Татьяна Гармаш-Роффе - Силы небесные, силы земные
Вот он невесомо провел ими по лодыжке, окольцевал ее изящную щиколотку, словно измеряя… «Сюда надо ножной браслет, — пробормотал он, — тонкий, цепочку золотую… Будет очень красиво!» — а Лия подумала, что только гей мог сделать такую ремарку.
Арсений осторожно повел ладонь вверх, будто прислушиваясь к своим ощущениям… Погладил округлое колено… Помедлил… И тронулся выше.
— Ой, щекотно!
Лия вскочила. Нет, ей было не щекотно — она неожиданно ощутила прилив сексуального возбуждения. Вот уж никогда не думала, что его сумеет вызвать гей — у нее, стопроцентной гетеросексуалки! Просто он… он красивый парень, на Жана Маре похож, такой мужественный с виду… Она на мгновение забыла, что он «голубой»…
— Извини, я не хотел! — виноватые глаза, несчастные, детские. — Можно, я попробую еще раз? Постараюсь тебя не щекотать…
Она колебалась. Ей было неловко из-за того, что она так неуместно… так неадекватно отреагировала на его жест. Давно у нее секса не было, вот в чем дело, — организм изголодался, видимо… К тому же, если уж честно признаться самой себе, ей было неловко, что Арсений ее гладит. Гей так гей, пусть парней оглаживает!
Но жалко ведь его… Они друзья, а другу надо помочь. Вдруг он действительно что-то почувствует, бедняжка? Тогда жизнь его станет легче.
— Ну, ладно… Еще разочек, но только один! Прости, я не хочу тебя обидеть, но мне немного неловко, если честно.
— Понимаю тебя… И, знаешь, я тебе так благодарен! Ты настоящая подру… настоящий друг!
Арсений протянул к ней руки, обнял ее и неожиданно поцеловал в губы.
— Лия, ты необыкновенная… — выдохнул он, чуть отстранившись. — Мне кажется, что я чувствую желание…
И он снова припал к ее губам.
Лия не знала, что делать. Возбуждения она больше не ощущала — скорее, ей было неприятно, — но оттолкнуть Арсения она не смела: нельзя все обломать сейчас, когда у него, возможно, появился хрупкий шанс на выздоровление! То есть не на выздоровление, конечно, — он ведь не больной, — а на… как это… переориентацию…
Арсений все целовал ее (неумело, не пользуясь языком… Надо будет объяснить ему, он ведь девственник, и смех и грех… Но только не сейчас!) и все теснее прижимался к ней телом.
Лия легонько уперлась в его плечи, деликатно отодвинула от себя.
— Арс, это здорово! — с несколько деланым энтузиазмом произнесла она. — Поздравляю, начало обнадеживающее!
Зазвонил ее мобильный — к огромному облегчению Лии, — и она нажала на зеленую кнопку.
— Прости, это по делу…
Арсений казался необыкновенно оживленным.
— Я что-то почувствовал, Лия, почувствовал! Я так счастлив! Я думаю, что смогу стать нормальным! — повторял он, кружась на месте. Руки раскинул, улыбка до ушей.
Лия закончила разговор с клиентом, убрала сотовый.
— Это надо отметить, правда! Поедем в кабак! Выпьем шампанского!
Сказать по правде, у Лии на этот вечер были другие планы: хотела помириться с Феликсом. Она по нему скучала. Ей не нравилось, что между ними возникло отчуждение. Да, ссору она сама спровоцировала, кто бы спорил (кавказский темперамент!), но поссориться насовсем она вовсе не намеревалась! Она надеялась, что Феликс первым сделает шаг к примирению. Однако он вот уж несколько дней хранил гордое молчание, и Лия вдруг испугалась, что он не позвонит никогда.
Но отказать Арсению было бы свинством. Пляшет вон от радости, чисто мальчуган под елкой с новой игрушкой! Сплошное умиление.
— Поехали пить шампанское, — согласилась она.
Глава 26
Было уже за полночь, когда Арсений привез ее домой. У подъезда он сделал попытку снова поцеловать ее в губы, но Лия мягко отстранилась: хватит на сегодня экспериментов.
Едва оставшись одна, она, невзирая на поздний час, набрала номер Феликса.
— Не разбудила?
— Не знаю… Кажется, я все еще сплю. И вижу хороший сон. В нем я разговариваю с тобой… — засмеялся Феликс.
— Я соскучилась по тебе…
Она произнесла это с таким многоточием в конце фразы, которое предполагало ответ «я тоже».
— Я тоже, — оправдал ее ожидания Феликс.
Лия обрадовалась. Она его не потеряла! Он о ней думал!
— А что же не звонишь?
— Боюсь.
— Чего? — искренне удивилась она.
— Вдруг снова скажешь, что я тебя контролирую.
Лия нахмурилась. Ей не хотелось вспоминать тот разговор — у ее взрывного темперамента много недостатков, но есть и достоинство: быстрая отходчивость.
