Влада Ольховская - Гарантийный ремонт разбитых сердец
– Куда? А убирать бардак кто будет? Выноси мусор!
– Снегом присыпьте!
Агния сильно сомневалась, что в отсутствие снега территория между участками представляет собой образец чистоты и хорошего ухода. Просто мужичку хочется доказать свою значимость, заставить наглую девицу выполнять приказ.
– Идить сюды! Идить!
Девушка не сомневалась, что при иных обстоятельствах мужичок не постеснялся бы схватить ее за руку и толкнуть в пепелище. Но сейчас у нее не было причин бежать: оппонент с явным трудом удерживал равновесие. Двор его был не очищен, вестибулярный аппарат подводил, а наглая девка и через снежный пласт двигалась четко и уверенно.
Очень скоро его голос стал затихать, заглушенный расстоянием. Забор стал для мужичка непреодолимой преградой: в редком приступе благоразумия он сообразил, что может повалиться в сугроб и не выбраться обратно.
Агния между тем вполне спокойно вернулась к себе. Даша дожидалась ее возле дверей.
– Где тебя носит?! – возмутилась подруга. – Выглядываю из окна, вижу – машина твоя стоит, а тебя нет.
– Зато я пирожные купила, – виновато улыбнулась Агния.
– Не переводи тему! А тем более так примитивно! Где ты была?
Скрывать что-то от Даши не имело смысла, и Агния вкратце пересказала свои похождения вдоль огородов. Даша не стала возмущаться – скорее всего, отчаялась.
– Диски покажи, – только и попросила она.
Агния достала из рюкзака свои «трофеи». Детальный осмотр показал, что из трех взятых ею дисков лишь один выглядит нормальным, остальные все-таки оплавились. Не факт, конечно, что и этот будет работать, но здесь хотя бы шанс есть.
Прежде чем заниматься диском, девушки решили изучить бумажку. Там в форме нумерованного списка были представлены действия, совершаемые неназванным человеком. Доставшаяся им половинка листка сохранила перечень с десятого пункта.
– «Десять. В кабинете сидит редко, преимущественно в первой половине дня. Принимая во внимание, что на работу никогда не является вовремя, можно поставить время одиннадцать-двенадцать часов дня, – прочитала Даша. – Одиннадцать. Редко ест дома, предпочитает ужинать в кафе или ресторане. Объясняется отсутствием родни. Примечательно: знает почти всех официанток. Двенадцать. Товары приобретает в фиксированном перечне магазинов, знаком с продавцами. Тринадцать. Склонен нарушать график, спокойно относится к своей работе и может покинуть ее даже на дежурстве». Я вообще не понимаю, к чему это!
– Читай дальше, – попросила Агния. У нее уже появились очень неприятные подозрения.
– Ты не считаешь, что диск поинтересней чисто теоретически?
– Диск мы посмотрим потом, читай.
– Как хочешь. «Четырнадцать. Без должного уважения относится к начальству. Возможно, помогает протекция. Угрожать начальством бесполезно. Пятнадцать. Много времени уделяет автомобилю. Ездит в ремонтные мастерские регулярно. При обсуждении автомобиля эмоционален. Шестнадцать. Номер автомобиля подтвердился. Четыре, восемь»… Тут обгорело сильно, не разобрать. «Семнадцать. В постоянных связях за время проживания здесь не замечен». Это все, Агния. Был смысл тратить время?
– Был, – подтвердила девушка. – Надеюсь, что ошибаюсь, но…
– Что «но»? Мне уже твой тон не нравится, – забеспокоилась Даша.
– Мне кажется, что здесь речь идет о Роме.
Глава 14
Роман знал, почему при его приближении коллеги замолкают – значит, опять его обсуждали. Смешно даже! Взрослые мужики, а ведут себя… Эх, даже думать не хочется!
Справедливости ради стоит отметить, что он действительно давал немало поводов для обсуждения. В первую очередь тем, что не работал так, как положено. Он один мог отказаться от дела, перекинуть оформление документов на кого-то другого, уехать на несколько часов без объяснения причины. Его терпели.
Сначала он чувствовал нечто похожее на вину. Не перед коллегами, разумеется, перед самим собой. Но постепенно это проходило. К легкой жизни и привыкнуть несложно, Роман не представлял себя в другом месте и в другой роли. Там придется подчиняться, здесь… здесь он сам по себе.
В связи с этим в последние дни появилась новая причина для беспокойства: как отреагирует Агния? Понятно, что случайно она не узнает, не та тема, которую на каждом углу перетирают. Но рано или поздно он скажет сам, если у них все получится.
