Валентин Иванов - По следу
Когда вещь была еще в песке, Алонов заметил, что своим срезом она обращена вверх. Вещь напоминала степную тыкву-горлянку в миниатюре, вытянутую, с толстым горлышком, потемневшую от времени и копоти. На первый взгляд можно было, пожалуй, вообразить, что странный предмет изготовлен руками человека. Нет, в нем было что-то, отвергающее такой поспешный вывод. Для человеческой работы форма предмета была недостаточно правильной. Конечно, он не побывал между центрами токарного станка. И не инструмент в руках человека оставил на его тусклой, шероховатой поверхности эти изгибающиеся продольные бороздки. Алонов сжал удивительный предмет пальцами и почувствовал сильное, упругое сопротивление. Предмет казался сделанным не из металла, конечно, но из чего-то, похожего на пластическую массу. Алонов сдавил изо всех сил прочное вещество и не думало поддаваться. Алонов положил свою находку на приклад ружья, достал нож и попробовал надрезать это подобие странного плода. Острое лезвие качественной инструментальной стали скользнуло и оставило зарубку на полированном дереве приклада. По-прежнему удерживая миниатюрную тыкву-горлянку на прикладе, Алонов взял нож в кулак и надавил рукояткой Сжатая между твердым деревом и насечкой торца рукоятки ножа, жесткая оболочка странного плода лопнула вдоль по нескольким направлениям сразу. В ту же секунду из среза, будто пробка, выскочила круглая толстенькая пластинка. Скорлупа не была толстой - вряд ли немногим более одного миллиметра. Упругий и прочный, но вместе с тем и жесткий материал, использованный для создания скорлупы, дал острозубчатые изломы. Алонову померещилось какое-то сходство с хитином, из которого устроены крылья больших жуков. Но эта оболочка была куда более прочной. Внутри оказалось нечто вроде плотной, но мягкой кожистой сумки, служившей подслоем для оболочки. Держа эту сумку на ладони, Алонов разрезал ее вдоль ножом. Сумка содержала склеенные между собой и уложенные рядами подобия зерен риса или пшеницы. Но эти зерна были раз в семь или в восемь толще и раза в четыре длиннее. Они лежали продольно, в три яруса, обращенные к срезу. Часть была вскрыта острым лезвием. Из них вспучилась буро-желтая, слизистая с прожилками масса. С дрожью отвращения, непроизвольно вызываемой у человека прикосновением к чему-то мерзостно-грязному, Алонов отбросил гнусный плод и вытер о чистую землю ладони и клинок. И только сейчас он вспомнил, где находится!.. Он не пошел дальше. Он бросился назад по своим и по чужим следам. Он останавливался в местах, где нога врага маскировала посев, без всяких предосторожностей раскапывал песок и доставал отвратительные предметы. Но он помнил, что может раскрыть себя, и заравнивал места находок... Алонов собрал десять или двенадцать штук - он не считал, высыпал из коробки табак прямо в карман, положил в нее свой сбор и запрятал коробку поглубже. Потом осмотрелся, прислушался и пустился бежать, будто за ним гнались. Забился в кусты на левом берегу залива, уселся поудобнее, свернул папиросу потолще, закурил. Нужно отдохнуть, овладеть собой, успокоиться. Он сидел неподвижно, курил, размышлял. Он делал все движения курильщика, подносил папиросу ко рту, затягивался, выпускал дым. Но только когда самокрутка догорела до конца, почувствовал вкус и запах табака. Свернул еще одну папиросу. Однако же найденная им отвратительная вещь была созданной природой с величайшим искусством. Лежа в мягкой земле, оболочка была способна выдержать громадное давление. Отвратительное содержимое защищало себя не только крепостью вещества скорлупы, но и удачной сводчатой формой брони. Алонов победил упругое сопротивление, зажав удивительную вещь между жестким деревом приклада и твердой рукояткой ножа. Он давил большой силой и на малую площадь. Ни копыто зверя, ни лемех плуга, ни колесо повозки или автомобиля, ни гусеница трактора не смогут победить такую оболочку, когда она скрылась в почве. Кожистый мешочек подкладки хорошо защищал мягкие, нежные зародыши. Крышечка была так подогнана, так пригнана, что ни жидкости, ни газы не могли проникнуть внутрь и нанести вред зачаткам хранящейся там жизни. А когда внутри разовьются силы, в назначенную минуту они сами вытолкнут хитрую преграду и явятся на свет для выполнения предначертания.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ. ПОИСКИ РЕШЕНИЯ.
