Наталья Александрова - Китайская кукла
«И при чем здесь покойная Куркина? – изумилась Надежда. – Была она, конечно, женщина пожилая, но не столетняя старуха. Как она могла быть сотрудником СПЕКО? Ой, что-то этот Евгений поднаврал мне…»
– Надя, мы спать будем ложиться? – послышался недовольный голос мужа. – Уж двенадцатый час, а ты все сидишь…
– Иду уже! – крикнула Надежда. – Погоду посмотрю только!
Снова название спецотдела зазвучало с началом Второй мировой войны. Дело в том, что в Германии с середины тридцатых годов существовало так называемое Общество Аненербе, или Общество по изучению наследия предков. Во главе этого общества стоял ученый-националист Герман Вирт, и занималось оно изучением древней истории арийских народов, их фольклором и ритуалами. В общество входили историки, археологи и философы националистического направления. Основной их целью было доказать, что с самого возникновения арийские народы были выше, духовнее, ра́звитие всех остальных. Герман Вирт даже ввел по отношению к неарийским народам понятие «античеловек» и доказывал в своих трудах, что античеловек гораздо хуже и опаснее дикого зверя.
Разумеется, такое общество не могла обойти благосклонным вниманием нацистская верхушка, и вскоре рейхсфюрер СС Герман Гиммлер стал почетным председателем Аненербе. Чуть позже почетный председатель полностью прибрал общество к рукам, а прежнего научного руководителя Вирта отправил в отставку, так как посчитал ненаучной и компрометирующей общество его теорию происхождения арийцев от жителей древней Атлантиды.
С этого момента Аненербе из общественной организации превратилось в подразделение СС. Тут же у него появился многочисленный штат и прекрасное финансирование.
Кроме прежних задач изучения арийского наследия, сотрудники Аненербе изучали всевозможные древние и более поздние языческие культы, большое внимание уделяли средневековым процессам над ведьмами. Кроме того, общество финансировало экспедиции в удаленные районы Азии и Африки для сбора материалов о магических ритуалах обитающих там первобытных народов, а также применяемых этими народами ядов растительного и животного происхождения. Потом эти яды изучали в лабораториях Аненербе, чтобы выяснить возможность их применения на благо рейха.
В общем, как и СПЕКО, Аненербе в первую очередь изучало магические и оккультные ритуалы, которые можно было бы применить в военных и разведывательных целях.
Такое сходство интересов не могло пройти мимо внимания Гиммлера. Он пытался через своих агентов получить доступ к материалам СПЕКО, а с началом оккупации приложил все силы к тому, чтобы найти оставшихся в живых сотрудников Глеба Бокия.
Удалось ли нацистам выйти на сотрудников Спецотдела и сумели ли они заставить кого-то из них служить своим интересам – история умалчивала.
Прочитав эти увлекательные статьи, Надежда Николаевна глубоко задумалась. И незаметный Евгений, который следил за ней последнее время, и его лысый коллега, он же соперник, очень интересовались покойной Елизаветой Петровной Куркиной. В их разговоре мелькнуло слово «СПЕКО», то есть название Спецотдела НКВД, занимавшегося исследованием всевозможных таинственных и мистических явлений. Из этого можно сделать вполне очевидный вывод: покойная Куркина была как-то связана с этим самым Спецотделом… Но как?
Может быть, она последняя, чудом уцелевшая сотрудницей Глеба Бокия? Но это невероятно! Сколько же, в таком случае, ей было лет? Хотя… По словам дворничихи, женщиной она была непростой. Спокойно могла выглядеть лет на пятнадцать моложе. Такое редко, но бывает. Надежда знавала таких старух.
И если немцы сильно интересовались наработками СПЕКО, то вполне возможно, что после войны сотрудники Спецотдела воспользовались трофейными материалами, собранными этим Аненербе или как его там. Известно же, что американцы, да и европейские врачи вовсю использовали открытия, сделанные нацистами в концлагерях, проводя жуткие эксперименты на живых людях. Науку-то они здорово продвинули вперед своими преступными методами. И никто не стал от этих открытий отмахиваться – пускай теперь послужат человечеству.
Так что вполне возможно, что после войны СПЕКО продолжал существовать. И работать. Вот только чем они занимались? И самое главное: отчего этот Евгений и его лысый коллега так интересуются этим спустя столько лет? Впрочем, эти двое уже больше ничем не интересуются.
– Надя, ты идешь, наконец? – Голос мужа был по-настоящему сердит. – Мне же вставать рано!
