Сатана вас поздравляет - Фредерик Браун
— Пойдём, только ты говорил о парочке стаканчиков. Мошенничаешь, Эд.
— Повторим где-нибудь в другом месте. Здесь нам лучше не есть; Стелла и Оги запросто могут перейти отсюда в обеденный зал, как и мы собираемся. Я хочу держаться от них подальше.
— Но почему? Чем тебя пугает этот Оги, что тебе есть разница, увидит он тебя здесь или не увидит? Ни тебе нет нужды говорить с этой девушкой, ни ей с тобой, раз она работает на него под прикрытием.
— Вот я и не хочу, чтобы он хоть как-то да связывал наше одновременное появление здесь. Для Эстеллы это может быть опасно. Допустим, она намекнула ему, что ей хочется зайти сюда выпить, а тут он видит тебя и узнаёт, что ты работаешь над известным делом, — что же от подумает?
— Да, но…
— А если он решит, что она привела его сюда в неким умыслом — раз и ты заодно здесь? Вот почему я рад, что ты не остановился поговорить с ним, когда мы проходили мимо. А уж если он и меня заметит рядом с тобой, — а он ещё, кажется, не заметил, — а позднее выяснит, кто я такой, тогда…
Бассет скорчил гримасу.
— Ладно, ладно. Ну, пойдём, где гамбургеры продают. А то я здесь аппетит нагулял. Эх, лучше бы мы сразу прошли в обеденный зал! — И он проглотил свой коньяк.
Я улыбнулся.
— Сегодня, Фрэнк, никаких гамбургеров. В квартале отсюда имеется французский ресторан, где мы сможем нагрузится столь же славно, как и здесь. И выпить там подают. Сам я, правда, там не бывал, но дядюшка Эм как-то заходил с клиентом и с тех пор всегда восторженно о нём отзывался.
— Бифштекс из вырезки я там получу?
— И со взбитыми сливками поверху. Идёмте же. Только по одному. Грейн не видел, что мы зашли вместе, поскольку я был у него за спиной, когда вы с ним заговорили. Так что идите первыми, а я присоединюсь к вам в вестибюле через минуту. И если только он сам с вами не заговорит, не трогайте его.
Кивнув, Бассет отошёл; сидевший рядом с Эстеллой человек не обернулся. С полминуты я копался, засовывая сдачу в карман, затем пошёл вслед за Бассетом. Проходя мимо Оги Грейна, я мельком взглянул на него, пытаясь не встретиться с ним взглядом в зеркале за стойкой. Как я и ожидал, ему до меня не было никакого дела. Полноватый человек, но не толстый по-настоящему, с редкими волосёнками на макушке, что тоже не тянуло пока на лысину. Лет примерно сорока, возраста дядюшки Эма, да и лицо столь же круглое, столь же весёлое. По виду вовсе не рэкетир, как и не содержатель ночного клуба, — классный парень, и только.
И я почти что его миновал, когда Эстелла заметила меня в этом зеркале. Она мгновенно обернулась и воскликнула: «Эдди!» Я замер и обернулся. Как будто я нечаянно стул ногой из-под неё вышиб, честное слово!
— Эдди, — продолжала Эстелла, — познакомься с моим новым начальником. Я устраиваюсь на работу в «Голубой крокодил», буду сигареты разносить. А это мистер Грейн, его владелец.
Обернувшись, Оги протянул руку.
— Рад знакомству. Как фамилия, не расслышал?
Тут и слышать было нечего, поскольку она не называлась. Возможно, Эстелла думала, что я захочу назваться иначе. Но сделай я так, то впоследствии, когда моя настоящая фамилия выплывет, для Эстеллы же хуже будет.
А потому я просто назвал себя. Не знаю, сказало ли это о чём-то Грейну; на его лице ничего не отразилось. Но ведь и «Хантер» — фамилия распространённая; даже если Бассет и задавал ему вопрос о дядюшке Эме какой-нибудь час назад, вряд ли бы он связал это со мной.
Я промямлил что-то насчёт того, что спешу по делам, и пошёл прочь. Эстелла крикнула мне, чтобы я заглянул позже, когда освобожусь, в «Голубой крокодил».
Бассет ждал в вестибюле. Я скривился и объяснил, что произошло.
— Плюнь, ничего страшного, — ответил Бассет.
— Для меня-то — ничего. Но Эстелла — на их территории и способна добывать для нас сведения в этом «Крокодиле». А теперь, как только Оги выяснит, кто я такой, вряд ли что-нибудь стоящее дойдёт до её ушей.
— Допустим, но я не думаю, что нам вообще нужно что-то выяснять в «Голубом крокодиле». За ужином я тебе кое-что расскажу; и, знаешь, ведь поесть мы теперь и здесь можем. Или в том лягушачьем ресторане всё же лучше кормят?
— Да не знаю я. Но пойдёмте всё же туда. Теперь я и вовсе почувствую себя дураком, когда Оги нас вдвоём увидит. Поймёт ведь, что я пытался избежать с ним встречи.
И мы направились к французам. Там был буфет, но мы тотчас же заняли столик и заказали официанту выпить.
— Хочу, Эд, кое-что тебе вдолбить, — сказал Бассет; — для этого, собственно, я сегодня с тобой. Но сначала поведаю то немногое, что мне удалось выяснить. Если всё подытожить, то выходит, что у нас нет и проблеска чего-то наводящего. Возьмём, вот, Оги Грейна. Я говорил с ним и думаю, что он чист. У него нет полноценного алиби на четыре вечера вчерашнего дня, но это, полагаю, не имеет значения. Перво-наперво, Оги не убийца. Для такого рэкета, в котором он крутится, Оги слишком хорош. Он не обрадовался, когда Бен Старлок сначала тянул, а потом так и не принял то дело, которое они ему предложили, но это простительно. Эма он помнит смутно; вроде того что какой-то оперативник присутствовал при разговоре, чтобы сразу и приступить к делу, но как того звали — забыл начисто, пока я не напомнил. Говорит, что ни за что не стал бы подбираться к Эму сторонкой: один человек ничего бы тут для него не сделал. И я, Эд, ему верю.
Звучало здраво; я тоже поверил.
— Ладно, вычеркнем Оги, — сказал я. — И всё же: если он обнаружит, что Эстелла — шпионка из нашего лагеря, не окажется ли она в опасности?
— Что ты! Её прогонят, и все дела. Да и то вряд ли. Особенно если, как я полагаю, они ни в чём не замешаны. — Бассет хмыкнул. — Хотел бы я, чтобы девчонке вздумалось выведать несколько тайн из меня. А что, пусть бы мне даже известно было, что она замышляет. Уж я бы не стал её прогонять: сам бы её интриговал!
— Фрэнк, вернёмся к Оги. От него Эстелле худа не будет?
— А это уж как ей самой захочется. Я хочу