1
Очень многие насекомые принадлежат к числу опасных врагов человека или домашних животных. Каждый зоотехник обязан быть знакомым с основами практической энтомологии. С присущим Алонову с детства стремлением знать больше, знать полнее, он расширял рамки учебного курса техникума, а после окончания продолжал самостоятельную работу. Он любил научные книги. Внимательно читал он и о саранче, этой опасной родственнице невинного кузнечика. Живой саранчи Алонов никогда не видел: в Советском Союзе ее давно не было. Но для старой России, особенно для ее окраин, хищное насекомое было постоянной угрозой. Ныне же советские энтомологи старались помочь странам Азии избавиться от саранчи. В Азии саранчу издревле называли "бичом божиим", так же как аттил, чингисханов, Тамерланов и прочих истребителей народов. Природа разрисовала надкрылья саранчи причудливыми пятнами, в которых суеверная фантазия читала знаки проклятий человеческому роду. Страшное насекомое плодилось, гнездилось в тугаях - в заросших камышом и кустарниками поймах рек и берегов озер. В жизни саранчи было что-то неправильное, непонятное. Иногда она годами не давала о себе знать. Не только в окрестностях гнездилищ, но и в них самих было так мало представителей племени, что травы и растения оставались нетронутыми. А потом, точно повинуясь чьему-то приказу, саранча выходила в поход. Было трудно представить себе, где и как могли собраться ее чудовищные армии, - они точно вырастали из-под земли. Задумываясь над книгами, Алонов пробовал подсчитать, сколько пищи было нужно, чтобы дать возможность вырасти, несколько раз перелинять, окрепнуть и двинуться в путь полчищам саранчи. Он определял вес камыша и травы на единицу площади гнездилища и приходил к удивлявшим его результатам: очевидно, по сравнению с другими живыми существами, саранча обладала свойством стремительно и полно усваивать пищу. Действительно, количества и вес армий саранчи были грандиозны. В последних годах прошлого столетия саранча хлынула от озера Ала-Куль, в Семиреченской области. Если бы само дно озера поднялось и выбросило воду, наводнение было бы ничтожно в сравнении с реками саранчи. У нее еще не отросли крылья, и она шла по земле, покрывая могучим потоком десятки квадратных верст. Толщина многоярусного слоя достигала колен людей. За нашествием оставалась пустыня. Через несколько лет в тех же местах было собрано и уничтожено сорок пять тысяч пудов кубышек с зародышами!.. Однажды в старой Бессарабии саранча атаковала город Килию. Что ни делали жители, все их усилия остались тщетными. Семь суток лился через город всепожирающий поток. Саранча была повсюду, вторгалась в дома, грызла даже одежду и мебель. Бескрылых насекомых называли пешими. Когда полчища уже взрослой, с отросшими крыльями, саранчи взлетали, лучи солнца не могли пробиться через их тучи, и черные тени ложились на обреченные поля, сады и луга. Приносимые саранчой бедствия были неисчислимы. Название саранчи вошло в язык всех народов как символ бедствия, гибели общего благосостояния, нищеты, голодной смерти. Советская власть получила саранчу как пережиток прошлого. В первые годы революции саранча еще плодилась. В 1921 году в Кубанской области было уничтожено почти десять миллионов килограммов отвратительных и страшных насекомых. Советские работники пошли в места гнездовий, огнем и ядами выбили саранчу в местах ее рождения. Настал конец существования саранчи на нашей земле. Выполнены желания народа, выполнены благородные мечты старых русских ученых и общественных деятелей. У нас саранча забылась. Она перестает быть даже преданием. Редкий человек видел ее своими глазами, и ее не знают советские земледельцы. Саранча стала предметом чуть ли не исторической