Скорее всего, все будет хорошо. Девушка она современная, снобизмом не страдает, «синдромом матери Терезы» тоже. И все-таки должно пройти время, им следует получше узнать друг друга, прежде чем переходить на новый уровень доверия.
Роман только-только приехал в участок, когда наперерез ему бросился тот самый долговязый стажер, которому он раньше поручил выяснение деталей по внуку Андрейчика.
– Драсьте, товарищ капитан, – он неловко изобразил нечто среднее между приветственным жестом и почесыванием брови. – А я узнал, чего вы хотели.
– Миллион долларов и виллу на берегу Средиземного моря, – тяжело вздохнул Роман. – Я этого и не скрывал.
– Я про самоубийцу… Ну…
– Да я понял уже. Жди возле моего кабинета. Если там кто есть из заявителей, гони на фиг.
– Куда?..
– В другие кабинеты. Я сегодня как бы занят.
Пускай кому другому рассказывают про своих пропавших куриц и разбитого соседом-алкоголиком садового гнома. Роман был не настроен выслушивать их мелочный бред.
Убедить Агнию, что смерть Людмилы Сохиной является несчастным случаем, оказалось легко, себя – сложнее. Он общался с Людой не раз. Неприятная тетка, эгоистка до мозга костей, но нервы у нее – что стальные канаты. Предположить, что она дошла до нервного срыва…
Допустим, ребенка она еще могла убить. Но себя? Да еще так? Что-то верится с трудом.
Тем не менее ее родители и братья поверили, одному ему неспокойно. Такое ощущение, что кто-то за нос водит!
«Состава преступления нет, – напомнил себе он. – Нет вообще ни одного показателя того, что в доме находился посторонний. Не старушка же эту кобылищу убила!»
Он вошел в свой кабинет, идеально чистый по сравнению с рабочим пространством коллег. Еще бы, бумажной работы ведь поменьше! За ним последовал стажер.
– Что узнал? – осведомился Роман, опускаясь в кресло.
– Его внука тоже звали Степан – в честь деда. Дед его и воспитывал, потому что мать к этому была неспособна, хотя официально ее никто не лишал родительских прав.
– Меньше лирики, – поморщился Роман. – Меня интересует одно: жив он или мертв.
После встречи с незадачливой наследницей Роман еще раз осмотрел комнату внука. Слишком уж там все обжито, чистенько! Как будто по-прежнему ночует кто-то…
– Мертв, конечно, – изумленно моргнул стажер. – Я ж вам сразу сказал: повесился он!
– У меня появились основания сомневаться. Как это произошло?
– Да внезапно… У меня двоюродный брат с ним в одном классе учился, я его и расспросил малек. Этот Степа вообще нормальный был, учился средненько, не пил, в отличие от своей мамаши. И тут вдруг пропадать стал. Первый раз на неделю пропал, вернулся затравленный, ото всех шарахался, почти ни с кем не говорил. Потом стал школу гулять, его видели то на окраине, то еще где, все один там шастал, как псих какой-то. И снова пропал.
– Никто не пытался понять, что происходит?
– Так вы ж сами говорите всегда: нет заявления – нет дела! Он в полицию не обращался. Я бы и этого не узнал, если бы не братан мой. После второго долгого исчезновения он снова вернулся невредимым, только еще больше запуганным. Через день или два он повесился на ручке двери своей комнаты.
– Как это?
– Дело нехитрое, – пожал плечами стажер. – Веревку привязывают к ручке, петлю на шею и как бы падают. Под весом тела петля затягивается и крушит шею. Степку похоронили тихо-тихо, из класса только несколько человек пришли и дед его. Все.
– А что потом?
Стажер не спешил отвечать, потому что откровенно не понимал вопроса. Роману пришлось уточнять:
– Что потом делал его дед? Обвинял кого-то?
– Не знаю. Но братан сказал, что перед самой смертью Степки был скандал с какими-то фотографиями. Вроде как в сеть выложили фотки с участием Степы и было там что-то нехорошее. Но что – братан не знает, потому что фотки быстро удалили, все комменты к ним – тоже. Я не уверен, были они или нет на самом деле.
Скорее всего, были, а иначе с чего бы молодому мальчишке вешаться? Посмотреть бы, что за фото…
– В нашу городскую сеть выложили?
– Ага, – подтвердил стажер. – Кто-то из местных. Такая байка, опять же, не обязательно, что так и было.
– Я понял. Можешь идти.
– Да, чуть не забыл, – стажер порылся в папке с бумагами и достал оттуда самодельный запечатанный конверт. На конверте значилось имя Романа. – Вам оставили.
– Кто передал? Когда?
– Без понятия. Я когда утром пришел, у дежурного уже было.
– А ему кто принес?
– Он не помнит. Но просил передать вам.
