось у Ника.
Во всех остальных помещениях, куда они заглядывали, было пусто. За поворотом, в углу коридора, стояли старые дубовые бочки.
– Воздух прямо невыносимый! – заскулил Ник. – И холодно! Чувствуешь, какой холод?
– Да, довольно противно. – Валену тоже все это не нравилось, особенно воздух. Тошнотворный запах плесени и тления становился, казалось, все сильнее.
– Наверное, дохлые мыши воняют! – предположил Ник. – Может, мы напрасно оставили открытыми входные двери? – вдруг забеспокоился он. Ледяная струя воздуха ударила ему в лицо. Ник замер, с перепугу он не мог вымолвить и слова. Ему показалось, что чьи-то холодные пальцы дотронулись до его лба.
– Меня кто-то цапнул! – взвизгнул он.
– Чего ты орешь, придурок? – Вален потерял терпение. – Пошли! Ты что, прирос?
Вален начал трясти его, с тревогой вглядываясь в побелевшее лицо товарища. Наконец, Ник почувствовал, что может двигаться.
– Тут сквозняк. В дневнике про сквозняк… помнишь? – затараторил он, сбиваясь и хватая ртом воздух.
Вален плюнул от злости.
– Что ты мелешь, козел? Не бойся.
Сам он страха не ощущал, только брезгливость. Ни темнота, ни мертвецы не могли его напугать. Тем более, сквозняки. Вален проклинал Ника за трусость.
– Идем! Сквозняк тебя не съест!
– Ты тоже его почувствовал? – Ник весь дрожал.
– Да. Ну и что? – Он соврал для пользы дела. Ник безучастно поплелся за ним.
Луч света уперся в дверь с лепным украшением наверху.
– Красиво. – Вален с любопытством рассматривал завитки и надпись на непонятном языке. На самой двери – посередине – распятие, выбитое из камня.
Ник оживился. Как же он мог забыть, что имеет такую мощную защиту от всего злого, потустороннего – крестное знамение?
– Это здесь.
Вален толкнул дверь, и она открылась, – запоры проржавели и прогнили до трухи. В центре небольшого прямоугольного помещения – каменная гробница. Над ней, на куполообразном потолке приятели увидели грубое лепное украшение с ангелами и множеством причудливых завитков в стиле рококо.[14] Гипсовые, покрытые пылью и грязью, драпировки, с кистями и бахромой, спускались до самого пола.
– Довольно слащаво, – пробормотал еле слышно Ник. – Плохой вкус!
Вален не счел нужным спорить. Его это не интересовало – кто и как украшал захоронение. Совсем другое заставляло напряженно работать его ум: как открыть каменную крышку? Она казалась довольно тяжелой. Каменная девушка, грубо вытесанная, опустила веки, – по всей видимости, она изображала ту, чей покой они собирались нарушить.
В самом склепе оказалось совсем не страшно, а интересно. По бокам надгробия возвышались еще два постамента, но они оба оказались пусты. Видимо, безутешные родители собирались упокоиться здесь рядом со своей красавицей-дочерью, но что-то не сложилось. Даже Ник приободрился настолько, что мог критиковать эстетическое оформление надгробия. Оно действительно оказалось безвкусным.
В голове гробницы, на потемневшей от времени и сырости стене, висело еще одно распятие, на этот раз из материала, похожего на бронзу. Странно было это сочетание курчавых ангелков, гипсового винограда, драпировок и христианского строгого символа. По всему периметру стен располагались неглубокие полукруглые ниши. В одной из них стоял массивный подсвечник без свечи: плачущий ангел приник к увитой декоративными листьями колонне.
Ник подошел и хотел взять его, даже протянул руку, но… так и не решился.
– Не трогай пока ничего, – озабоченно произнес Вален. Он оглядывался в поисках какой-нибудь прочной палки, которую можно было бы использовать в качестве рычага. Ничего подходящего не нашлось.
Ник не мог отойти от плачущего ангела. Он положил свой фонарь в нишу, освободив руки. Придется помогать Валену. Крышка каменного саркофага действительно очень тяжелая. Приятели с большим трудом сдвинули ее, – совсем немного, но в образовавшуюся щель уже можно было просунуть черенок лопаты. Так, по сантиметру, им удалось проделать большое отверстие.
– Вален, посвети!
Луч фонаря выхватил из темноты обрывки полуистлевшего бархата, какие-то засохшие цветы.
– Это бессмертник, – Ник неплохо разбирался в травах. В детстве он любил собирать гербарии. – Здесь его очень много. Он все еще пахнет!
