Три грации на обочине - Лариса Павловна Соболева
– Девушка, куда идешь?
– Еще один! – фыркнула Даша, разозлившись.
– Меня зовут Рекс, а тебя?
– Мне не подобрали собачьей клички.
Приставала заливисто расхохотался, а что она смешного сказала? Даша покосилась в его сторону – на приторно-сладкой физии весь богатый интеллект: три класса на базе начальной школы. И недаром у него кличка Рекс, он чем-то схож с собакой смешанных пород – морда добермана, прическа спаниеля. Этому типу бесполезно что-то объяснять, Даша выдала готовую тираду:
– Ты не видишь, какая я бледная? Болею. Инфекционным гепатитом – что это, знаешь? Развивается на базе иммунодефицита. Это не все, у меня кампилобактериоз, лептоспироз, импетиго и последний диагноз – болезнь Кавасаки. Поэтому хожу пешком – чтобы контактов не было, иначе либо я умру от чужой инфекции, либо кто-то подхватит мой вирус.
У добермана черепушка маленькая, значит, слаба на предмет соображения, Рекс с трудом постигал, что сказала девчонка, но тут «верный рыцарь» Эрик нагло заехал на отполированном «коне» прямо на тротуар под громкие крики прохожих:
– Вообще берега потеряли!.. Куда прешь?! Распоясались!
Эрик затормозил возле Даши и грозно скомандовал:
– Быстро села!
У Даши череп среднестатистический, мозг там обычный, стало быть, с сообразительностью полный порядок, от собачьих пород самое разумное – деру дать. Она запрыгнула на сиденье позади Эрика, мгновенно водрузила на голову второй шлем, который он сунул ей, сняв с руля, в то время как до Рекса дошло сказанное Дашей, он предупредил парня на мотоцикле:
– Слышь, она заразная!
– Знаю, – бросил Эрик, повернув «забрало» шлема к нему. – У меня прививки.
И газанул прочь, мгновенно очутившись на проезжей части, к счастью, ни на кого не наехав, а Рекс смотрел им вслед, поздно догадавшись:
– Она развела меня? Ну, коза наглая…
А парочка на мотоцикле уносилась навстречу ветру, он продувал насквозь, но почему-то не было холодно. Нет, жарко… Даша крепко прижималась к спине Эрика, обхватив его руками, она щурилась от торжества, смеялась, закусив нижнюю губу, чтобы смех случайно не вырвался, и чувствовала себя крутой стервой. Ах, как жаль, что дорога внезапно кончилась, они въехали в институтский двор, где большими группами и по двое-трое рассеялись студенты, Эрик затормозил и заглушил мотор, сняв шлем, бросил через плечо:
– Слазь, приехали.
Эйфорию от поездки Даша подавила, ведь недалеко заметила Ленку, косившуюся на них. Эта Ленка… от одного ее пошлого вида тошнило. Даша спрыгнула с мотоцикла, сняв шлем, протянула его Эрику, заметив с искусной прохладцей:
– Вообще-то, по-русски правильно – слезай, а не… слазь.
– Умная, да? – ухмыльнулся он. Когда вредина хотела уйти, Эрик успел не только схватить ее за кисть, но и с мотоцикла спрыгнуть. Это просто натуральный цирк в его исполнении! – Стой, блин!
В гневе он такой… глупый-преглупый. Ну, что это за мужчина с пшеничными волосами почти до плеч! Глаза… как у девчонки, фи! И ресницы будто накрашены – темные, и эти губы отвратительные, они вчера на вечере целовались с Ленкой! Никакой брутальности.
– Пусти… – вяло выкручивала руку Даша.
– Нет, слушай, чтоб дошло до самого гипофиза! – цедил сквозь стиснутые зубы Эрик. – То, что ты видела, подстроено. Филологиня хренова, различаешь слово «подстроено» от других слов? Ленкой подстроено! А ты, как дура, повелась. Мне сказали, что ты ждешь меня в читалке, я пришел, а там Ленка. Естественно спрашиваю: в чем дело? Вдруг шаги по коридору. И тут Ленка… Да я не мог такого поворота предвидеть! Она кидается ко мне и впивается в губы! Заходишь ты! Все!
Если бы не чертова Ленка, идущая на них, словно собралась захватывать крепость, может быть, Даша и снизошла до прощения, но… вынуждена была показать крашеной выдре, что:
– Эрик, меня все это не интересует, не нервничай.
– Какая ты… – И не нашел бедняга слов.
– Знаю, я просто замечательная, – опустила она ресницы с коварной улыбкой на пухленьких губах и выдернула руку.
– Овца, глупая овца, – поставил он диагноз.
А уж у нее ядовитых слов – немерено, выдала не все:
– Индюк. Ловелас. Второгодник.
К этому времени Ленка… Интересно, кто эту обезьянку назвал красивой? Это был заурядный льстец без стыда и совести. А ведь народ верит сказанному, в первую очередь – сама Ленка. Ну, фигура-фактура, и что? Какая-то типовая красотка из журнала категории эконом-класса. Не дай бог станет врачом – это будет сама смерть на зарплате в медицинском учреждении, потому что время проводит в салонах и клубах, лишь бы походить на стандарты. И эта обезьянка оперлась локтем о плечо Эрика (между прочим, он не сбросил ее руку!), и с видом собственницы она улыбнулась Даше:
– Привет. Не помешала? Все хорошо?
– Отлично, – в ответ улыбнулась Даша. – Эрик любезно подвез меня, можешь забирать его. Желаю с пользой провести время.
И чуть ли не вприпрыжку помчалась к группе однокурсников. Едва Дашка повернулась спиной, Эрик дернул плечом, сбрасывая локоть Ленки:
– Отвали.
– Тебе не надоело еще? – рассмеялась разрушительница чужих отношений, которую Эрик за последние неполные сутки успел возненавидеть и в данную минуту думал о мести. – Знаешь, разумный подход, когда каждый находится в своем кластере. Я приглашаю тебя сегодня вечером…
– А я не приглашаюсь, – перебил ее он, заводя мотор. – Занят буду примерно лет сто – именно столько собираюсь прожить.
Отказаться от приглашения – отличная идея, не хуже мести, потому что Ленка нацелилась на Эрика еще год назад. Она пасла его повсюду, а он много раз объяснял ей: никаких отношений. Смеется в ответ. А вчера подлянку подстроила, чтобы Дашка увидела их целующимися, и думает, он после этого с ней закрутит. Кто ее после всего умной назовет? Злой-презлой Эрик надавил на педаль газа и зигзагами, объезжая группы студентов, умчался. Между делом Даша, украдкой следя за ним, тихо награждала его нелестными эпитетами, которые не успела высказать – Ленка помешала:
– Понтовщик. Болван. Примитив. Чурбан.
Пегина отрицательно качнула головой:
– Не знаю, я ведь бываю от случая к случаю, может, и приходили из института. А родители… понятия не имею, почему не забили тревогу.
– А вы? – осторожно спросил Павел.
Эту квартиру снимали для Анжелы родители, шла рутинная работа: обыск, сбор сведений у соседей, а Павел беседовал с хозяйкой. Она опознала труп в морге, была немного нервной, что ни говори, процедура оставляет гнетущий осадок, но старалась помочь следствию. Пегина женщина приятная, всем бы сохранить в ее возрасте энергию и подвижность, да и внешне ухоженная. Однако короткий вопрос следователя сконфузил ее, видимо, она считала себя в некоторой степени виноватой, отсюда не избежала
