Софи Ханна - Солнечные часы

Чарли со стоном потерла лоб. Положительный эффект от четырех бутылок вина, которые она вечером выпила вместе с Оливией и Грэмом, постепенно сменился похмельем, и голова у нее болела немилосердно. Собственно, уже наступил следующий день – утро четверга, – но чувство такое, будто ее тащит за собой долгая, изматывающая среда. Чарли ненавидела саму себя. Она требовала одну бутылку за другой, напропалую флиртовала с Грэмом, затянула его к себе в шале и в итоге выгнала сестру. Умница, нечего сказать. Она безжалостно подстегивала вечер, решив получить все возможные удовольствия разом. Дебилка.

Грэм был на высоте. Уяснив, что дело срочное, прекратил свои шуточки, оделся и открыл офис, чтобы Чарли могла воспользоваться его компьютером. Офис – громко сказано, всего лишь ветхая лачужка, где помещались два письменных стола со стульями. На одной стене висела доска для дартса, у другой стоял кулер. Чарли пожаловалась на головную боль, и Грэхем помчался добывать таблетки.

– Если Стеф вернется и обнаружит тебя здесь, она тебе устроит веселую жизнь, – предупредил он. – Не обращай на нее внимания. Или пригрози, что она от меня получит.

– А ей-то что? – удивилась Чарли. – Ты ведь шеф.

Грэхем застенчиво потупился:

– Да, но… ситуация у нас со Стеф сложная.

Годы работы с Саймоном не прошли для Чарли даром, о сложных ситуациях она знала все. Говорят же – никогда не смешивай работу и секс. По-видимому, Грэм и Стеф не учли эту мудрость. И потерпели крах. Чарли с Саймоном хотя бы остались крепкой командой.

Она вернулась мыслями к тому, что он сообщил ей по телефону. Наоми Дженкинс оказалась права: с Робертом Хейвортом действительно что-то случилось. Очень плохое, возможно, роковое. Как Наоми догадалась? Интуиция влюбленной женщины или уверенность преступницы? В последнем случае трудно понять роль Джульетты Хейворт. Это ведь она почти неделю прожила в одном доме с истекающим кровью полумертвым мужем.

Хейворт, по словам Саймона, как обычно зашел в бар «Звезда» вечером в среду, а в четверг не явился на свидание. Следовательно, на него напали либо в среду, после возвращения из бара домой, либо в четверг утром.

Ответный звонок Чарли застал Саймона в больнице Калвер-Вэлли. Хейворт был жив, но без сознания, его поместили в отделение реанимации. Еще один день без оказания помощи – и он, безусловно, умер бы. Доктор был удивлен, что он вообще протянул так долго, учитывая тяжесть травм. Хейворт получил несколько сильных ударов и, как следствие, – острую субдуральную гематому, внутримозговое кровотечение и ушибы мозга. Хейворту немедленно сделали операцию, скопившуюся кровь откачали, чтобы уменьшить давление на мозг, но прогнозы врачей не были оптимистичными. И Саймон с ними соглашался.

– Боюсь, очень скоро мы будем расследовать не попытку, а убийство, – сказал он Чарли.

– Выяснили, чем были нанесены удары? – спросила та.

– Да. Чертовски большим камнем. Лежал там же, в спальне, рядом с кроватью. На поверхности засохшая кровь и волосы. Его не пытались спрятать. Джульетта Хейворт сказала, что камень использовали в качестве дверного упора. – Саймон помолчал. – Если честно, меня от нее воротит. Она сказала, что как-то на прогулке Хейворт вытащил камень из реки Калвер. Когда я нашел Хейворта, ее будто прорвало – болтала без остановки. Точно ей легче стало, хотя, по-моему, ей все равно, что будет с мужем. Да, насчет камня. Прежние владельцы дома, если ей верить, сменили обычные двери на противопожарные, которые закрываются сами собой…

– Затем и потребовался дверной упор.

– Правильно. Для каждой комнаты. Громадные булыжники вроде того, которым размозжили Хейворту голову, но все из разных рек. Похоже, у Хейворта хобби такое. Короче, она мне все это выложила, кучу бесполезной информации, даже все реки перечислила! А когда я спросил, напала она на мужа или нет, только ухмыльнулась. Ни слова не произнесла.

– Ухмыльнулась?

– Именно. От адвоката она отказывается. Насчет своего будущего не волнуется. По виду, так словно ее не интересует, что с ней станется, веселая, оживленная.

– Думаешь, убить Хейворта пыталась она?

– Уверен. Точнее, был бы уверен, если бы не Дженкинс с ее враньем. Кстати, она тоже в камере…

– Эксперты уже закончили с ее домом? А кстати, женщины не смогут договориться?

– Нет. Дженкинс сидит в Силсфорде.

– Молодцы вы там.

– Она тоже отказывается от адвоката. По-твоему, Джульетта и Наоми как-то связаны?