– Иду! Завтра снова жару несусветную обещают…
Когда за лысым, уводящим Надежду, захлопнулась дверь, в комнате установилась мертвая тишина. Однако минут через десять из встроенного шкафа послышалось шуршание, и дверца его чуть приоткрылась. Тишина стояла такая, что слышно было даже дыхание человека. Не того, что лежал на полу, тот был недвижим и, судя по всему, мертв.
Дверца приоткрылась пошире, и из шкафа выбралась высокая расторопная девица, которую звали Щукой. Этот оперативный псевдоним придумал ее неприметный шеф. Такая у него была фишка – давать своим подчиненным рыбьи имена.
Девушка осторожно подошла к неподвижному телу, не выказав никаких признаков удивления. Она не ахала, не охала, не рвала на себе волосы и не звала на помощь, а перевернула Евгения на спину и заглянула в лицо. Подняла веки, поискала пульс за ухом. Кивнула удовлетворенно, вернулась к шкафу и скрылась в нем. А когда вылезла снова, то в руке у нее был шприц, наполненный темной жидкостью. Девица закатала рукав рубашки Евгения и ввела жидкость в вену. Потом, вытащив шприц, подложила под голову шефу несколько картонных папок и села рядом на пол, скрестив ноги.
Выждала минут пять, потом взяла неподвижную руку и стала считать пульс. После чего отпустила руку и отошла в сторонку, предоставив своему руководителю приходить в себя самостоятельно.
Все же она незаметно за ним наблюдала. И увидела, как веки его дрогнули, потом он слегка пошевелился и затих. Щука поняла, что шеф уже в сознании, просто не хочет обнаруживать это раньше времени. Сам ее так учил: если пришла в себя, где бы ни была, хоть в собственной кровати, сначала полежи тихонько, послушай, что вокруг творится, воздух понюхай, потом глаза чуть приоткрой и определись. Это надо делать всегда, тогда войдет в привычку.
Щука едва заметно усмехнулась – судя по всему, привычки у шефа ничуть не изменились. Однако времени у них было мало, так что процесс следовало ускорить.
– Все в порядке, – тихо сказала она, – мы одни.
Тогда он рывком сел на полу, потирая шею в том месте, куда вонзился шприц лысого.
– Спасибо, что правильно определила яд и выбрала нужный антидот, – сказал он Щуке.
– Это было нетрудно, – спокойно заметила она. – Ваш… в общем, он весьма предсказуем, выбирает самое примитивное. Нам преподаватель такой пример приводил.
– Что ж… – Человек, представившийся Надежде Евгением, встал, чуть поморщившись. – Разведчик должен признавать свои ошибки раньше, чем о них узнают другие. Так вот… с этим… Валерием Петровичем – мой недогляд. Не скрою, ожидал я подлянки, но не от него.
Щука отвернулась, чтобы шеф не заметил тени улыбки, скользнувшей по ее лицу. Ох уж эти старые кадры, вечно им нужно все разжевать, все объяснить.
Ее шеф, конечно, человек неординарный, но не чужд некоторого кокетства. Признал ошибку, а сам ждет, что она станет его разуверять – дескать, вы такой умный, вы все предусмотрели и так далее… Что ж, нехорошо заставлять человека ждать.
– Но вы же все рассчитали, – сказала Щука, стараясь, чтобы в голосе не звучало щенячьего восторга. Шеф человек неглупый, как бы не переборщить. – Ведь не зря вы посадили меня в этот шкаф.
– Ну, это обычная страховка, без нее никак нельзя, как акробату без лонжи, – усмехнулся Евгений. – Итак, все не то чтобы обошлось, но, по крайней мере, теперь расставлены все точки над «и». Хотя… не совсем. То, что Валерий решился на открытое противостояние, говорит о многом. Ясно, что все подробности он узнал от Сома, которого перевербовал. Ох, и тут я проглядел, думал, что парень просто ленив и неспособен к нашему делу. Хотел от него избавиться, но коней ведь на переправе не меняют.
Щука едва не фыркнула – ну кто придумал эту дурацкую фразу? Точнее, коней-то, может, и правда не стоит менять на переправе, но кто сейчас знает, что надо делать с этими конями? И отчего коней надо обязательно равнять с людьми? Ведь если бы избавились от Сома вовремя, то сейчас бы… Она закусила губу и уставилась на шефа преданными глазами. В его взгляде читалось легкое подозрение, и Щука сделала самое невозмутимое лицо. Как обычно.
– Теперь мы знаем, кто… Хотя ничего мы не знаем. Эта женщина, Лебедева, теперь у Валерия. Не сомневаюсь, что он применит к ней допрос третьей степени, после чего для нас она станет совершенно бесполезной. А жаль… Самое главное – я понятия не имею, сам Валерий решился на такое или с санкции Николая Ивановича, – при этом Евгений поднял глаза к потолку.
