Джанет Иванович - Роковая восьмерка
— Ни в спальне, ни в ванной Бендера нет, — доложила я Винни. — А тут комнат — раз, два и обчелся.
— Вы ищете Энди? — спросила Кэнди. — Он раньше слинял. Сказал, что ему нужно работать. Вот почему мы позаимствовали его жилье. Отлично и тихо. По крайней мере, пока вы тут не появились.
— Мы думали, что это облава, — пояснила другая дама. — Приняли вас за копов.
Клаун вручил каждой голой женщине по своей визитке.
— Альберт Клаун, поверенный в суде, — представился он. — Если вам когда-нибудь понадобится адвокат, только позвоните.
Час спустя я въехала на свою стоянку с сидящим рядом и без умолку болтающим Клауном. Я вставила в плеер диск с Godsmack (американская группа, исполняющая музыку в стиле ню-метал и альтернативный метал — Прим. пер.), но громкости не хватало, чтобы полностью заглушить Альберта.
— Черт, это было что-то, — восторгался Клаун. — Никогда так близко не видел кинозвезду. И особенно голую. Я ведь сильно и не смотрел, да? То есть поневоле смотришь и ничего с собой поделать не можешь, верно? Даже ты смотрела, да?
Верно. Но я не падала на колени, чтобы поближе рассмотреть молнию на лобке.
Я припарковалась и проводила Клауна до его машины, удостоверившись, что он благополучно уехал со стоянки. Потом повернулась, чтобы пойти домой, и взвизгнула от неожиданности, врезавшись в Рейнджера.
Он стоял рядом и ухмылялся:
— Большое свидание?
— Это был странный день.
— Насколько странный?
И я рассказала ему о Винни и порнофильме.
Рейнджер откинул назад голову и громко рассмеялся. Явление, наблюдаемое мной не очень часто.
— Это визит вежливости? — спросила я.
— Самой что ни на есть вежливости: заскочил по дороге домой.
— Домой в Пещеру Бэтмена?
Никто не знал, где живет Рейнджер. На водительских правах у него адрес какого-то пустыря.
— Ага. В нее самую, — подтвердил Рейнджер.
— Хотелось бы мне когда-нибудь увидеть эту пещеру.
Наши взгляды скрестились.
— Может, как-нибудь, — пообещал он. — Похоже, твоей машине понадобится очередная правка кузова.
Я рассказала ему про пауков и посулы Абруцци когда-нибудь вырвать мне сердце.
— Давай уточню, — сказал Рейнджер. — Ты ехала после атаки стаи гусей, и на тебя прыгнул паук, и ты врезалась в припаркованную машину?
— Прекрати улыбаться, — обиделась я. — Это не смешно. Я ненавижу пауков.
Он обнял меня за плечи:
— Да знаю, что боишься, Милашка. И переживаешь, что Абруцци осуществит свои угрозы.
— Ага.
— В твоей жизни слишком много опасных типов.
— У тебя есть какие-то предложения, как можно сократить этот список? — искоса посмотрела я на него.
— Можешь укокошить Абруцци. — У меня брови полезли вверх. — Никто бы не возражал, — сказал Рейнджер. — Он не очень популярный парень.
— А что насчет остальных опасных типов в моей жизни?
— Жизни твоей они не угрожают. Тебе могут разбить сердце, но не вырвать из груди.
О черт. И что, от этого мне должно быть спокойнее?
— Не считая твоего предложения укокошить Абруцци, я не знаю, как его остановить, — призналась я Рейнджеру. — Может, Содер и хочет вернуть дочь, но Абруцци охотится за чем-то еще. Что бы оно ни было, но он думает, что я тоже гоняюсь за этим. — Я взглянула на свои окна. У меня еще крыша не поехала, чтобы входить в квартиру в одиночку. От страха у меня чуть ли не выскакивало из груди сердце. То и дело мне мерещилось, что по мне ползают пауки. — Итак, раз уж ты здесь, — начала я, — не хочешь ли подняться и выпить бокал вина?
— Ты приглашаешь меня для еще чего-то, кроме вина?
— Типа того.
— Дай угадаю. Ты хочешь, чтобы я проверил, безопасно ли в квартире.
— Угу.
Он пультом закрыл машину, и когда мы поднялись на второй этаж, взял у меня ключи и открыл квартиру. Включил свет и огляделся. Рекс бегал в колесе.
— Может, тебе стоит научить его лаять? — посоветовал Рейнджер.
Потом порыскал в гостиной и спальне. Включил лампу и оглядел все. Поднял пыльную оборку и заглянул под кровать.
— Тебе нужно пройтись там шваброй, Милашка, — заметил он. Потом переместился к комоду и открыл каждый ящик. Оттуда ничего не выпрыгнуло. Сунул нос в ванную. Все чисто.