– Гляди, тут еще один гроб! – сказал недовольно Вален. – По-моему, он железный. Вот черт!
– Прекрати! – возмутился Ник. – В присутствии покойницы!
– Черт тебя возьми, Ник! У нас с тобой нет сварочного аппарата! Мне даже не пришло в голову, что они могли устроить такую штуку, как железный гроб! Зачем? Раньше это было не принято!
– Откуда ты знаешь? – Нику не нравился тон Валена и, особенно, то, что он упоминал нечистую силу. – Ты уверен, что гроб действительно железный?
– Возьми и пощупай!
– Нет! – Ника затошнило при одной мысли, что придется лезть в темноту саркофага рукой. – Дай, я посмотрю.
Он взял фонарь и стал разглядывать, что там внутри на самом деле. Гроб действительно оказался железным – между остатками бархата поблескивала тусклая свинцовая поверхность. Но… Ник нагнулся…
– Здесь стекло! Вален, смотри, – стекло! Только оно ужасно мутное. Дай мне какую-нибудь тряпку!
Он обмотал тряпкой черенок лопаты и протер поверхность окошечка. За стеклом проступили черты молодого женского лица с черными бровями и ресницами, темными губами, совершенно не тронутого тлением. На какую-то долю секунды Нику показалось, что он спит и видит сон о «мертвой царевне», и что он, словно принц, может разбудить ее поцелуем… Краем глаза он заметил промелькнувшую справа от него тень.
– Ник, это крыса! Она привыкла жить в тишине, а мы с тобой напугали ее. – Успокаивающим тоном объяснил Вален, заметив панику на лице друга. Он уговаривал Ника, как маленького ребенка. Придется, видно, делать так при каждом шорохе.
С того момента, как Ник взглянул на мертвое лицо, он начал утрачивать чувство реальности того, что с ним происходит.
– Вместо принца – грабители, – подумал он. Его внутреннее состояние стало странным, как бы «подвешенным». Он был здесь, и не здесь. Голос Валена доходил до него словно издалека.
– Поищи что-нибудь, чем можно разбить стекло.
Отстраненный и безразличный, Ник направился к нише, в которой лежал его фонарь. По дороге он чуть не наступил на крысу, которая возмущенно пискнула и бросилась прочь.
– Ничего подходящего. – Он осветил все углы. Пусто. Пришлось выйти в коридор, продолжая шарить лучом фонаря то туда, то сюда, вырывая из темноты то часть кирпичной стены, то кучу отвратительного хлама, то покрытый толстым слоем паутины потолок. Шевельнулось неясное беспокойство, – и в этот момент он заметил то, что нужно: чугунную кочергу. Пересиливая слабость во всем теле, Ник вернулся к саркофагу.
– Давай быстрее, смотри, – и пошли отсюда. Я больше не могу. – Он слышал собственный голос откуда-то со стороны, незнакомый и дрожащий.
Вален засунул фонарь внутрь отверстия. Вдруг нежное и одновременно яркое розовое сияние полыхнуло в темноте склепа. Ник отшатнулся.
– Они здесь! Иди сюда! – Вален ликовал. – Я же говорил! Я знал! Ах, вы, мои хорошие! – обезумев от жадности и возбуждения, он начал изо всех сил колотить кочергой по стеклянному окошечку гроба.
Ник не смотрел в его сторону. Он видел совсем другое. Прямо перед ним, там, где свет фонаря поглощала густая тьма, на этой границе тени, раскачивалась зыбкая фигура в плаще. Полы зловещего одеяния плавно развевались, как будто ветер играл ими…
– Это… смерть? – К кому был обращен его вопрос, Ник не знал. Никто ему не ответил. Оцепенение сменилось диким, нестерпимым ужасом. – Призрак! Призрак! – не своим голосом завопил он. В голове возник, равномерно усиливаясь, звон. Мысли заметались, как дикие звери. – В черном логове смерти мне уже ничто не понадобится!
Нику захотелось молить о пощаде, упасть на колени, призвать на помощь ангелов, но вместо этого… против его воли, руки схватились за кочергу с такой силой, что Вален чуть не упал. От неожиданности он выпустил орудие из рук, не понимая, что происходит.
– Что я делаю? Боже, помоги мне! – Внутри Ника включился сам по себе какой-то неизвестный ему до сих пор механизм, заставляя взять в руки оружие и сражаться, не на жизнь, а на смерть. Ник со всей ясностью понимал, насколько это глупо и бесполезно, но ничего не мог поделать.
