Интервью с… семью гномами - Алёна Александровна Комарова
— Ужасно.
— Заметно. Вот ты мне скажи, что ты должен был делать? Пить?
— Не напоминайте — жалостливо попросил Котов.
— Ты должен был следить, чтоб все прошло без улик. — Она раздраженно поднялась и тяжело ступая, протопала к окну. — А ты напился. Потерял бдительность. Что с деньгами делать будем? — Она развернулась и надвинулась на помощника — профессор мертв. Ты это понимаешь? Начнутся разбирательства. Чувствует моя интуиция, что мы поплатимся.
— Не каркай — с трудом попросил Жорж.
— Надо что-то придумать. — Она возвела взгляд к потолку, ища ответ на панические вопросы. К огромному ее сожалению с потолка не сыпались ответы. Она нервно постучала подушечками толстых пальцев друг об друга, но и это не помогла в рождении умных идей. — Что же делать? Точно поймаемся. Главное не выдать себя. Понял?
— Лучше б я умер вчера.
— Смотри сегодня не помри — в сердцах болтнула Люсьена и строго добавила — и не напейся. И собирайся уже, там тебя полицейский на допрос ждет. Не сболтни лишнего. Как бы мне с тобой поприсутствовать? — Люсьена возразила сама себе — по правилам допроса можно присутствовать только адвокату.
— Но на то они и правила, чтобы их нарушать — со знанием крылатой фразы блеснут умом Жорж.
— Чтобы их нарушать, их нужно идеально знать. А ты их знаешь?
— Если и знал, то давно забыл — признался Жорж.
— Научно доказано, что алкоголь убивает клетки мозга — вспомнила Люсьена — а в твоем случае доказано на практике.
Она тяжело вздохнула и оставила помощника приходить в себя адекватного из себя похмельного. Спустилась на первый этаж и устроилась в кресле лобби бара. Перебирая негативные мысли, она строила план «выхода сухой из воды» и посматривала на полицейского. Кузнецова она побаивалась, хотя было подозрение, что не только она. Уж очень хмурый молодой человек. И дотошный. Противный. Вчера вопросы задавал. Тоже противные. Каверзные. Откуда список предпринимателей? Где берете информацию? Кто приглашает гостей? Сколько стоит присутствие на награждении? Да какая вам всем разница? Всех же устраивает. Вот только убили одного из них. Неприятность. Неудобно получилось. Главное, чтоб Илья Кириллович не стал опрашивать Жоржика. Тот с пьяни наговорит. Нужно будет поприсутствовать. Как бы это сделать? Чтобы придумать?
Но ее «благим» намерениям не суждено было сбыться.
Услышав грозный голос полицейского, захотелось спрятаться за кадкой с драценой. Но тут, конечно подвели проворство и лишний вес. Они не позволили подскочить с дивана и юркнуть за тонколистное растение.
— Она ошибается, если думает, что можно найти. Можно все потерять. — В своем философском репертуаре, Илья Кириллович учил Владимира Волкова. — Белозерова ночью была с Марией. Это я тебе говорю, как служебная собака, выдрессированная на ложь.
Люсьена на всякий случай углубилась в диванные подушки, но вытянула шею, как грациозная гусыня. Любопытство распирало в разные стороны.
— Маргарита врет. Не могу понять, почему.
— Тут все врут — хмыкнул Волков и похлопал по кожаной папке с документами.
— Зачем они ходили в номер, где убили мужа Марии?
За спиной послышалась возня, и тело Жоржа повалилось на спинку дивана. Оно мучительно дышало и сопело. Люсьена успела испугаться, но быстро взяла себя в руки и разозлилась.
— Таблетка не помогает — сказало тело, точнее Жорж.
— У тебя редкая способность появляться не вовремя — прошептала Люсьена и попыталась выглянуть из-за Котова.
Оба полицейских внимательно и в ожидании взаимного внимания, уставились на Жоржа. Вопросительно перевели взгляд на Люсьену, и ей пришлось подтолкнуть напарника к полицейским.
— Иди, тебя зовут.
И Люсьена поняла, что присутствовать на допросе Котова ей перехотелось. Не смотря на риск быть выведенной на чистые воды, опасность общения с полицейскими перевесила на весах раздумий. Одно дело давать показания, когда думаешь, что тебе верят и совсем другое дело — давать показания, когда знаешь, что тебе не верят.
* * *
Прогулка в одиночестве хороша тем, что можно подумать. И наоборот. Прогулка в одиночестве плоха тем, что можно подумать.
Вот зря она не пошла с Аней и Лерой выпить коктейль. Была возможность отвлечься от убийства. А теперь в голову лезли самые паршивые мысли. Были бы это весомые или умные факты, а так только бестолковые подозрения.
Мария могла убить Петра Григорьевича. Почему убила? Не любила. Он ей надоел. Бред, ну не могла Мария убить его. Точнее, она могла бы это сделать, но что-то подсказывало, что это не она.
Мария любила своего мужа, а он — ее (даже золотом называл, разве это не показатель любви?), а еще она его уважала и ценила. Зачем ей надо было убивать? Стать полноправной хозяйкой клиники. Клиника была оформлена на Петра Григорьевича, и в случае его смерти, она не станет его полноправной хозяйкой, потому что не вышла за него замуж. «Не успела» — так сказала Мария. В клинике она руководит. Организационные дела на ней. Она всего лишь бизнес леди. Всего лишь? Она бизнес леди! Почему же сейчас ведет себя как трепетная ромашка, а не акула бизнеса? Обычно женщины, вставшие за руль правления дел, закаляют в себе жесткий характер.
«А можно ли воспользоваться жестким характером после смерти гражданского мужа? Можно! Нельзя! Оба ответа правильны — раскладывала Рита версии в своей голове — убийство близкого человека (на сколько близкого) не может выбить из седла закаленную бизнесом руководителя психиатрической клиники. Ну конечно! — мысленно прокричала Рита — Мария ежедневно видела больных, неадекватных людей, должна была выработать в себе иммунитет на боль и горе. Если честно признаться, — противоречила себе Рита — то Мария сама сегодня похожа на неадекватную больную. Неужели она актерски притворяется? Неужели она врет? Если врет, значит убила. Почему убила сейчас? Почему на Балу предпринимателей? У нее не было возможности сделать это дома? в клинике? в машине?».
Рита прогуливалась между вековыми кипарисами, вдыхала свежий приморский крымский воздух, старалась вычислить убийцу и выгородить из подозреваемых Марию.
А кто же тогда наследники? У него могли быть дети, внуки.
Выгодней всего Марии, но почему-то эту версию Рита насильно гнала из своих подозрительных и предположительных мыслей. Бред, или симпатия. Совсем не хотелось, чтоб эта симпатичная, культурная, воспитанная девушка убила своего гражданского мужа.
Лучше уж найти несимпатичного, некультурного, невоспитанного, угрюмого маньяка, который пробирается на торжественные мероприятия и убивает профессоров. Вот кто ей не нравится? Организаторы — хитрый скользкий человек-моллюск и огромная желеподобная снежная баба с лицом истукана с острова Пасхи. Вот если бы они были убийцами бедного профессора Петра Григорьевича, то женская