— Змеи, пауки и плохие ребята отсутствуют, — доложил Рейнджер. Потянулся, схватил руками меня за воротник джинсовой куртки и притянул к себе, легонько лаская шею пальцами.
— Ты увеличиваешь долг. Полагаю, ты скажешь мне, когда будешь готова платить по счетам.
— Конечно. Точно. Ты первый узнаешь.
Боже, я такая вруша!
Рейнджер ухмыльнулся мне:
— У тебя ведь есть наручники?
Ой.
— Вообще-то нет. Я в настоящий момент безнаручная.
— Как же ты собираешься ловить плохих парней без наручников?
— Вот незадача.
— У меня-то есть наручники, — сказал Рейнджер, касаясь меня коленом.
Сердце выдало две сотни ударов в минуту. Я совсем не из этих «пристегни-меня-к-кровати-наручниками». Больше по моей части «выключим-все-лампы-и-будем-надеяться-на-лучшее».
— Кажется, у меня гипервентиляция, — пожаловалась я. — Если я грохнусь в обморок, просто подержи пакет мне у носа и рта.
— Милашка, спать со мной — это не конец света, — заметил Рейнджер.
— Это проблемы.
— Проблемы? — поднял он брови.
— Ну, фактически — отношения.
— А у тебя что, с кем-то отношения? — спросил Рейнджер.
— Нет. А у тебя?
— Мой образ жизни не годится для отношений.
— Знаешь, что нам стоит сделать? Выпить вина.
Он отпустил мой воротник и прошел за мной в кухню. Присел у стойки, пока я вытаскивала бокалы из шкафа и брала только что купленную бутылку мерло. Я налила бокалы, один вручила гостю, другой взяла сама.
— Твое здоровье, — провозгласила я. И залпом выпила.
Рейнджер пригубил вино.
— Ну как, чувствуешь себя лучше?
— Самую малость. Больше не тянет упасть в обморок. И тошнота почти прошла. — Я наполнила снова бокал и, потащив бутылку в гостиную, предложила: — Итак, хочешь посмотреть телевизор?
Он подобрал пульт с кофейного столика и развалился на диване:
— Дай знать, когда пройдет тошнота.
— Думаю, это упоминание о наручниках выбило меня из колеи.
— Я разочарован. Я-то думал, это была мысль увидеть меня голым. — Он поискал спортивный канал и остановился на баскетболе. — Как тебе баскетбол? Или предпочитаешь боевики?
— Баскетбол сойдет.
Ладно, знаю, я сама предложила посмотреть телевизор, но сейчас мне как-то странно было видеть Рейнджера на своем диване. Он завязал темные волосы в хвост. На нем была черная форма полицейского штурмовика, полностью набитый оружием поясной ремень, помимо девятимиллиметрового пистолета, засунутого сзади за пояс. Часы для «морских котиков» на запястье. А еще он развалился на моем диване, смотря баскетбол.
Я заметила, что опустошила бокал, и налила себе по третьему разу.
— Какое-то странное ощущение, — произнесла я вслух. — У тебя в Пещере Бэтмена есть телевизор?
— У меня нет времени смотреть телевизор.
— Но в Пещере Бэтмена телевизор есть?
— Да, в Пещере Бэтмена телевизор есть.
— Просто любопытно, — пояснила я.
Он отпил вина и посмотрел на меня. От Морелли он отличался. Морелли был как сжатая пружина. Я всегда чувствовала заключенную в нем энергию. Рейнджер был похож на кота. Спокойного. Каждый мускул, как по команде, расслаблен. Наверно, делал йогу. Возможно, он даже не человек.
— А сейчас о чем ты думаешь? — спросил он.
— Размышляю, человек ли ты.
— А есть другие предположения?
Я опрокинула в себя бокал вина.
— Да ничего особенно в голову не приходит.
Проснулась я с головной болью и прилипшим к небу языком. Лежала я на диване, укрытая покрывалом с кровати. Телевизор молчал, а Рейнджер ушел. Я только помню, что посмотрела пять минут баскетбол и отрубилась. Мне много не нужно, чтобы напиться. Два с половиной бокала вина — и я в коме.
Я постояла под горячим душем, пока не прояснилась голова и частично не затихло биение под веками. Оделась и направила колеса в «Макдональдс». Там взяла большую порцию жареной картошки и коку в окошечке для водителей и съела на стоянке. Вот оно, похмелье Стефани Плам во всей красе. В разгаре поедания картошки зазвонил мобильник.
— Слышала о пожаре? — спросила Бабуля. — Тебе что-нибудь известно?
— Каком еще пожаре?
— Прошлой ночью сгорел дотла бар Стивена Содера. Технически, полагаю, он сгорел утром, поскольку дело было после закрытия, когда его охватило пламя. Лоррейн Зупек только что звонила. Ее внук пожарный, ты же знаешь. Он рассказал ей, что они согнали пожарные машины со всего города, но ничего уже не смогли поделать. Они думают, что это наверняка поджог.