Чарли объяснила, почему она так не думает, – слишком смахивает на феминистскую фантазию в стиле Тельмы и Луизы[13]. В жизни две женщины, которые любят одного мужчину, обычно обвиняют и ненавидят друг друга, а их неверный избранник нежится в лучах их любви.

Прочитав на сайте признание Наоми Дженкинс, Чарли заинтересовалась историями других «выживших» после изнасилования. И решила, пока Грэм ищет обезболивающее, просмотреть некоторые письма. Поначалу ей попадались только истории инцеста. Номер семьдесят шесть повествовал об изнасиловании незнакомцем, но письмо было полно таких непристойностей, что Чарли сделала вывод: во-первых, автор – мужик, а во-вторых – извращенец. Может, и Наоми Дженкинс извращенка? Это объясняло бы, почему она солгала, что Роберт Хейворт ее изнасиловал. А Чарли не сомневалась, что Дженкинс солгала. Однако в письме Наоми непристойностей не было. А по словам Саймона, свое заявление она разукрасила множеством пикантных деталей. Если она мифоманка, то почему не поделилась более колоритной историей с посетителями веб-сайта? Чарли пожалела, что нельзя прямо сейчас оказаться в Силсфорде, задать Наоми Дженкинс все эти вопросы и понаблюдать, как та отвечает.

Дверь офиса открылась, вошла Стеф. В прошлый раз Чарли видела ее в другом наряде, но и этот включал в себя брюки – только черные, – которые застегивались ниже торчащих костей таза. И как не сваливаются? Вчера утром на ней были такие же. Только что лобковые волосы не видны, подумала Чарли. Если они у нее вообще есть, наверняка выбривает в форме сердечка, – она чуть не передернулась от омерзения.

Пестрая прическа Стеф вблизи выглядела еще потешнее, словно несколько птиц с разными желудочными заболеваниями наблевали на голову. Волосы торчали жесткими пучками и неровными, блестящими от геля шипами. Слишком вычурно для обычного дня. Такое наворачивают, собираясь на вечеринку, только поаккуратнее.

Мощный слой тонального крема, по догадке Чарли, скрывал плохую кожу. Губы Стеф, как и волосы, были разноцветными: глянцево-розовые по центру, красная обводка внутри и тонкий черный контур. В офис она вошла под аккомпанемент звяканья, и Чарли заметила золотые браслеты на запястьях.

– Это наш компьютер! – мгновенно вскипела Стеф. – Ты не имеешь права им пользоваться.

– Грэм разрешил.

Стеф надула разноцветные губы.

– Где он?

– Пошел за таблетками. У меня голова болит. Послушайте, у меня на работе проблемы, и Грэм сказал, что я могу…

– А я говорю – не можешь! Наш компьютер не для клиентов.

– Куда вы отвезли мою сестру? В гостиницу?

– Она запретила тебе говорить. – Стеф поковыряла в зубах длинным ногтем с камешком в середине. – Грэм что, уже трахнул тебя? Вечером в баре вы липли друг к другу.

Чарли потеряла дар речи.

– Иначе он тебя сюда не пустил бы. Или трахнул, или собирается. Сразу предупреждаю: он мне расскажет, как у вас было или будет. Все расскажет. Как всегда. Ты не первая из гостей, кого он трахал, и не последняя. Сколько их было – не сосчитать. Грэм классно показывает, как они в постели орут или стонут. – Стеф прыснула, прикрыв рот ладонью.

Не появись Грэм в этот самый момент, Чарли врезала бы ей.

– В чем дело? – спросил Грэм. В руке он держал пачку «нурофена». – Что она тебе сказала?

– Что ей нельзя пользоваться нашим компьютером, – визгливо заявила Стеф, прежде чем Чарли открыла рот.

– Можно. А ты убирайся. Иди поспи, – дружелюбно сказал Грэм. – Тебе завтра целый день пахать. Начнешь, к слову, с завтрака для меня и сержанта. Сюда подашь. В смысле – в ее постель. Мы оба там будем. Верно, сержант?

Чарли съежилась, приклеив взгляд к монитору.

– Я ухожу. – Стеф шагнула мимо Грэма.

Тот принялся напевать, довольно громко, чтобы слышала Стеф:

– «Белые полоски прочертили мой мозг…»

Чарли узнала один из хитов 80-х.

От хлопка двери хибарка содрогнулась.

– Прошу прощения. – Грэм напустил на себя стыдливый вид. – Она доводит меня как черт знает что.

– Охотно верю, – отозвалась Чарли, все еще под впечатлением от недавней откровенности Стеф.

– И ведь не понимает, до чего она шаблонна. Типичная злобная служанка – миссис Дэнверс из «Ребекки». Смотрела?

– Читала.

– Ух ты. Шикарно, сержант. – Он чмокнул Чарли в макушку.

– А что, Стеф балуется коксом?

– Нет. А разве похоже?

– Просто ты запел «Белые полоски». Песня-то о наркоманах.