Легендарное дело - Николай Иванович Леонов
– Буду наблюдать за постояльцами и персоналом с крыши постройки, накрывшись для маскировки палаткой. Я проверил, она как раз такого же цвета. Вдруг в тот угол заберется кто-нибудь, с кем получится поговорить. Я так понимаю, что там нет камер и старички бегают к этой постройке, чтобы прятать свои секреты.
– Какие могут быть у стариков секреты? – фыркнул Макс и кивнул на приближающуюся заправку: – Может, по кофейку?
Но Лев строго покачал головой. У них оставалось буквально пятнадцать минут до того, как медсестра начнет будить пациентов для утренних процедур. Его манипуляции на крыше могут заметить, и тогда замысел будет провален.
Опытный водитель домчал сыщика к нужному адресу за полчаса. Припарковавшись подальше, чтобы автомобиль находился вне поля зрения обитателей аккуратного, словно отлитого из молочного шоколада домика, мужчины со стремянкой наперевес поспешили обойти по периметру зеленую изгородь. В уже знакомом месте Лев ловко забрался на забор и установил лестницу так, чтобы один ее конец лег на крышу хозяйственной постройки. С другой стороны Максим изо всех сил пытался удержать в руках металлические ножки. Лев осторожно переполз по горизонтальному импровизированному мостику, подтолкнул его руками назад, и лестница вместе с хозяином рухнула в ближайшие кусты за оградой. Гуров поспешно укрылся с головой палаткой, распластался на крыше и замер.
Дом престарелых начинал свое пробуждение, пока Лев устраивался поудобнее, чтобы провести на крыше как минимум еще шесть часов. С высоты ему открывался вид на площадку для прогулок с беседкой и пластиковыми столами и скамейками. На втором этаже одно за другим загорались электрическим светом окна, белый силуэт медсестры переходил из одной комнаты в другую, чтобы разбудить стариков на завтрак, утренние процедуры и прогулку. Солнце выплыло огненным шаром над городом, нагревая воздух, так что Лев не пожалел, что захватил, помимо диктофона, бутылочку с водой.
Спустя время толпа постояльцев высыпала на утреннюю зарядку. Гурову казалось, что они целую вечность делают повороты и наклоны. Капли пота стекали по шее и лицу. Он медленно отвинтил крышку с бутылки и сделал пару глотков. Его расстроило, что зарядку проводила одна из медсестер, а не директриса. Единственный человек, который мог бы помочь ему осмотреть каждый уголок уютного двухэтажного строения, так и не появился на рабочем месте после общения с работниками прокуратуры.
Наконец терпеливое ожидание было вознаграждено: в дальний уголок сада с опаской прокрались две полные женщины. Судя по пышному колпаку и заляпанной оранжевыми пятнами форме, одна из них была поварихой. Вторая женщина была одета в белый халат. Женщины спрятались за хозблоком, так что их было видно лишь со стороны забора, и с жадностью закурили.
– Ну, что? Чего говорят, уволилась она? – начала с жаром расспрашивать повариха вторую сотрудницу.
– Вроде заявление будет писать. И врач тоже уходит, на больничном засел.
– Да про врача я знаю, мне сегодня уже сказали на одну порцию меньше готовить… И что теперь будет? Опять новую директрису пришлют?
– Ну а что будет? Наше дело маленькое, дальше работать. Мне белье стирать и гладить, а тебе за плитой стоять. Боюсь только, что люди начнут забирать своих старикашек, а то слухи по городу ходят, что у нас тут их убивают.
– Ой, ну, поумирало больше, чем обычно, понавыдумали тоже! Да полиция бы давно за нас взялась, если бы мы людей травили! У меня на кухне чисто все!
– Да что ты сразу про свою кухню! – Собеседница резко притихла, а потом, понизив голос, зашептала: – За полгода народу померло столько – неспроста это. Я вот на новую директрису думаю, что нечисто с ней все. Я вчера их видела с врачом нашим в кафе за рынком.
– Так он там живет, у тетки Натальи дом снимает.
– Да при чем тут дом! Опять ты все путаешь, совсем на своей кухне отупела! Плевать, где он там что снимает! Зачем директриса к нему ходила? О чем они разговаривали? Даже не разговаривали, а ругались! Она красная, как свекла, была, глазищами на него сверкала! Неспроста это все!
– Ох, в полицию надо идти, – сделала вывод повариха.
Но ее собеседница от злости аж выпустила дым через ноздри.
– Ты сдурела?! Какая полиция?! Чтоб меня по судам затаскали и по допросам? Другую работу надо искать, я тебе вот к чему веду! А если они с врачом стариков морят, недаром люди болтают! Так и до нас очередь дойдет! Как Галку, прирежут меня, а скажут на очередную старуху!
– Да какую новую? – растерялась повариха. – Я не могу уволиться, у меня ипотека и кредит – мужу операцию надо делать. Деньги нам позарез нужны.
– Ну, сиди жди, чего эта парочка задумала. Досидишься, пока остальные сбегут, и сотрудники, и старикашки, – со злостью бросила собеседница и зашагала по тропинке обратно к дому. Ее товарка, вздыхая и причитая, побрела следом.
Лев старался не шелохнуться, хотя в его голове все кипело. Зачем директриса встречалась с врачом пансионата? Хотела спросить о болезни Клары? Может быть, делилась подозрениями? И почему врач и директор так внезапно исчезли, не выходят на работу после смерти пожилой женщины? Вопросов становилось все больше и больше. Хорошо, что он узнал адрес врача, можно будет поговорить с ним в нерабочее время.
Тем временем на дорожке показался хулиганистый старичок в смешном картузе. Он вихляющей трусцой добежал до стены постройки и нырнул в кусты. Послышалось жадное чавканье, а затем натужный кашель и хрип. Гуров вытянул шею. Старичок, по всей видимости, раздобыл большой кусок сладкого пирога и решил тайно насладиться лакомством, но от жадности подавился. Он мотал головой и сипел, пока крупные куски не вылетели у него изо рта в сочную траву. Старик рухнул на колени и с неистовством принялся креститься:
– Господи, спасибо! Спасибо, что спас меня! Я клянусь, что исправлюсь! Я оправдаю второй шанс! Больше не буду воровать с кухни и не буду подсматривать, как медсестра делает уколы в процедурной! Прости, Господи!
Лев поспешно пригнулся, чтобы его не было видно с земли, но неосторожно стукнул пластиковой бутылкой о металлический лист крыши. От гулкого звука старик прошептал в изумлении:
– Господь, это ты? Ты дал мне знак, это для меня? Ты меня слышишь? Ты существуешь?!
Досада, которая поднялась было внутри Гурова из-за неосторожного движения, сменилась азартом и весельем. Он стукнул бутылкой во второй раз. Старичок подполз поближе на коленях к хозблоку, шепча:
– Боженька, только не наказывай меня! Я исправлюсь, я все-все сделаю, что Ты скажешь!
Он замер в ожидании ответа.
Лев был смущен ситуацией, но
