Последний грех - Роман Валериевич Волков
Последние слова были обращены к леснику, в голосе лейтенанта явно чувствовалось раздражение.
«Н-да, совсем еще зеленый, выдержки никакой». – Раткин глянул в спину подчиненному и покачал головой.
Лесник между тем, задыхаясь от быстрой ходьбы, ответил:
– Ага. Я только покажу где, а смотреть не буду. И так, как увидел сначала, чуть не умер. Это ж каким надо зверем быть, а? Совсем молодые ребятишки-то!
– Ты, отец, как их обнаружил? – участливо поинтересовался Раткин.
– Да я говорил уже! – махнул рукой, не оборачиваясь, лесник. – Шел утром с Трезором – ну, это пес мой. И тут он как начал выть! Я ближе подошел, смотрю – что такое… не понял сначала, а потом смотрю, там, как раз на полянке, на этой самой, тут камни, в общем и… снег с них расчищен… сосенка росла маленькая. Вот он… Все, пришли. Я не пойду дальше.
Соколов, проходя мимо застывшего, как дорожный столб, лесника – видать, действительно, он страху натерпелся, потому что и сейчас избегал смотреть в сторону оцепленной милиционерами поляны, – кивнул ему с благодарностью.
– Раткин, дай сигаретку, пожалуйста, – попросил майор, автоматически кивнув в ответ козырнувшему сержанту, стоящему в оцеплении. – И сам закури.
Капитан протянул Святославу пачку «Космоса» и поднес зажигалку – прикурить. Тот сделал большую затяжку и закашлялся так, что аж слезы навернулись. Вкус «Космоса» сильно смахивал на махорку.
Следствие же, не дожидаясь замначальника УВД, двигалось своим чередом. Один из оперативников снимал место преступления на видеокамеру, другой, скрючившись на раскладном стульчике, заполнял протокол. Здесь же сновали криминалисты и судмедэксперты, неподалеку беседовал с кем-то из следователей рыжий сотрудник прокуратуры – Чуб.
Подойдя поближе, Соколов и Раткин посмотрели на останки убитых, и на лицах закаленных милиционеров отразились невольное отвращение и ужас.
– Капитан, – начал хриплым голосом Святослав, – согласно голливудским триллерам, один из инспекторов, тот, что помладше, должен сблевать. Так что лучше отойди вон к тем деревцам.
Усатый как будто только этого и ждал. Он тут же рванул к ближайшим деревьям и, согнувшись в три погибели, выдал все, что съел за сегодняшний день.
От созерцания блюющего товарища (а на это было смотреть куда приятнее, чем на обнаруженные лесником останки) Соколова отвлекла старая знакомая – главный судмедэксперт Зарубова, местная «легенда». Она подошла, попыхивая «Примой», с кривой ухмылкой глядя на Раткина.
– Здравия желаю. – Рука в перчатке поднялась в приветственном жесте. – Ну что, посмотрели? Ближе не хотите? Приступаем?
– Приступайте, – кивнул Соколов. Он не обратил внимания на небрежную и даже слегка насмешливую реакцию медика. Ему принесло облегчение уже то, что перед ним стоял живой человек. А кривая ухмылка… Эта профдеформация наблюдалась у многих медиков, часто сталкивающихся со смертью. Защитная реакция, чего тут обижаться?
– И расскажите мне подробнее, как там и что.
Лицо судмедэксперта сразу приобрело деловое выражение:
– Ну что, общую картину могу сообщить.
Она повернулась, как волк, всем своим грузным телом к оперативнику с камерой и окликнула его:
– Саша, если все зафиксировали, давайте снимайте тело! – А потом снова заговорила со Святославом: – В общем, ситуация такая. Обоих оглушили сначала – гематомки там имеются на головах. Смею предположить, это в городе было, они упали на землю, руки грязные, одежда – их волоком тащили. Но это точно потом выясним, где было. Скорее всего, за карьером…
– Ясно, продолжайте!
– В общем, связали руки и ноги скотчем, заклеили рты и потащили волоком. Скорее всего, до машины – это тоже криминалисты потом скажут. Вот. Сюда привезли. Потом вытащили. Здесь убийцы отесали молодую сосну. Затем… вы готовы, товарищ майор?
Зарубова внимательно посмотрела в глаза Соколову, будто стремясь доподлинно удостовериться, что тот не хлопнется в обморок или не сблюет, как недавно Раткин.
– Вполне, – уверенно кивнул тот в ответ.
– Отлично… Затем убийцы взяли парня и через задний проход насадили на получившийся кол. Под тяжестью тела наконечник прошел через туловище, не повредив внутренние органы и не вызвав обильной потери крови, и вышел в районе правой ключицы.
– То есть он был жив?
– Да. Агония продолжалась долго. Все это время жертва была в сознании. Девушка сидела вот здесь и была вынуждена глядеть на мучения парня. Ее привязали скотчем к другому дереву, напротив. Вот, видите? Скотч еще остался на стволе. Но это еще не все, как видите. Когда острый наконечник кола вышел из тела жертвы, а его ноги стали доставать до земли, убийцы взяли валун… ну их тут, как видите, много валяется… – Судмедэксперт сделала широкий жест, обведя поляну рукой. – Местность такая, каменистая… Валун весом в… семь килограммов. Бросили в девушку. Попали в грудь. Потом второй. В плечо. Третий – в колено. Четвертый – он же последний – в голову.
По ходу рассказа лицо Зарубовой становилось все мрачнее, нетрудно было догадаться, что и ей, при всем ее богатом профессиональном опыте, тоже не по себе от подобного зверства.
Святослав кашлянул, чтоб хоть как-то отвлечься от жуткой картины, и спросил:
– Как быстро парень умер?
– Несколько часов, я полагаю. Под давлением своего веса жертва постепенно нанизывалась все глубже и глубже на кол. – Медик потерла переносицу и добавила: – Всю подробную информацию сообщу только после исследования тел.
– Давайте опознание сначала проведем, – предложил майор. – Вроде личности установили. Везите тела в морг, скоро родители подъедут.
– Хорошо. Кто из ваших будет на опознании? Желательно человек с крепкими нервами, дело такое.
– Да, понятно, – тяжело вздохнул Соколов, окидывая придирчивым взглядом подчиненных, работающих на месте преступления. – Я сам, наверно, проведу опознание, заодно допрошу родителей. Ну, или ребят подберем кого. Вон, Рому Семичастного.
Соколов, перед тем как закончить разговор, поинтересовался:
– У вас есть какие-нибудь комментарии?
– А какие тут могут быть комментарии? – пожала плечами врач. – Убийцы или убийца не просто профессиональный палач, кат и пыточных дел мастер. По поводу состояния его психики я просто теряюсь. Нужно вам с судебными психиатрами поработать. Не думаю, чтоб он просто так убил этих детей. Какая-то система у него есть.
Святослав посмотрел на Зарубову долгим взглядом, сомневаясь, говорить или нет, но в конце концов решил-таки сказать, что думает.
– Анна Никитична, вы уж извините, – осторожно начал он, – но я так и не могу в вас разобраться. Вы… такой профессионал, но… все же вы, извините, женщина… И…
– Я поняла, товарищ майор.
На ее губах с преждевременными морщинами заиграла уже знакомая майору ухмылка. «Легенда» сделала долгую затяжку, докурив «Приму» почти до самых пальцев, и будничным голосом произнесла:
– В Грозном я жила. Насмотрелась. Там и
