Мертвый кролик, живой кролик - Елена Ивановна Михалкова
«Будь на его месте Серега, ответил бы: «Может, придется еще».
– Я не пойму, – после паузы начал Гришковец. – Тебе нравится из себя кретина строить?
Илюшин просиял.
– Я учился у лучших, – доверительно сообщил он. – Слыхали про человека, которому поручили привезти к начальнику одну женщину, чтобы уговорить ее сдать костный мозг, а он ее чуть не укокошил?
Гришковец закрыл рот и не открывал до самого конца пути.
Машина остановилась перед светло-зеленым двухэтажным зданием, окруженным кованой оградой. Под неброской металлической табличкой с надписью «Примула» ежился лысый толстяк. Он кивнул сыщику и распахнул дверь.
Высокие потолки, лепнина, широкие арки и окна. Паркетные полы с геометрическим орнаментом. Внутри царил классицизм, из которого выбивались картины: персонаж Миядзаки – хранитель леса Тоторо в разных видах – под зонтом, в широкополой шляпе, на качелях, в лодке… Люди, которые встречались Илюшину, выглядели неформально. Пробежала девушка с синими волосами. Парень в джинсах и футболке, с фигурно выбритыми висками и кольцом в носу, вышел из кабинета и мимоходом кивнул всем троим.
По широкой лестнице поднялись на второй этаж.
– Кабинет Нины Константиновны, – сообщил толстяк.
Илюшин шагнул за ним и остановился.
Внутри был разгром. Распотрошенные ящики, опрокинутый стол, ворох документов по всем углам, словно перья, оставшиеся от растерзанной птицы… В первую секунду Илюшин обшарил взглядом кабинет, ожидая, что среди этого хаоса увидит мертвое тело. В следующую он сообразил, что в таком случае здесь давно была бы полиция.
– Обнаружили два часа назад, – сказал за его спиной Гришковец. Голос у него был такой, словно тухлую воду наливают в ржавое ведро.
– То есть вчера, когда она пропала, вы не проверили ее офис? – спросил Макар.
– У Нины Константиновны нет привычки работать по ночам.
Илюшин не стал это комментировать. Он осторожно прошел в середину комнаты, переступая через бумаги. Вытащил из кармана перчатки, натянул их и огляделся.
– Вы знаете, кто это сделал?
Вместо Гришковца ответил толстяк:
– Нет. Здесь на ночь не оставляют охрану. Только камеры работают.
– А вы, извините…
– Завхоз я. Федор Куликов.
– На записи видно, что вошли двое, – вмешался Гришковец. – Наружную дверь открыли ключом. На внутренней двери стоит кодовый замок. Код они знали. Как и код отключения сигнализации.
– Чей ключ? Можно это установить?
– Работаем над этим.
– Вы выяснили, что пропало? – спросил Илюшин.
– Это надо, чтобы Нина Константиновна посмотрела…
Макар вздохнул про себя.
– Здесь есть сейф?
Сейфа в кабинете не было. Завхоз поклялся, что в здании нет ни денег, ни ценных вещей, кроме компьютеров и принтеров. Илюшин начал снимать отпечатки с дверной ручки.
– Мы это уже сделали, – подал голос Гришковец.
Макар покосился на него и продолжил работу. Затем сфотографировал помещение, чтобы в кадр попали все детали.
– Мне нужен полный список проектов, которые вела Ратманская, – сказал он, закончив. – И покажите запись.
В одиннадцать двадцать две камера засняла двух людей в капюшонах и медицинских масках. Они быстро подошли к двери, открыли ключом, недолго повозившись у замка. Коды замка и сигнализации набирали в перчатках. Илюшин видел, что в здании оба ориентируются хорошо. В просторном вестибюле они не задержались: подошли к лестнице и скрылись из поля зрения камеры. Меньше часа спустя, в двенадцать тридцать пять, оба вышли из здания и растворились в темноте.
– Как они попали в кабинет? – спросил Макар.
– Он не был заперт.
– Сказочная система безопасности! – не выдержал Илюшин. – Нет живой охраны ночью, кабинет директора фонда не запирается на ключ…
– Запирается! – вспыхнул завхоз. – Просто Нина Константиновна этим частенько… как бы сказать… пренебрегает.
– А где камеры на втором этаже?
– Так нету их. Ни на втором, ни на первом. Мы и первую-то поставили с боем! Она говорит, это неправильно – ну, за людьми следить, все такое… Говорит, что сотрудники и визитеры не преступники, а даже если бы и преступники – нельзя под камерами жить и работать, чтобы каждый твой шаг был на виду. Она в этом очень принципиальную занимает позицию.
Гришковец молча скривил губы.
– И про ночного сторожа тоже говорит так: у нас воровать нечего, а деньги лучше потратить на полезное. Вневедомственная охрана на соседней улице.
– И много пользы от нее на соседней улице? – поинтересовался Макар.
– Если бы окна разбивали или в дверь бились, была бы польза, – возразил завхоз. – А если у воров ключи при себе, так конечно, пользы немного. Охрана на взлом выезжает, на нарушение периметра. А если кто ночью решил поработать, к тому вопросов нет.
Илюшин понял, что толстяк будет до последнего защищать выбор начальницы.
– Ключи от входной двери были у Ратманской, – сказал он. – У кого еще?
– У меня, у Петра, – начал перечислять завхоз. – У Ладыженской, она по связям с общественностью. У Ярослава Новохватова, заместителя Нины. У дневной охраны, они раньше всех приходят и открывают. Вроде все.
– У самого Ратманского, надо думать, – напомнил Илюшин.
– У Константина Михайловича? Не. Зачем ему.
– Действительно, зачем ему! – Илюшин не скрывал насмешки. – Он ведь всего лишь создал для дочери карманный фонд. К чему бы ему ключи от собственного здания!
Завхоз набычился и покраснел.
– Вы, извините, что угодно можете считать. Ключи есть у нас шестерых. Константин Михайлович сюда заходит только гостем. А здание вообще не в собственности, а в аренде.
– Ваш экземпляр покажите, пожалуйста, – попросил Макар.
Ключи предъявили и завхоз, и, не дожидаясь просьбы, Гришковец.
Илюшин поднял опрокинутое кресло и сел.
– Кто обнаружил, что кабинет обыскивали?
– Я, – подал голос Гришковец.
– В котором часу?
– В восемь. Всю ночь занимались поисками, утром я подумал: надо бы «Примулу» проверить…
«Долго же до тебя доходило».
– Мне нужно опросить сотрудников, – сказал Макар. – Выделите какое-нибудь тихое место. Ладыженскую и Новохватова пригласите первыми.
– Так нету его, – с некоторой растерянностью сказал завхоз.
– Кого?
– Заместителя. Новохватова.
– Он тоже пропал? – без улыбки спросил Макар.
– Он дома лежит, – поправил Гришковец.
– Нарвался на хулиганов три дня назад, – подтвердил завхоз. – Ребра они ему переломали, рука в гипсе, нога сломана… Сам фиолетовый весь – страшно глядеть…
– То есть глава фонда исчезла, а ее заместитель лежит избитый. – Илюшин обвел взглядом Куликова и Гришковца и негромко спросил: – Братцы, а чем на самом деле занимается ваш фонд?
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Макар не рассчитывал на честный ответ, и он его не получил. Гришковец уронил, что фонд помогает больным детям. Завхоз всплеснул руками, еще больше оскорбившись недоверием сыщика, и потащил его в