энтомологии и упоминается по привычке в поговорках, как побежденные холера, чума или черная оспа. Но в руки Алонова попали настоящие кубышки саранчи. Он отлично помнил раскрашенные рисунки в книгах, разрезы. Помнил и текст. Цифры на рисунках говорили о меньших размерах кубышек, оболочка кубышек была иной. У разных пород саранчи бывают разные кубышки. Чаще всего это просто склеенные выделениями самки частицы земли. Бывают хитиновые скорлупки, как помнилось Алонову. Но о таких крупных кубышках с такой могучей оболочкой он не читал. Действия бандитов перестали быть тайной. На глазах Алонова враги настоящие враги, общие, а не только его - произвели два посева. Ковыль на плато скрывал в своих корнях, может быть, тысячи зловещих кубышек. Второй посев, меньший, был произведен здесь, на берегах озера. А третьим, наверное, бандиты заняты сейчас: они закладывают остатки запасов из мешков на высокой, не заливаемой весенней водой гриве между двумя озерами. Враги делают свое дело обдуманно, умело, наверняка. Не случайно, а дальновидно они постарались разместить кубышки саранчи в разных местах, в разных условиях, но одинаково подходящих для выплода. В одном месте личинки могут выйти раньше, в другом - позже. Вероятно, и это рассчитано. Алонов понимал, что и сама местность выбрана для такого дела отлично. Дальний, безлюдный край степи. Кто и зачем посетит его, кто обратит внимание?.. Насекомые успеют выйти из яиц, развиться. Они соберутся с силами, окрепнут, размножатся. О них узнают, лишь когда они ринутся во все стороны и сделаются бедствием. Весной в этой степи взорвутся словно миллионы мин!.. Открытие было бесспорным, очевидным. Оно требовало от Алонова немедленной, справедливой расправы с врагом. Гнев и месть звали его броситься в заросли, догнать бандитов с одним стремлением - уничтожить их на месте. Алонов встал. Быть может, он действительно сумел бы один победить четверых врагов. Он чувствовал в себе безграничную силу. Вначале эти люди были для Алонова только обидчиками, врагами, которые оскорбили его личное достоинство разбойничьим нападением. Потом в его сознании фигуры наглых и злобных негодяев постепенно переросли в бандитов, шатающихся в степи с непонятными и, наверное, преступными целями. Теперь они разоблачены - они диверсанты, шпионы, подрывники, они выполняют план уничтожения всенародного достояния. Смерть им! Но в душе Алонова заговорил и другой голос - голос воспитанных советским обществом навыков самодисциплины и сознательного действия... Сломать эти четыре когтя, как он уже сломал один почти случайно, было мало, недостаточно. Нужно знать о них всё... В воздухе просвистели птичьи крылья. Сделав круг, табунок серых уток пал на воду недалеко от берега. Пронесся второй табун. Он шел низко над озером, вырвавшись из-за кустистой гривы, оттуда, где сейчас должны быть враги. И сейчас же Алонов услышал выстрелы из охотничьих ружей. По звукам Алонов определил, что бандиты были от него не далее полутора километров... Еще одна утиная стая прошла над головой Алонова, исчезла. Алонов поднялся во весь рост. Он видел, как после выстрелов из-за кустов, которыми поросли разделяющие озера-заливы гривы, в воздух поднимались несметные тучи водоплавающих птиц. Какие места для охотника!.. Подгоняемые продолжающейся стрельбой, птицы разбивались на стайки и уходили во всех направлениях. Еще две стайки упали на воду у берега. Встревоженные в своем постоянном покое, утки, заметив человека, опять поднялись на крыло. "Враги кончили свою работу - последняя кубышка уложена. Поэтому они занялись охотой. Забавляются... Они не боятся больше привлечь к себе внимание. Они хорошо знают, что место совершенно пустынное", - такие выводы сделал Алонов.