— Не порть все, а?
— И не думал.
— Ты злопамятный!
— Ни боже мой. Это я оправдываюсь в расчете на снисхождение, — улыбнулся он.
— Вот оно что! — засмеялась она. — Ты его получил. Увидимся?
— Сейчас?
Сейчас. С учетом позднего времени, это означало… Что он хочет провести ночь с ней? Для дружеской встречи время явно не подходящее… Так что вопросительный знак можно спокойно убрать.
Неожиданно в ней всплеснулось такое острое, сильное желание, что Лия с трудом перевела дыхание. Ей нестерпимо захотелось оказаться в его руках, ощутить его всем телом, отдаться его нежности и любви…
Но сказать об этом она постеснялась.
— Да нет, время уже позднее… Завтра?
Феликс молчал. Будто почувствовал ее сомнения и взвешивал, как поступить.
— Ты собираешься лечь спать? — осторожно спросил он.
— Н-нет… Пока нет…
— Я сейчас возьму такси и приеду к тебе.
Теперь умолкла Лия. Не ожидала, растерялась.
— Мне хочется увидеть тебя поскорее, — добавил он.
— Приезжай.
Она повесила трубку и помчалась в душ.
…Лия встретила его в тонком халатике. Под которым, кажется, ничего не было.
Когда он ехал, летел по ночному городу к ней, он задавал себе вопрос: что будет? Что означает ее приглашение? Да, он немного подтолкнул ее к решению, но надо знать Лию — а он ее уже весьма неплохо знал! — чтобы понять, если она не захочет сама, никто не заставит ее сказать: «Приезжай».
Он гнал от себя вопрос, он не хотел на него искать ответ — будет как будет. Ответ придет сам. И скоро, уже скоро… Ленинградский проспект перешел в одноименное шоссе, еще чуть-чуть — и поворот к Речному… К ней.
Но все-таки, что его ждет?
Он снова гнал от себя этот вопрос, волнуясь, горя и надеясь…
И вот халатик. Знак, у которого существует только однозначная трактовка!
Лия прошла в комнату. Феликс, как заколдованный, последовал за ней. Она остановилась посреди своей маленькой гостиной. Он приблизился…
Лия не отступила. Значит, он все понял правильно!
Он взял ее за плечи… Пропустил ладони под короткими рукавами халатика… Потом спустил их ниже, на спину…
Халатик соскользнул с ее плеч.
Лия подалась ему навстречу всем телом.
Его последние сомнения растворились, смылись мощным кровотоком, гнавшим по артериям и венам.
Он коснулся ее губ, ощутил ответ — и тут же сгреб ее в охапку, понес в соседнюю комнату, опустил на кровать. Лия смотрела на него своими карими влажными глазами, источавшими истому и желание. Феликс легко справился с узелком пояса и развернул полы халатика так, как разворачивают дорогой подарок, — любуясь, восхищаясь… и вожделея немедленно подарком воспользоваться.
Он коснулся ее шеи поцелуем, одновременно изворачиваясь, чтобы стащить с себя одежду, — и долго не мог оторваться от нежного, трепетного горла… Потом спустился ниже, к ее груди, к острым соскам, похожим в профиль на любопытные мордочки двух зверьков… Там он тоже задержался надолго. Он чувствовал, что Лия уже изнемогает от этой сладостной медленной пытки, но не торопился: у него впереди еще длинная дорога с долгими остановками в самых потайных местах, и он намерен пройти ее до конца. Ее кавказскому нетерпеливому темпераменту придется туго!
…Наконец буря утихла, улеглась. Лия, откинувшись на подушку, смотрела на него с некоторым удивлением… Восхищенным удивлением, пожалуй.
Феликсу не хотелось, чтобы она сейчас говорила. Вернее, он не хотел комплиментов по поводу его сексуальных способностей — это было бы слишком мелко, это бы испортило магию их единения. И она, умница, его не подвела. Она просто притянула его к себе за шею, поцеловала в губы и прошептала: «Кажется, я люблю тебя…»
Они быстро заснули, утомленные любовью, а утром вместе позавтракали, почти по-семейному. Феликс приготовил свой коронный омлет, и они оба набросились на еду: затраченные силы требовали срочного восстановления.
За завтраком Лия, будучи в прекрасном расположении духа, принялась щебетать. И нащебетала ему о «голубом» Арсении — бедненьком хорошеньком Арсе, который, оказывается, решил попробовать переквалифицироваться в гетеросексуалы с помощью Лии!
И снова все внутри Феликса перевернулось. Не понравилось ему услышанное — ох, как не понравилось! Он уже сам не понимал, отчего Мышьяк вызывает у него такие остро негативные эмоции. Фактов, которые могли бы уличить Лииного приятеля в дурных намерениях, он не нашел, а эмоции… Может, он и в самом деле ревнует Лию? Или все же это голос интуиции?
